Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

Бадвагур уже встал и теперь ковылял к Альену с улыбкой счастливого младенца. И, к величайшему изумлению Ривэна, обнял его, уткнувшись спутавшейся за ночь бородой куда-то в живот. Ривэн поёрзал на циновке, не зная, куда деться от смущения: он не думал, что вечно невозмутимый агх способен так расчувствоваться… Для него самого мысль по-дружески обнять Альена была чем-то несусветным, вроде распивания сидра с королём Абиальдом.

— И я рад, но у нас мало времени, — ровной скороговоркой произнёс Альен, осторожно высвобождаясь. — Собирайте вещи, мы отплываем с острова.

— Ты нашёл корабль? — спросил Ривэн, подавляя противную дрожь в голосе. Альен мельком резнул его синью глаз и вернулся к осмотру беседки.

— Это не так просто. Все корабли Минши — собственность короля.

— Тогда — деньги? Или… — Ривэн запнулся, — магия?

— И как ты прошёл через охрану? — пророкотал Бадвагур, пытаясь встать так, чтобы заслонить маленький Кинбралан. Альен, скорее всего, заметил это, но не подал виду.

— Спит ваша охрана, — он скучающе отмахнулся. — Всего пара травок к ужину — даже колдовать не пришлось.

— Травок к ужину? Ты вхож на кухню? — ревниво уточнил Ривэн. Ему казалось, что общаться с рабами дозволительно кому угодно (у него вот, например, неплохо выходит), только не Альену. Тот негромко засмеялся — смех получился глухим и надтреснутым, но Ривэн понял, что глупо соскучился по нему.

— А как же. Везде нужны связи… — Альен вдруг ощутимо напрягся, как хищник перед прыжком; лампа желтовато высветила резкую линию скул, и Ривэн некстати заметил, что его привычная бледность за эти недели покрылась золотистым загаром. — А это ещё что у нас?…

Альен стремительно шагнул к расписанной птицами ширме, за которой прятались умывальные принадлежности, и зачем-то пощупал её угол.

— Три жука-скарабея, — пробормотал он. — Всё хуже, чем казалось…

— То есть? — растерялся Ривэн. Жуки-скарабеи здесь были повсюду — над дверями, на посуде, на фонтанах в саду. Эмблема Люв-Эйха и всего Рюя — что же тут странного?

— Их именно три. Так Люв-Эйх помечает свою Особую коллекцию, — с гримасой брезгливости Альен отряхнул пальцы. — Тайники, где прячет самые ценные… экспонаты. Близкие ему рабы рассказали мне.

— И что это значит? — нахмурился Бадвагур. — Нас он тоже считает экспо… Кхм… Диковинками наподобие своих обезьян и механических соловьёв?

Альен озабоченно прикусил губу. Ривэн прямо чувствовал, с какой болезненной скоростью несутся сейчас его мысли.

— Если бы только так, было бы неплохо… Нам надо уходить, срочно, — он отошёл от ширмы. Откинул крышку сундука, бросил Ривэну его отстиранные от соли штаны и рубаху. — Люв-Эйх наверняка попытается убить нас, когда натешится моей магией, — (последовала очередь вещей Бадвагура). — И у меня есть причины думать, что он продался Хелт. Он не пошлёт людей в Дорелию, несмотря на то, что король Минши подписал договор с его величеством Абиальдом, — (мгновенный пытливый взгляд на Ривэна). — О Дорелии я скажу позже… Есть новости.

— Ладно, — кивнул Ривэн, не попадая ногой в штанину. Он безропотно не стал вдаваться в расспросы, хотя в горле встал саднящий ком. — Но куда мы всё-таки сейчас?…

— И, главное, на чём? — подхватил Бадвагур. Надев свою позвякивающую, отчищенную кольчугу, он крякнул от удовольствия. — Не верю, что Люв-Эйх сам отпустил тебя к королю, волшебник…

— Правильно не веришь, — Альен встал между каменными столбиками входа и призывно махнул кому-то рукой. Он стоял теперь к Ривэну боком, и тот видел, как уголок его рта подрагивает с озорной дерзостью. — Нам ещё предстоит убедить его…

— Нет, — изменившись в лице, глухо сказал Бадвагур. — Ты не сделаешь этого.

— Никакого Хаоса, благородный резчик, — хмыкнув, заверил Альен. — Никаких Саагхеш… Сплошная примитивность.

— Но тогда…

Движение в прибелённом луной саду прервало вопрос агха. По дорожке шёл раб — босой, в набедренной повязке и с факелом. На нём дико смотрелась позолоченная, усыпанная мелкой бирюзой маска с павлиньим пером — типичное изделие мастеров Люв-Эйха для знатных господ со всего Обетованного… На глазах замершего Ривэна сад, точно по беззвучному сигналу, наполнился огоньками факелов. Зажигаясь то здесь, то там, одни тянулись к домику-беседке с верхних и нижних террас, другие ползли к дому Наместника. Вскоре у входа образовалась небольшая толпа — двадцать-тридцать рабов, мужчин и женщин. Все они были в масках разной степени роскоши — позолоченных и посеребренных, в бархате или шёлке, с драгоценными камнями, клювами, даже крылышками… Судя по всему, закрома Люв-Эйха настиг настоящий набег.

Рабы стояли молча, будто войско в ожидании приказа. Ривэн по привычке ждал, когда они начнут падать ниц — но почему-то этого не случилось. Сад не покидала непробиваемая, жаркая тишина: если бы Ривэн до сих пор спал, все эти перемещения наверняка не разбудили бы его.

Альен выждал ещё пару минут, потом кивнул. Раб, пришедший первым, плавно шагнул вперёд и сказал что-то по-миншийски. Из-под маски голос звучал изменённо, гулко, но Ривэн с раздражением его узнал…

— Ван-Дир-Го говорит, что всё готово, — перевёл Альен после того, как ответил рабу. — Можем приступать. Нам нужно взглянуть ещё на одно место, пока господина Наместника подготовят к нашему приходу…

— Заговор, — восхищённо прошептал Ривэн. Он не подозревал, что найдёт здесь куда более изящную, чётко сплетённую интригу, чем творились при дворе в Энторе. — Ты подбил рабов на заговор?… А маски — чтобы избежать наказания?

— Можно и так сказать, — промурлыкал Альен, громко вдыхая прелый запах людского пота и закрывшихся на ночь цветов. — Виноватых он не найдёт, а уничтожать без разбора своё же имущество явно не станет…

«Имущество» в этот момент быстрым шёпотом совещалось: гибкий, как тростник, блестящий от масла для притираний Ван-Дир-Го раздавал распоряжения, жестикулируя свободной от факела рукой. Кто-то из рабов уходил, выслушав его, другие оставались на месте. Рослый человек в маске с изумрудами потянулся к чехлу на поясе, и при луне блеснуло кривое лезвие ножа…

— Откуда у них оружие? — хмуро спросил Бадвагур. Ему эта затея явно не нравилась.

— Из тех же коллекций, конечно, — легко ответил Альен. — Я позволил взять всего несколько ножей и коротких мечей — на самый крайний случай… Никого не убьют, Бадвагур. Хотя кое-кто, — он с непонятным прищуром смотрел на Ван-Дир-Го, — не разделял моих мирных намерений…

И это о Ван-Дир-Го — образце послушания, одном из любимых рабов Люв-Эйха? Ривэн издал протестующее восклицание, но тут миншиец впервые повернулся к нему спиной…

Тихо охнув, Ривэн долго не мог прийти в себя. Это слишком походило на картины альсунгского нашествия в Ти'арге, которые он лишь немного застал; его замутило.