Андрей Никонов - Шаг в сторону (часть 1-я) [СИ]

Покои действительно были светлые - окна во всю стену, с потолка до пола, за приоткрытыми шторами был виден двор, на котором челядь убирала снег, попутно играя в снежки. Снега было много, челяди не то чтобы очень, и развлечение грозило продлиться долго. Несколько повозок с закутанными в тулупы возницами, которых выдавал только идущий откуда-то из глубины одежды пар, немногочисленные ели, по-новогоднему снежно украшенные, и пара собак, затеявших догонялки.

Сами покои были оббиты кремовой тканью, судя по блесткости, как бы даже не шелком, расшитой бисером, и деревянными панелями с развешенными светильниками и картинами. Четыре хрустальные люстры свисали с высокого потолка прямо над длинным столом, за которым на высоком кресле, а скорее - троне, восседал боярин. Справа от него на кресле поменьше примостился товарищ в валенках и шапке, с которой он расставаться не собирался. А слева стояла низкая табуреточка, на которую примостился позвавший меня прилизанный молодой человек. Вдоль стола стояли лавки, и я уже было приглядел себе одну, не слишком затертую, как боярин махнул мне рукой.

- Иди-ка сюда. Да, вставай здесь. Прошка, сферу истины давай.

Прошка вскочил, подбежал рысью к шкафу, стоявшему у стены, распахнул зеркальные дверцы, достал что-то похожее на глобус и так же рысцой допрыгал до стола, куда и водрузил искомый предмет.

- Так, чтобы нам время зря не тратить, клади левую руку на сферу и скажи, как тебя зовут.

Я послушно подошел, положил руку на глобус.

- Марк Львович Травин.

Глобус полыхнул зеленым.

- Смотри, не врет, - сказал боярин высокому. - А ты говорил, не может быть.

- Так это не доказательство, - проскрипел высокий, - он может верить в то, что говорит, вот сфера и отзывается.

- Резонно. Дальше сам спросишь?

- Да, - высокий повернулся ко мне, одновременно перебирая какие-то бумажки с каракулями. - Руку держи на сфере, отвечай четко и только по делу. Понял?

- Да.

- В каком году родился?

- Погоди, - боярин поднял руку, мол, не торопись. - По какому летоисчислению? По римскому, ханьскому или нурманскому? Или иудейскому? У нас же все года перепутаны.

- Хорошо. Сколько тебе лет? - спросил высокий, боярин одобрительно кивнул.

- Тридцать шесть.

- А был среди твоих предков Сергей Олегович Травин?

- Ага, - кивнул я. - Как есть был. Прадедушка мой.

- Хорошо. - Высокий расслабил ворот камзола, наклонился ко мне поближе. - А вот теперь сосредоточься. Твой прадед жив?

- Нет, умер давно.

- А если бы он был жив, сколько бы ему было лет?

Я прикинул. Если прадед девяносто девятого, значит ему бы сейчас было..

- Сто девятнадцать, - ответил под зеленый свисток глобуса.

Высокий поглядел в свои записи, потом на боярина.

- Ну что, сьел, - тот хлопнул руками по коленям, рассмеялся, повернулся к Прошке, - пошел вон.

Прилизанный пулей вылетел из покоев.

- Значитца так, Марк, познакомься. Это княжич Фоминский, Ратибор Всеволодович. Возможно, повторю - возможно, твой родственник. Хоть ты и уверен в своем имени и предках, но кто знает, может, обманули тебя, лишнее придумали. Смекаешь?

Я покачал головой.

- А смотри-ка, умным казался. Ладно, поясню. Сергей Олегович Травин, столбовой дворянин боярского рода Травиных, действительно родился примерно тогда, когда ты и сказал. И пропал через двадцать лет с небольшим. А поскольку ветвь его пресеклась за отсутствием более сорока лет, после смерти отца его Олега Всеславича все права на земли перешли к роду - князьям Фоминским. До появления наследника, который правильно этим имуществом распорядится.

Я кивнул головой.

- И что ты смекнул?

- Прадед мой, насколько я знаю, имущество свое роду завещал, потому как решил осесть в Пограничье.

Сфера было налилась красным, но боярин успел выхватить у меня ее из-под руки.

- Так, сначала оберег тебя опознает, а уж если опознает, то повторишь то, что ты сказал? Да?- грозно посмотрел на меня княжич.

- Да, - легко согласился я. Только земель мне тут не хватало. А под наследство можно выбить что-нибудь.

Боярин широко улыбался, видно было, что все происходящее его вполне устраивает. Вот только понять бы, какой его здесь интерес. Тем временем высокий княжич в валенках достал из сумки серебряную статуэтку ворона, поставил на стол.

- Семейный оберег Травиных. Признает тебя по крови, считай, и мы тебя признаем, - многозначительно посмотрел мне в глаза Фоминский.

Ну да, чего тут непонятного. Из этой двери у меня только два выхода - либо я им отдаю наследство, либо они сносят мне голову, потому как если оберег меня признает, мое слово против их равное, я местные законы кое-как изучил. То, что их слово ровнее моего, понятно, но формально буду вправе на наследство претендовать. Рискнуть?

Я поискал глазами что-нибудь режуще-колющее, потом просто ткнул подушечку ладони клювом ворона. И вроде на вид не острый, а проступила кровь. Пси-портальный модуль высветил какую-то кракозябру, потом появилась красная полоса с отсчетом времени до десяти, каждую секунду меняя частью цвет на синий, и через десять секунд, когда вся полоса наконец стала синей, Ворон начал меняться. Сначала почернели глаза, потом кончики крыльев, хвост, и вот уже буквально через минуту статуэтка стала иссиня-черной, того и гляди - каркнет и взлетит.

- Надо же, признал, - ахнул боярин. - А ведь ты, Ратька, рисковал сильно, не признай его амулет, так бы и сидел с выморочными землями. Или ты еще чего там приготовил?

Княжич усмехнулся, вытащил из сумки точно такой же амулет, провел над ним ладонью, тот тоже стал черным.

- И какой настоящий?

- Вот тот, - Фоминский кивнул на стоящий на столе, - ладно, признаю.

Он подошел ко мне, крепко обнял и трижды поцеловал, потом отодвинулся, держа меня руками за плечи - цепко так.

- Так ты готов решение свое на амулете повторить?

- Готов, - словно сомневаясь, протянул я. - Так ведь дед только про земли и дома на них, да про людишек говорил, а про вещи свои...

- Получишь, - скривился Фоминский под ржач Россошьева. Может на этот смех, а может еще как-то, но Прошка просочился через дверь и снова сидел на своем месте, чиркая в блокноте.

- Так что говорить?

- Повторяй. Я, Марк Львович Травин, из семьи бояр Травиных рода Фоминских, наследник и прямой потомок боярина Сергея Олеговича Травина, признаю выморочное его имущество за родом князей Фоминских как старшего по Лествице.

Я повторил. Боярин засвидетельствовал. Прошка записал. Потом я по знаку княжича приложил лапу ворона к листу бумаги, тот вспыхнул и разделился на две части. Фоминский схватил свою половину и поморщился.

- Вот ведь птица поганая.

- Что там, - сунул нос в бумагу Россошьев.

- Да про земли отписала, а вот имущество движимое и дом в Смоленске за молодым Травиным оставила. Ну да ладно, не так его там и много, имущества этого, не лыбься, Марк, хотя и не без сожаления, но отдам. Денег там нет, уж извини, то малое, что было, все истрачено давно, а вот вещи прапрадеда и дом в Смоленске получишь. И вот еще, - он протянул мне простой золотой перстень, на печатке над выгравированной пушкой схематично изобразили летящую птицу. - Носи, родственничек.