Андрей Никонов - Шаг в сторону (часть 1-я) [СИ]

- Вот здесь, - пройдя несколько десятков метров от подворья, мы остановились возле небольшой площадки, где стояли несколько повозок, одна самоходная и четыре - запряженных двуоконь. - Ты как хочешь ехать, побыстрее или пошикарнее?

- Лошадей не очень люблю, - сообщил провожатому, кутаясь в отобранный у кого-то тулуп, - они, падлы, когда бегут, срут на пассажиров.

- Ой ты прав, - Филя чуть не рухнул со смеху. - Ну тогда выбирать не из чего.

Я оглядел повозку. Там уже сидел один пассажир, видимо ждал попутчика.

- Давай правую.

Филя подошел, что-то сказал вознице, из груды одежды вырвалось облачко пара.

- Двадцатка на двоих. Устроит?

- Вполне. - Я распрощался с Филей и залез в повозку. - Давай, извозчик, гони в Славгород.

- Вестимо, барин, - гора тряпья приобернулась ко мне, повозка тронулась, набирая скорость. - Вы там дохой укройтесь, а то проморозит.

- Делайте, как извозчик говорит. Ветер прямо до костей пробирает, - наклонившись ко мне, посоветовал второй пассажир.

Надо же, знакомый голос. Я пригляделся, собеседник скинул капюшон.

На меня, ухмыляясь, глядел Инвар.

Надо же, какой я предсказуемый. И ветер в лицо бьет, хотя едет повозка километров тридцать в час, на таком холоде не то что разговаривать - просто смотреть на дорогу не хочется, возок открытый, за что только деньги берут. Я поплотнее завернулся в сшитое из шкур покрывало, прикрыл глаза и задремал.

Проснулся уже в Славгороде, возле рынка - возница пытался меня растолкать.

- А попутчик мой где?

- Так убег уже, - тщедушный парень с бородавкой на носу перестал раскачивать сверток со мной, помог распутаться. - Сказал, вы за все заплатите.

- Это он фигурально, - зевнул я. - А ты чего остановился, где дом Куровых, знаешь?

- Это по Горшечной и направо, красные такие ворота? Их благородия Мефодия Филыча дом?

- Их, - кивнул головой. - Давай, братец, довези меня туда, там и рассчитаемся.

Бородавчатый вздохнул, залез обратно на скамейку, и уже через несколько минут мы вьезжали в ворота частично арендуемого мною имущества, провожаемые вытаращенными глазами привратника. С чего бы это он?

Я протянул вознице бумажку, проводил его взглядом и уже собирался провести время с пользой, а именно напиться и пересмотреть вторую часть Крестного отца, как увидел, что какой-то хмырь заносит в мой флигель вещи. По морде и телосложению - явно не Шуш, так что сдается мне, домовладелец решил по-тихому пересдать мои апартаменты кому-то еще.

Подошел, похлопал по плечу остановившегося передохнуть и раскуривавшего трубку пожилого господина в модной волосатой шапке и расшитой тужурке.

- Чего тебе? - тот невежливо скинул мою руку.

- Вы арендуете флигель у некоего Курова Мефодия Филыча? - и колечко так вскользь продемонстрировал, сняв и надев рукавицу.

Хмырь в тужурке подобрался, чуть трубку не проглотил.

- А что произошло?

- Да пока ничего, вот только слухи тут ходят, что господин Куров флигель свой за одни деньги сдает, а в договоре другие пишет. И еще, мошенник, нескольким сразу сдать пытается. Так что ведем расследование. Вы уж извольте, предъявите-ка свой договор. Да поскорее, - рявкнул я, заметив, что собеседник дернулся, будто собираясь сбежать. - И не советую тут!

- Да, конечно, - с визави слетел весь лоск, он рысью метнулся в дом и вынес лист бумаги, - вот пожалуйста, все честь по чести, договорились на семь золотых за две недели, и расписочка есть.

Я зажег на ладони светляк, вгоняя собеседника в беспросветную тоску, и прочитал вслух, - Ермолай Жариков, торговец рухлядью, подданный Великого княжества Северского. Наемная плата - три с половиной золотых гривны ассигнациями в неделю.

- На две недели значит приехал, Ермолка, - грозно посмотрел на конкурента.

- Истинно так, - закивал тот, вопросительно глядя на меня.

- Ваше благородие.

- Истинно так, ваше благородие.

В воротах показалась хозяйка дома, Жариков с надеждой уставился на нее. Тина уверенным шагом прошла до середины пути в нашем направлении, я снял шапку, она, увидев меня, повернула строго на девяносто градусов и, печатая шаг по снежной целине, напролом через живую изгородь скрылась из глаз.

- Значит так, любезный. Гостиницу возле базара знаешь?

Торговец быстро закивал головой.

- Берешь свои вещи, и чтобы через пять минут духу твоего здесь не было. Это я оставлю себе, - оборвал я движение руки собеседника к листу бумаги, - для расследования. Сидишь в гостинице, два дня никуда не уезжаешь. Подорожная где твоя?

Тот трясущимися руками пошарил по карманам, протянул клочок бумаги.

- Шутить решил?

Добавил медную бляху.

- Сейчас бегом, и чтобы здесь я тебя не видел, дознание устраивать буду. Возможно, с пытками, - добавил я ускорения собеседнику. Что-то жидковат он для торговца, сразу поплыл, небось контрабанду возит. А это мысль, кстати. - Басланова, торговца галантерейного, знаешь?

- Нет!

- Ваше...

- Никак нет, ваше благородие. - А глазки бегают.

- Проверю, - отдал ему бляху и клочок бумаги, - это пусть у тебя будет, там теперь метка колдовская, я тебя из-под земли достану, если надо. Встань с колен, ты пока даже не подозреваемый, - рявкнул я на Жарикова. - Не задерживай княжьих людей.

Через минуту мешок и сумка были закинуты на стоявшую неподалеку повозку, и перепуганный торговец вылетел со двора. Думаю, через полчаса его в этом городе не будет. А если останется, значит, дурак, таким в торговле не место.

Зашел в полутемную прихожую, скидывая меховой плащ, чудом сохранившийся после всех приключений, огладил изрядно потрепанный камзол и прошел в гостиную. В камине весело трещали дрова, давая отблеск на круглую задницу, вертевшуюся вокруг кресла. Я походя хлопнул ее, обладательница внушительной пятой точки засмеялась.

- Ой вы шутник, Ермолай Данилыч.

- Теперь я тут шутник, - популярно разьяснил служанке изменившуюся политическую обстановку.

Та завизжала, выпрямилась, щетка выпала из рук.

- Ой, барин, а сказывали, вы больше не появитесь.

- Кто это тебе сказывал, Фрося? - я повернул кресло к камину, уселся, вытянув ноги. - Уж не хозяин ли твой?

- Он, - сдала Курова с потрохами служанка. - Вы же знаете, я к вам, барин, всегда с открытой душой.

- И не только с душой, - отметил я. - Где пропадала, хозяева велели не появляться?

Служанка потупилась, кивнула, игриво качнула крутыми бедрами.

- Скучала я, Марк Львович, ох как скучала, - томным голосом произнесла она, теребя прядь волос, спадающих прямо на высокую грудь. - Сегодня все тут прибрала, перестирала, будто знала, что вы приедете, сердце чувствовало.

- Молодец, стараешься, - я протянул две пятерки, которые она смахнула, будто и не было. - Вещи мои на месте?

- Все на месте, все, - служанка уже накрывала столик. - Этот торговец ворвался, договором тряс, руки распускал, я хотела его осадить, подлеца такого, но тут вы пожаловали, спасли меня от охальника.