Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

Но памяти о бессмертных тауриллиан не станет больше в Обетованном, и доступ туда исчезнет для них навсегда. Теперь у них свой дом и свой мир, где они вольны утолять свою неуёмную жажду. Граница, возведённая между Обетованным и их новым жилищем, отныне будет нерушимой.

Повелитель Хаоса изъявил свою волю.

Альен выдохнул, становясь самим собой. Многоцветный огненный кокон вокруг него наконец-то схлопнулся. Гром и пламя в груди покинули его вместе с мучительным могуществом, вместе с болью и радостью от собственных сил.

Отныне перед ним лежала дорога по мирам, полная горя и напрасных надежд, волшебства и крови. На этой дороге конец вновь и вновь превращался в начало, а ноги вязли в песке, словно в морской воде.

И он, дыша терпкой солью, пошёл вперёд.

Лорд Ривэн аи Заэру сидел в своём кабинете, постукивая по листу бумаги карандашом.

Сегодня ему плохо работалось. Хозяйственные расчёты никак не вязались — наверное, в конце концов всё придётся перекладывать на управляющего, а ведь пора сбора урожая уже близка… Ещё нужно было составить несколько рекомендательных писем, чтобы подать их королю Ингену: два рыцаря и одна молодая леди, как это водится, просили у лорда покровительства и места при дворе.

И вдобавок, конечно, эта охота, да пожрёт её Хаос… Завтра снова придётся ехать в Энтор, а оттуда — ещё дальше: королю вздумалось потравить оленя в лесу лорда Нииса, в замке которого он гостит. Самое время, когда столько забот… И с какой стати из-за своего титула он обязан потакать каждому капризу короля?

Ривэн откинулся на спинку кресла и вздохнул; голова отяжелела от усталости. Его величество давно нашёл себе новых советников, но почему-то не хотел оставить в покое его — племянника покойного Дагала аи Заэру и его узаконенного наследника.

Всё в королевстве изменилось, когда Абиальд умер и Инген взошёл на трон. Тиран, взбалмошный и жестокий безумец — вот кем он был, и вот о чём все запуганно молчали… Первым делом молодой правитель избавился от своей матери и всей её клики. Постаревшая королева Элинор отправилась жить в отдалённый замок у границы с Феорном, а кое-кто из её приближённых (вот незадача) насмерть отравился грибным супом или упал с лестницы, сломав себе шею… Череда несчастных случаев, на которые при дворе невинно не обратили внимания.

Затем Инген Первый бросил войска на Феорн — резко и необдуманно, как никогда не поступил бы его отец, тем более с давним союзником. Слабый Феорн несколько месяцев сопротивлялся мощи Дорелии, но в итоге был сломлен… На это, конечно же, не мог не ответить Альсунг — северный гигант, сохранивший Ти'арг в качестве своего наместничества. Великая война продолжалась: теперь две могущественные державы грызлись за верховную власть над Обетованным, время от времени меняясь врагами и сторонниками.

В Минши, как ещё раньше в Кезорре, утвердилось народовластие. Точнее — власть знатных вельмож, а также жрецов Прародителя и богатых купцов, которых якобы избирали бедняки… Менестрели и учёные считали, что первым толчком к перевороту послужило восстание рабов, около двадцати лет назад поднятое на острове Рюй. Появлялись разные версии — например, что первую группу рабов подбил на бунт некий приезжий волшебник…

Ривэн старался избегать разговоров об этом.

Кочевники Шайальдэ давным-давно потеряли волю: ими играли то Альсунг, то Дорелия. Ривэн уже не помнил, когда именно степи получили пренебрежительное прозвище — «конюшни севера».

Об агхах ничего не было слышно с тех пор, как они помогли отстоять Энтор от Хелт, Белой Королевы. Все их кланы вновь уединились в Старых горах, порвав последние связи с людьми. Казалось, что они разочаровались в них окончательно… Как и Отражения, год от года принимавшие в свою Долину всё меньше учеников. Ходили слухи, что магия вырождается — и что с этим ничего нельзя поделать…

Короче говоря, в Обетованном было чем заняться. Скучать лорду Заэру не приходилось — просто потому, что ему не посчастливилось получить это имя… Или посчастливилось — как посмотреть. Вернувшись из плавания с западного материка, Ривэн мечтал прежде всего о спокойной жизни в тёплом и тихом месте. Ещё неплохо было бы, как он загадывал, разыскать свою мать.

Исполнилось, в общем, и то, и другое; казалось бы, грех жаловаться — живи и благодари четырёх богов. Мало кому повезло иметь мать с такой прекрасной улыбкой и таким мудрым сердцем, как у Тайнет, домоправительницы старого лорда. А уж когда она, заливаясь слезами на плече Ривэна, шепнула ему имя отца, и когда лорд Дагал при дворе — при всей знати королевства! — объявил его своим племянником и таким же полноправным наследником, как леди Синна… В ту пору Ривэн думал, что на пару недель потеряет дар речи. Правда, вместо этого он, наоборот, много и нервно болтал; но это уже детали.

Чуть позже двор лишился остроумия и рыжих локонов леди Синны. Она вышла замуж за мага Авьеля, который несколько лет верно помогал королю в войне с Альсунгом, и уехала с ним в Кезорре. Такое сумасбродство, впрочем, было вполне в духе Синны — хоть старый лорд и тяжело переживал её отказ от титула… Он умер спустя ещё два года, оставив замок и земли Ривэну, внебрачному сыну своего брата. Ни о ком в своей жизни Ривэн не скорбел дольше и искреннее, чем о лорде Дагале…

То есть — почти ни о ком.

Кажется, настал один из тех дней, когда память опять не даёт ему покоя… Надо будет принять на ночь снадобье от бессонницы — иначе от лорда Заэру будет мало проку на королевской охоте.

Ривэн вынул из кармана маленький серебряный ключик и открыл один из ящиков стола. Этот ящик он отпирал крайне редко — только в дни, подобные этому, когда мысли путались, а настроение срывалось куда-то в пропасть без дна и надежды.

Он дотронулся до мягкой, тонкой замши, с годами не потерявшей свою черноту… Достал и положил перед собой перчатку. Что-то странное сжалось в горле — не названное и неназываемое. Как всегда.

«Они сказали мне, что ты не умер. Но если так, куда же ты ушёл?… Зелёная Шляпа говорил о других мирах — так правда ли, что Вы живы, милорд, или это очередная игра? Смею ли я в это верить?…»

Ривэн много лет задавал этот вопрос — про себя и вслух.

Ему опять никто не ответил.

В дверь постучали. Ривэн поспешно спрятал перчатку и закрыл ящик.

— Да?

В кабинет бесшумно вошёл его личный слуга, Герн. Как обычно — безупречно опрятен и вежлив, и поклон такой, что впору завидовать… Но, как обычно, не вовремя.