Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

Но медлить он не стал — как и отвечать ей. Нескольких плавных и быстрых движений хватило, чтобы швырнуть Хелт на пол, на колени, и вытряхнуть нож, припрятанный в одном из длинных рукавов.

Хелт зашипела, точно кошка, и попыталась призвать магию: Линтьель увидел, как замерцали кончики её пальцев. Кинжалом он деловито срезал зеркало Отражений с её пояса, какой-то амулет — с шеи, а потом скрутил руки ей за спиной. Белая Королева несколько раз дёрнулась, но потом затихла, глубоко и часто дыша. Они оба знали, что Линтьель сильнее во много раз — и как маг, и как мужчина. Как он и предполагал, Хелт не опустилась до бестолкового сопротивления.

— Как нелюбезно, господин Эсте, — протянула она, улыбаясь краешком губ. — Нелюбезно и внезапно… Я могу позвать Ао.

— Какого ещё Ао? — с отвращением спросил Дорвиг. Хмурой горой он застыл у входа в шатёр — устрашающая фигура в неверном свете факелов. — Твоя охрана мертва.

— Ао у Вас уже нет, — проигнорировав его, сказал Линтьель. Согнув руку в локте, он крепко стиснул запястья Хелт, а другой рукой прижимал кинжал к её горлу. Золочёная рукоять приятно врезалась в пальцы; не скрывая удовольствия, Линтьель наблюдал, как бледная кожа над губой королевы покрывается бусинками пота. — Его украли, не так ли? Ещё в Академии. Белый волк Вам больше не поможет, и магия тауриллиан — тоже.

— В ставке есть воины.

— Но нет тех, кто спасёт Вас. Здесь горстка людей, и они едва дышат… Ваше войско теперь — гора мертвецов под Энтором, моя королева. И это мне тоже известно.

Хелт коротко выдохнула.

— Ты вернулся к лорду Заэру? Тебе заплатили?

— Я узнал о Лауре. Ваше величество, она была моей сестрой.

— В бездну сестёр! — прорычал Дорвиг, с лязгом доставая Фортугаст. — Тысячи мужей Альсунга погибли из-за твоих происков — вот что важно. Тысячи и десятки тысяч, если не сотни, отдала ты богине смерти — не ради королевства, но ради себя. Именем богов, встречай свой суд и воздаяние!

Линтьель невольно поморщился: он не любил такое грубое и громоздкое оружие — хуже мясницкого топорика… Но выбора нет. Хелт смотрела на волнистое лезвие, и её зрачки медленно расширялись, заполняя голубизну радужки.

— О, понимаю… — прошептала она. — Понимаю теперь, почему ты предал меня, Дорвиг. Ты не простил мне свою слепоту, о обиженный воин?

Змеиная язвительность — такая знакомая и такая банальная… Линтьель был почти разочарован.

Дорвиг шагнул к ней, занося над головой меч.

— Я не простил тебе их. Каждого из них. А главное — Хордаго, Форгвина и молодого Конгвара… Отвечай мне, как на суде, женщина: в их смертях есть твоя вина?

Хелт презрительно усмехнулась.

— Кто ты такой, чтобы судить меня? Особенно железкой Хордаго? — она затряслась в тихом и жутком смехе. Линтьель теперь разглядел в ней ещё больше жалкого, постыдного; так под разноцветными шелками открываются струпья болезни… Ему хотелось поскорее со всем закончить. — Да, это по моему приказу сотник Увальд подсыпал яд в кубок старика… Перед той битвой это я напоила Форгвина, моего мужа, отнимающим силы зельем. Пусть твои несуществующие боги убьют меня прямо сейчас, Дорвиг, если хотя бы миг я жалела об этом!.. Я ненавидела Форгвина и его отца, — Хелт перевела дыхание, будто перед последним змеиным броском. — И я убедила дурачка Конгвара начать Великую войну за Обетованное, хоть и не убивала его. Видишь, Дорвиг? Я не скрываю правды. Но это никакой не суд — ты просто убиваешь свою королеву ночью, заодно с кезоррианцем-колдуном. Ты доволен таким положением?

Лицо Дорвига брезгливо перекосилось. Он прикрыл глаза, изуродованные бельмами.

— Я недоволен лишь тем, что так долго терпел тебя живой, змея… Молись, если можешь. Сегодня ты умрёшь. Никто из наших воинов больше не погибнет напрасно.

— О Дорвиг! — Хелт сладко улыбнулась. — Как же ты заблуждаешься… Погибнут тысячи — и сотни, и тысячи тысяч. Моя смерть не завершит эту войну. Есть, знаешь ли, войны, которые не заканчиваются… Бессмертные властители скоро приплывут с запада и овладеют Обетованным, как в былые времена. Королевства людей обречены — все, и Альсунг тоже. Тебе придётся принять это, Дорвиг-предатель.

Что ж — видимо, сейчас… Линтьель наклонился к королеве — к самому её уху — и прошептал:

— Ко мне приходил боуги, житель материка из-за моря под личиной человека. Он очень просил передать Вам вот это, слово в слово… Разрыв в ткани Обетованного открыл Альен Тоури, и именно его Хаос избрал своим Повелителем. Он уже в краю бессмертных и скоро закроет разрыв. Он не вернёт власть тауриллиан, ибо тот, кто учил вас обоих, не захотел бы этого. Всё.

Хелт не просто побледнела — стала серой, как пепел. Чернота в её глазах окончательно поглотила льдистый оттенок. Линтьель не знал, кто такой Альен Тоури, и имени своего наставника из Отражений Хелт тоже никогда не называла… Он просто повторил слова Зелёной Шляпы и ждал, задержав дыхание.

— Отпусти меня, — тихо попросила Хелт. Линтьель почему-то послушался и убрал кинжал. Склонив голову, Хелт откинула волосы с шеи; светло-золотистым потоком они упали ей на лицо. — Давай, Дорвиг. Делай, что должен.

Старик размахнулся и опустил тяжёлое лезвие.

Прошла ночь, и наступило утро. Взошло солнце, и свет был так жёлт и густ, что его, казалось, можно зачерпнуть в ладони. Золотой Храм, спрятавшись в кипарисовых рощах, сверкал в его лучах, словно диковинная корона. Альен уже успел насмотреться на Храм и изнутри, и снаружи — но по-прежнему думал, что так и не сумеет постичь эту красоту. Это живое, тёплое совершенство, от которого сжимается сердце.

Он не спал, готовясь к обряду. Сен-Ти-Йи рассказала ему, что требуется для наложения Уз Альвеох, и они вместе ещё вчера начали накладывать чары. Колдовать в паре с тауриллиан было упоительно — всё равно что работать с камнем под руководством агха или торговаться с жителем Минши… Это хотя бы ненадолго отвлекло Альена, заставило позабыть о том, как он одинок и растерян.

И то, и другое — по собственной, ничьей больше вине.

Нет учителя, нет отца, к которому можно прийти и задать главный вопрос — сотни, тысячи одинаково главных вопросов! — положив на колени голову… «Ты не сын мне больше, Альен. Мне не нужен сын-гордец, сын-чернокнижник, который отказывается от чести носить свой титул. Клянись, что ноги твоей не будет в этом замке, пока я жив!» Краснотой налившееся лицо, покрасневшая от слёз Алисия, отвернувшиеся братья — точно так же, как он вчера отвернулся от Ривэна, который всего лишь хотел быть рядом, помочь… Вор, лучше многих лордов умеющий отдавать и дарить.