Вероника Батхен - Лигр [litres]

Впереди стояли совсем зеленые девчонки-школьницы лет шестнадцати и их откровенно зевающие мамаши. Зеленые девчонки на пару писали реферат на конкурс кризисной истории и собирались занять первое место. Ту, что посимпатичнее, звали Тасей, ту, что со скобками на зубах, – Зоей.

Были еще три пожилые пары с загорелыми, обветренными лицами первопроходцев или завзятых туристов. Они доброжелательно улыбались Важику тускло блестевшими на утреннем солнце, искусственными зубами.

Чуть поодаль расположились молодожены в свадебном путешествии. О чем они всем первым делом и сообщили, приглашая присоединиться к своему свежему, хрустящему, как накрахмаленные простыни, счастью. Молодожены держались за руки и постоянно чмокались. Важика они слушали вполуха.

Замыкала группу очень красивая немолодая женщина, ровесница матери. Большеглазая, светловолосая, с «конским хвостом» на затылке. Она все время курила дорогие ментоловые сигареты. Женщина заинтересовала Важика тем, что явно была из местных. Во всяком случае, произносила слова как жители побережья. Обычно группы полностью состояли из «гостей» – у приморцев хватало других забот. И не хватало денег.

Важик откашлялся и медленно, отчетливо выговаривая слова, произнес:

– Здравствуйте, уважаемые господа. Фирма «Бон Вояж» рада приветствовать вас на земле Приморья. Сегодня вы увидите очень редкий артефакт – Ворота, поврежденные во время Апокалипсиса и оставшиеся стоять и после него во всем своем грозном и загадочном великолепии. В первую очередь поговорим о вашей безопасности. Мы начнем экскурсию вместе с отливом. У вас будет два часа, чтобы осмотреть Ворота, сделать фотографии и задать вопросы. Но как только я скажу, что надо возвращаться, вы тут же безоговорочно последуете за мной. Иначе вы рискуете в лучшем случае промокнуть до нитки, а в худшем ваше тело прибьет к берегу через несколько дней. В этом сезоне так погиб уже один человек. Хочу напомнить, что у некоторых людей вблизи от артефакта внутренние биотоки попадают в резонанс с остаточным полем Ворот. В этом случае они испытывают потерю сознания, сопровождающуюся странными видениями предположительно структуры зеркала. Такое происходит где-то с одним человеком из ста. Если вас это не пугает – тогда вперед.

Никто не испугался, и все хотели вперед. Утренние облака развеялись, яркое небо было похоже на веселый театральный занавес, и абсолютно не верилось, что кого-то прибило к берегу в неживом виде.

Красивая соотечественница от экскурсии отказалась. Важик не стал выяснять почему. Спросил только, все ли в порядке. Получил в ответ равнодушный кивок головы и больше не заморачивался. Если кому-то угодно швырять большие деньги на ветер – это не его дело. Он достаточно повидал на своем веку странных туристов.

И Важик повел свой маленький отряд в сторону проступивших из воды каменных створок.

Вблизи Ворота не производили сильного впечатления. Узкие, с высокой аркой, начавшей разрушаться кладкой. Кто-то написал белой краской на самом видном месте: «Здесь был Колян».

Важик поморщился. И как умудрились? Этот район – пограничная зона. Кого попало не пускают. Значит, кто-то из своих поганцев.

Экскурсанты вели себя прилично. Делали то, что им и полагалось делать. Фотографировались, замирали в створках Ворот в надежде попасть в резонанс с полем и стать одним из сотни.

Молодожены целовались, пожилые пары улыбались, зеленые девчонки задавали бесконечное количество вопросов, строчили в блокнотах, щелкали затворами фотоаппаратов.

Важик говорил, говорил.

Да, в результате землетрясения. Да, около восьмисот человек. Да, неизвестно, что с ними случилось. Нет, магическим действием Ворота не обладают, и привидения не выходят из них по ночам.

Под конец язык у Важика распух и еле ворочался во рту. Он был безумно рад, когда время экскурсии наконец истекло.

Потом туристы обстоятельно обедали в отеле, грызли куриные ноги и бараньи ребрышки, обсуждали за столом увиденное. После раннего подъема кое-кто откровенно зевал, кто-то украдкой тер глаза. Зеленые девчонки раскраснелись, расслабились и оказались на удивление хорошенькими. Зоя, мило краснея, украдкой поглядывала на Важика, Тася уселась в кресло у камина, вытянув всем на обозрение длиннющие, от шеи, ноги. Молодожены тихонечко поднялись и отправились в свой номер. Важик неодобрительно посмотрел им вслед. Считалось плохой приметой справлять свадьбу до Мрыги. А этим, видите ли, ничто не указ. Зачем вообще сюда притащились, если у них только одно на уме.

Важик очень надеялся, что туристам будет лень идти на вторую, вечернюю экскурсию к Воротам. Каменные створки выглядели куда как внушительнее с берега на фоне ночного неба в свете наведенного на них прожектора.

Быстро темнело, поднялся ветер, легкую куртку продувало насквозь. Важик бы предпочел посидеть со всеми у камина, закусить жаренной на гриле рыбой, глотнуть горячего чаю, но судьба распорядилась по-другому. Красивая женщина, отказавшаяся идти вместе со всеми на утреннюю экскурсию, как раз теперь собралась к Воротам. Важик выругался про себя, мысленно обозвал ее грымзой, широко улыбнулся и тщательно застегнул заедающую молнию на старой куртке.

Прожектор надежно высвечивал дорогу. До Ворот они шли молча, женщина уверенно двигалась впереди, засунув руки в карманы куртки, за спиной у нее висел тощий рюкзачок.

Дойдя до цели, она не стала замирать под аркой, делать снимки или промокать глаза носовым платком. Достала кусок клеенки, села, прислонившись к одной из створок, прикрыла глаза и застыла надолго. Важик напряженно маялся рядом.

Женщина потянулась к рюкзаку, отстегнула клапан, достала металлическую флягу, отвинтила крышку длинными пальцами. Сделала большой глоток. Коротко глянула на Важика, протянула фляжку, так же коротко сказала: «Коньяк».

Важик отрицательно замотал головой. На работе, мол.

– Но! – властно прикрикнула женщина. – Без малого восемьсот душ. Помянуть надо.

Важик принял фляжку, сделал осторожный глоток. Коньяк он раньше не пробовал, только водку из поселкового ларька.

– Тебя как зовут? – спросила женщина.

– Важик.

– Меня – Сахела. У тебя здесь кто-нибудь остался, Важик?

– Дядька двоюродный.

– А у меня мама и брат младший. Вся семья, в общем. Всех сожрала проклятая пасть. А меня не достала. Я все тянула сюда приезжать. Боялась. Только дальше ведь тянуть некуда. Через два-три года новая Мрыга. Старые Ворота, может, и вовсе снесет. Ничего не останется.

Важик сочувственно вздохнул. Что говорят в таких случаях, он не знал.

– Мы тогда в райцентр ехали на велосипедах. Знали, что там Ворота откроются. Они там и открылись. Но и в Рассморте тоже. По радио объявили. Мама решила, что надо поворачивать, я с ней заспорила, а потом как вожжа под хвост попала, развернулась и рванула в райцентр. Мама кричала, плакала, хотела меня вернуть. Она не решилась ехать догонять. На ней брат был. До смерти испугался Мрыги. Он нежный был, чувствительный. Как девчонка. Краснел все время. Мяса не ел, когда мы порося резали. Я над ним смеялась из-за этого. Я злилась, крутила педали и думала: «Вот погибну вам на зло. Вот будете знать». А оно вон как получилось. Не должно было так случиться! Почему именно с ними? Ненавижу! Тех, кто это все создал, ненавижу. А ведь есть такие негодяи, которые говорят, что Ворота – это во благо. Есть такой ученый. Васин. У него статья в «Вестниках кризисной истории» вышла. Он там доказывает, что генофонд благодаря Апокалипсисам улучшается, что разводов в семьях все меньше и меньше, что женщины в нужном возрасте детей рожают… Ублюдок. Ненавижу. И буду жить. Всем на зло. И всегда помнить.