Юлия Пушкарева - Осиновая корона [СИ]

— Я на тебя обижен? — изумился Шун-Ди. А потом с досадой подумал, что не надо было изумляться так искренне. К чему сообщать Лису, что он не способен по-настоящему на него обижаться?

— Разумеется. Моё зрение гораздо острее человеческого, досточтимый аптекарь — и при свете дня тоже. От меня не укрылось, что у Ниль-Шайха ты сидел с таким лицом, будто тебя под стрелами кентавров заставляют жевать лимон… — Лис помолчал и вкрадчиво осведомился: — Или дело в присутствии Ниль-Шайха?

— Может быть, — Шун-Ди не хотелось в это вдаваться. — Может быть, мне уже тогда нужно было поговорить с тобой начистоту. Но это не значит, что я обижен…

Лис с торжеством хлопнул в ладоши и наставил на него длинный палец.

— О, вот я и слышу снова этот сомневающийся тон! Давай же, Шун-Ди-Го: «не значит, хотя…» Или сегодня ты предпочитаешь «не значит, но…»?

Шун-Ди медленно выдохнул и коснулся чёток. Он чувствовал, как от этих перебросов у него начинает идти кругом голова — очень знакомо идти кругом… Ещё чуть-чуть — и перед глазами замелькают звёзды, совсем не похожие на те, что в небесах.

— Не играй со мной, Лис, — тихо попросил Шун-Ди. — Пожалуйста. Если я на что-то и обижен, то лишь на то, как много ты скрывал от меня… Мне неясно, почему. Но это в прошлом, как ты сам сказал. Я хочу узнать, зачем ты здесь. Я хочу понять.

Лис надул щёки и дурашливо закатил глаза; их янтарное мерцание на миг поблёкло. А потом схватился за сердце, скомкав простыню с истинно менестрелевой выразительностью.

— О да, ещё больше возвышенности, досточтимый аптекарь! Мой нюх подсказывает, что её маловато. Ладно-ладно, можешь не кипеть от гнева. Что именно ты хочешь понять?

— В первую очередь… — где-то тонко вскрикнула ночная птица, и Шун-Ди вздрогнул. Его родной Маншах был жарким, малонаселённым и скалистым, с побережьями, изрезанными бесплодными утёсами. Он долго не мог свыкнуться со здешним обилием животных и с их переговорами в темноте… Пожалуй, Лис не так уж странно смотрится на острове Рюй. — В первую очередь — что привело тебя в Обетованное?

— Для меня весь наш мир и есть Обетованное, — лукаво прищурившись, сказал Лис.

— Поймал, — улыбнулся Шун-Ди. Двуликие вечно исправляли его в подобные моменты. Как и кентавры, вот только замечания полуконей непременно сопровождались подробными и скучными пояснениями. — Я имел в виду — в наши края. В Минши.

— Ну, определённо не твои прекрасные глаза, о аптекарь, — заверил Лис и (о Прародитель) подмигнул Шун-Ди. — Я уже говорил, что бывал в Минши раньше. Мне нравится здесь. Всегда можно представиться менестрелем из Дорелии или Феорна — и вход в дома богачей тебе обеспечен. Все они готовы слушать, как я пою и играю, пока не закончатся хьяна, засахаренные фрукты и безделье… А безделье у вас, по-моему, никогда не кончается.

— Да, но почему не со мной? — спросил Шун-Ди, и зверино-жёлтые глаза резнули его таким равнодушием, что сердце сжалось. — Почему не на корабле нашего посольства? И с кем ты отбыл?

Лис высокомерно дёрнул плечом, и с него — ещё один острый костлявый угол — тут же сползла простыня.

— Какая разница, с кем? С одним из ваших купцов, торговцев оружием. Он приплыл, кажется, за стрелами кентавров, хотя по ходу дела ножи и отравленные иглы боуги его тоже заинтересовали… Не думаю, что сделка была выгодной, — Лис плотоядно усмехнулся, — учитывая, сколько он выложил им золота, шелков и драгоценных камней. А кентаврам — ещё и бумаги с перьями. Они в восторге от этого: с вощёными табличками трудно сравнить.

— Возможно, я знаю его, — растерянно пробормотал Шун-Ди, перебирая в уме подходящих под описание знакомых. Это вполне мог быть и один из близких друзей его опекуна с острова Маншах… Осознавать это почему-то было особенно неприятно.

— Возможно, — легко согласился Лис — и босой ногой провёл по песку извилистую дорожку. Озвучивать имя он, конечно же, не планировал. — А почему я не отплыл с вашей группой… Во-первых, мне не хотелось впутываться в вашу политику. Не обессудь, Шун-Ди-Го, но ведь ты искал среди наших племён военных союзников для Минши. Не очень-то умно, но тебя нельзя винить. Это скудоумие по праву принадлежит Светлейшему Совету, а не тебе.

— Скудоумие, — повторил Шун-Ди, качая головой. Ему снова захотелось воровато оглянуться — так, будто он делал что-то противозаконное. Вне зависимости от его отношений с Лисом (и отношений к Лису), такие слова в адрес Совета попахивали изменой. — А что же «во-вторых»?

— А во-вторых… — Лис с обезьяньей ловкостью сорвал одну из лилий большим пальцем ноги, а потом перебросил её в руку. Редкие облака разбежались от ветра, и теперь свет луны заливал его полностью — густой, как клубы серебристого тумана… Или колдовского дурманящего порошка. — Во-вторых — мне просто так захотелось. Я отплыл уже после того, как ты ушёл из племени, о Шун-Ди Чрезмерно-Мнительный. И нет, я не рассказывал тому торговцу ничего о твоей миссии. Не подозревай меня в предательстве, пожалуйста — не то от горя у меня преждевременно начнётся линька. Ну или клыки сточатся.

— Я и не подозревал! — возмутился Шун-Ди. Что-то плеснуло в фонтане — должно быть, с карликовой пальмы упал листок, — и он спохватился, что сказал это слишком громко. — Просто… Ты действительно мог поехать с нами, Лис, раз уж тебе нужно было на восток. Но что сделано, то сделано.

— Мудрый вердикт, — кивнул Лис. Он вертел лилию в пальцах, поглядывая на неё, как на сочного, только что пойманного зайчонка. — Сказал бы, что он достоин вашего Совета — но не стану лишний раз издеваться… Будем считать, что твоё общество просто-напросто утомило меня на западе, — он заметил выражение лица Шун-Ди (его зрение и в человеческом облике оставалось лисьим, так что ночь ничего не скрывала), ухмыльнулся и добавил: — Но это не отменяет твоего предположения о том, что теперь я соскучился. Я ведь знаю, что ты предположил это, Шун-Ди-Го.

Шун-Ди уже мечтал переменить тему.

— Ниль-Шайх тогда сказал, что ты остановился в его доме шесть дней назад. Торговец оружием прибыл на Рюй раньше меня. Что ты делал всё это время?

Лис растёр в пальцах пыльцу лилии и тихо чихнул от её аромата. Чихал он тоже так, что это было непросто отличить от звериного фырканья.

— Ждал тебя, разумеется, о аптекарь, — тонким пальцем он почесал нос и с урчанием бросил лилию на песок. — Ненавижу цветы… Ты же это хотел услышать? Я ждал тебя.

Шун-Ди устало вздохнул.

— Я хотел услышать, как было на самом деле.

— Так и было. Я ждал тебя. По крайней мере — чтобы обсудить судьбу твоей экспедиции… — Шун-Ди с горечью попытался ответить, что тут и обсуждать нечего — но словесное кружево Лиса было не остановить. — Ниль-Шайх спьяну уже обмолвился в женском крыле, что ты держал отчёт перед Советом и недоволен итогами. Да и твоё отчаявшееся, обросшее лицо говорило в тот вечер само за себя… Прости, досточтимый аптекарь, но эта бородка как-то чужеродно на тебе выглядит. Вот представь меня в волчьей шкуре — нелепо же, правда?