Юлия Пушкарева - Клинки и крылья [СИ]

Точно: вот что ему напомнил тот синеватый меч из Храма. Рапиру. Мощь двуручника сочеталась в нём с её лёгкостью — незабываемые ощущения… Альен изумлённо поймал себя на том, что, наблюдая за поединком кентавров, думает об оружии совсем не с презрением.

— Присоединяйся, если угодно, Повелитель Хаоса, — вдруг негромко позвал Турий на одном из наречий тауриллиан — том самом, что походило на устарелый ти'аргский. Турий опустил посох и стоял теперь напротив тяжело дышащего гнедого.

Альен вышел из-за кипарисов. Всё выглядит так, будто он подсматривал. Глупейшая ситуация… Он не переносил это тягостно давящее ощущение где-то в животе — чувство неловкости, чувство нашкодившего мальчишки.

— Боюсь, у меня не хватит таланта, чтобы составить тебе компанию, уважаемый Турий-Тунт.

— Он знать твой имя? — гнедой кентавр поднял брови; он говорил не так хорошо, как Турий, и сильно коверкал слова. Астроном кивнул; он смотрел на Альена без враждебности, но с настороженным прищуром. Альен выдержал его взгляд и ответил собственным, по-звериному ясным: зрачки в зрачки. Так он обычно начинал контакт с новой, необъезженной лошадью — а ещё с животными, которых использовал в экспериментах по чёрной магии (не без сожалений, но что поделать?…) Наверное, этот ход не сработал бы лишь с драконом или тауриллиан. Скоро Турий отвёл взгляд и опустил посох — как любой смертный…

— Мы встречались пару раз… Первый — в подземельях Эанвалле, в день прибытия Повелителя.

— Можешь звать меня Альеном, — (признаться, он уже порядочно устал от этих разрешений). — Если я и повелеваю Хаосом в Обетованном, то не по своей воле.

— Возможно, — спокойно сказал кентавр и, перехватив посох поудобнее, повернулся к гнедому: — Оставь нас, пожалуйста, ненадолго, Акар-Тир. Есть важный разговор.

Вот это уже новость. С какой стати кентавр решил, что может диктовать ему условия?…

— Вообще-то я просто шёл мимо, — сухо сообщил Альен. И, сопоставив начало паутинки с концами, мстительно добавил: — Искал Тааль-Шийи. Мы договаривались о встрече.

Как он и ожидал, кентавра задело это уточнение. Светлая борода не скрывала его сжатые челюсти, а тон в обращении к гнедому стал куда твёрже.

— Зачем ты отсылать меня прочь? — возмутился Акар-Тир. — Зачем прерывать поединок? Мидар-Вер рассказывать — ты сделать то же, когда прийти Тааль-Шийи… Это плохо. Не закон садалака. Он чужак.

Турий вздохнул.

— Мне важно поговорить с ним, Акар-Тир. Как и тогда с Тааль-Шийи — наедине, — (новый, ещё более суровый взгляд на Альена; его уже начинал увлекать этот безмолвный поединок). — Только ради этих двоих я позволяю себе отступить от обычаев садалака. После мы продолжим.

Гнедой кентавр коротко, гневно заржал — и вдруг плюнул на землю.

Альен отстранённо отметил про себя, что день полон неожиданностей. Такие жесты для сдержанных кентавров, мягко говоря, нехарактерны. Пожалуй, даже Мельпомена-Сатис в розовом платье с лентами удивила бы его меньше…

— Ты пожалеть, Турий-Тунт. Это дурно. Зря говорить с ним. Он и она — дело господ.

И, развернувшись, гнедой гордо ускакал, помахивая хвостом. Альен прохладно кивнул Турию.

— Я слушаю, но очень прошу меня не задерживать. Кстати, не знаешь ли ты сам, где Тааль? Насколько мне известно, вы с ней дружны…

— Насколько тебе известно, — сухо повторил Турий, поглаживая посох. У него были узловатые, умные пальцы — мыслителя и рабочего одновременно. Левое переднее копыто раздражённо взрывало землю, и Альен задался вопросом, способен ли кентавр это контролировать. — Да, если у вас, за океаном, принято называть другом того, с кем прошёл через много бедствий.

— Ну, необязательно, — осторожно сказал Альен, вспоминая разом семью, Нитлота и своих сомнительных знакомых в Кезорре и Феорне. Мало ли кто проходил с ним через «много бедствий»… — Но я не стану спорить. Так ты знаешь, где она?

Турий ответил с заминкой, явно неохотно. Мимо них пронеслась компания чалых кентавров-подростков (очень похожих — возможно, братьев); от их топота содрогались кипарисы и цветущие кусты.

— В садах майтэ. Утром она приходила ко мне, а потом ушла, и собиралась именно туда… Повидать подругу и её родных.

Приходила утром к кентавру, а не к нему?

Альен с тревогой услышал, как в нём зашипело собственническое, мелкое недовольство. Да нет, глупости. С какой стати это должно его злить? Тааль-Шийи мало занимает его как друг, и ещё меньше — как… женщина (даже думать об этом как-то смешно и стыдно). Их свели гибельные обстоятельства, магия, ничего больше. Он вправе прервать всё это в любой момент.

Ведь так?…

— Как раз о ней я и хотел бы поговорить с тобой, волшебник. Если ты позволишь.

— Я слушаю, — ответил Альен. Становилось жарко; он расстегнул ворот чёрной рубашки — одной из тех вещей, к которым привязался до глупости и с которыми поэтому нечасто расставался. Турий при этом как-то недружелюбно покосился на его горло; он знал этот наполовину неосознанный взгляд.

Значит, враг? Соперник?… Здорово же я тебе не нравлюсь, копытное.

— Она рассказала мне об Узах Альвеох. Вкратце, но всё же поведала о том, зачем тауриллиан так тянули к себе вас обоих, — кентавр сокрушённо качнул головой. — Я и раньше слышал легенду об Альвеох, об осиной царице, но с таким колдовством никогда не сталкивался… То, что я узнал, расстроило и смутило меня.

Ну ещё бы… Хотя говорит он на редкость гладко для расстроенного и смущённого. Кажется, Тааль упоминала, что среди кентавров много ораторов; только вот перед кем им вещать в здешних лесах и холмах?…

— Что именно она рассказала тебе?

— Что это нерушимая связь двух существ, навсегда, во всех мирах и вероятных будущих рождениях, — кентавр вздохнул. — Во всех обликах, обстоятельствах, независимо от судьбы… Эти двое существ всегда будут чувствовать друг друга, зависеть друг от друга, и творить магию тоже смогут, лишь черпая друг из друга силы и делясь ими. Они не смогут надолго разлучаться, и в итоге их разумы, возможно, сольются во что-то целостное.

Альен улыбнулся краешком губ. Ужас, с которым Турий-Тунт повторял затверженные слова из древних писаний, почему-то не вызывал у него сочувствия.

— Звучит так, будто ты наслушался не только Тааль.

— Нет, конечно. В Эанвалле есть несколько залов с книгами и свитками древнейших времён… Эпохи владычества тауриллиан. Некоторые из них они привезли из-за океана, с твоей родины, когда с позором вернулись и были пленены. После рассказа Тааль я испросил у Многоимённой разрешения войти в Храм и изучить их. Я провёл там несколько дней.

О да, значительная помощь… Неужели кентавр правда считает, что штудированием свитков помог своей драгоценной Тааль?