Юлия Пушкарева - Прорицатель [СИ]

Рагнарат. Звучит величественно.

— Верно. Я же говорил, что издалека.

— И вот этот перстень перенёс тебя прямо в лес? — уточнила она.

— Да.

Кто угодно из тех, кого Мей знал, воскликнул бы на это: «Какая глупая выдумка!» А Ниэре только с серьёзным видом кивнула.

— Значит, тебе и правда помогают духи. Просто ты ещё сам не понял этого.

— Возможно. Ну, теперь...

— Но зачем ты пришёл? И откуда знаешь наш язык? — перебила она. Это становилось похожим на допрос. Мей спросил себя, почему он, собственно, отчитывается перед какой-то не блещущей умом девчонкой вместо того, чтобы пытаться выбраться отсюда.

Наверное, потому, что она пока единственное разумное существо, которое он встретил. Не считая оборотня, если он разумен.

— Там, откуда я родом, — начал он, тщательно подбирая слова; было всё ещё непривычно произносить эти дикие звуки, и язык плохо слушался его, — случилась большая беда. И её корни где-то здесь. А насчёт языка я и сам не знаю.

Её губы искривились в медленной, почему-то немного пугающей улыбке.

— Так ты тоже идёшь отомстить. Нам по пути.

Мею стало не по себе, но в то же время любопытно. Посчитав расспросы на данном этапе знакомства преждевременными, он предложил:

— Давай посмотрим, что там в шалаше. Идти ведь ещё долго, наверное. Куда ты направляешься, кстати?

— На север, — сказала она, и они пошли рядом. — Там люди, с которыми у меня общий враг.

— Враг, — повторил Мей. В нём зашевелилась память о видениях — новых и ранних. Он видел эту Ниэре — но видел девочкой, совсем ребёнком. И волка тоже видел.

А ещё убитого на ступенях трона. Это уже интереснее.

— Да, — он пропустил Ниэре вперёд, и они оба нырнули во мрак шалаша. Мей подступил к груде тряпья и хлама, над которой вились крупные мухи, и брезгливо принялся рыться в ней. Если оборотень жил здесь, может найтись и что-нибудь полезное. Кто знает, какие размеры у этого леса. — Он сделал мне много зла.

— Расскажи мне, — попросил Мей, почти не надеясь, что она согласится. И она недоверчиво мотнула головой.

— Потом... Двух ножей хватит, — сказала Ниэре, увидев, что он с уважением рассматривает серебряные лезвия.

— Ты полагаешь? — Мей постарался скрыть насмешку. — Я бы не радовался, оставшись безоружным в таком месте.

— Ты так заумно говоришь, — пробормотала она, поморщившись, а потом сказала решительно и громче: — Меня больше не тронут здесь, и тебя тоже, если будешь со мной. Есть то, что меня защищает.

«Вряд ли», — подумал Мей, вспомнив, с каким отупением от страха она смотрела на волка. Но спорить на всякий случай не стал. Спорить с женщиной вообще гиблое дело — уж это он усвоил. Лучше просто взять ножи потом, не у неё на глазах.

— Ну хоть это, — он протянул ей большую рогатку, и она, слава богам, благосклонно кивнула.

— Пригодится на птиц. Только не вздумай убивать их без дозволения духов.

Вот бы узнать ещё, как выглядит дозволение духов. А впрочем, успеется.

— Что вообще такое Рагнарат? — спросил он, чтобы отвлечься от созерцания чьих-то костей в ошмётках подгнившего мяса. Глаза Ниэре заблестели.

— О... Рагнарат — это священная земля. Оплот людей, кормящая мать и заботливый отец. Дар духов первым Владетелям, — она говорила с воодушевлением, но фразы звучали как-то заученно. Мей нашёл пузырёк с прозрачной, чуть вязкой жидкостью, от которой жутко разило. Можно тоже захватить.

— Владетелям?

— Таким, как я.

«Выяснить поподробнее», — на будущее отметил Мей.

— А Владетелями кто-нибудь правит?

Она взглянула на него как на идиота.

— Владетели не правят. Они владеют землёй. Эги работают на ней, норриэ защищают от врагов. И так далее. Так всегда было.

— Ну хорошо, — терпеливо сказал Мей. — Но есть Владетель всего Рагнарата?

— Есть, конечно. Рагнар, — на её лицо набежала тень, и она опустила голову. — И сейчас рагнар мон Кнеша.

Что-то дрогнуло в Мее при звуке этого имени. Очень странное, дразнящее ощущение. Так бывает, когда видишь очертания чего-то в тумане и не знаешь, что это, но понимаешь, что должен бы знать.

— Кто такой мон Кнеша?

Ниэре печально улыбнулась.

— Тот, с кем я обручена, — от удивления Мей чуть не выронил мешочек с загадочным травяным порошком. — И тот, кого я когда-нибудь убью.

Кнешу всегда возмущало, когда мучили животных. Будучи ребёнком, а потом подростком, нежным и впечатлительным, он не мог спокойно смотреть, как другие мальчишки поджигают жуков, отрывают крылья мухам или даже таскают за хвосты кошек. А уж зрелище мясницкой лавки или бойни и вовсе было для него непереносимым.

Но, осознав эту свою слабость, он стал заставлять себя. Он наблюдал за этим снова и снова, скрывая позорные слёзы, пряча отвращение, подавляя рвотные позывы. Его трясло, но он смотрел — и привыкал.

Привык окончательно, только когда впервые пролил человеческую кровь. В ту ночь он распрощался с этим страхом, а после, постепенно — и со всеми прочими. Ему было интересно, сколько он выдержит, до каких пор способен себя закалить. Получалось, что границ не существует. Кнеша находил наслаждение не столько в боли живых существ и своей власти над ними, сколько в том, что его эта боль не трогает, что он выше этой власти. И выше их, выше каждого. Выше всего.

Кнеша вылепил себя — и гордился этим. Он так долго загонял на задворки сознания это жалкое, одинокое, истерзанное, бьющееся в слезах существо, что в конце концов не оставил от него ни кусочка.

— Ты задумчив сегодня, повелитель, — сказала Верия, красивая женщина, омывавшая его ноги в кадке с розовой водой. Весь смак для Кнеши заключался в том, что Верия, во-первых, была отнюдь не рабыней, а законной женой знатного мона и матерью двоих детей, а во-вторых — приходила к нему совершенно по доброй воле и без всякого приглашения. Он ни разу не унизился до того, чтобы добиваться женщины; его ненавидели, боялись и вожделели, а он смеялся.

— Немного, — согласился он и лениво пропустил сквозь пальцы несколько прядей её роскошных огненно-рыжих волос. Верия улыбнулась.

— Тебя волнуют непорядки в стране? Не обращай внимания, повелитель. Это просто горстка черни.

Кнеша вздохнул. Верия — одна из умнейших женщин при рагнарском дворе, но на поверку и она соображает не лучше милой обезьянки.

— Нет, дорогая. Боюсь, что это восстание, и серьёзное. Моя власть обречена, — весело сказал он. Верия озабоченно нахмурилась и поправила полупрозрачное покрывало, сползавшее с покатого плеча.

— Это невозможно. В твоих руках рагнаратское войско, а это всего лишь грязные эги.