Андрей Никонов - Шаг в сторону (часть 1-я) [СИ]

- Обвиняемый, - соизволил обратить на меня внимание унылый, - ты должен отвечать только когда тебя спросят, кроме как Да или Нет ничего не говорить. Обвиняемый сознался?

- Нет, злокозненно отрицает все.

- Ну тогда начнем по порядку. Я, боярин Росошьев из рода удельных князей Жилинских, второй тиун удельного княжества Жилинского, полномочный судить от имени князя, обьявляю княжью волю - виновного казнить, с обращением всего имущества в княжью казну. Сколько там у него нашли, сто золотых? Князю любая мелочь сгодится. Теперь вы, господа, должны будете подтвердить обвинения. Порядок знаете, подтвердится - воля князя исполнится. Нет - милость его светлости велика и безгранична. Давайте начнем с малого.

Тятьев поклонился.

- Порча имущества. Свидетель - дворянин Пырьев.

- Свидетельствую, - Пырьев махнул рукой.

- Принято, - судья взмахнул жезлом, тот сверкнул.

- Нарушение магического договора со старостой села Стародворье. Свидетели - дворянин Пырьев и столбовой дворянин Белосельский.

- Свидетельствуем, - дружно сказали оба.

Опять взмах, вспышка камня на жезле. Охренеть, похоже, меня никто вообще спрашивать ни о чем не собирается.

- Оказание колдовских услуг без приказного разрешения. Свидетель в одном случае - стольник колдовского приказа боярин Тятьев, в другом - дворянин Пырьев.

- Подтверждаю, - Тятьев махнул рукой.

- Свидетельствую, - присоединился сельский дознаватель.

- Слово благородного человека - закон, - важно сказал унылый. - Что, все обвинения?

- Еще одно, - влез Пырьев.

- Ах, да. А то наговорили на десять лет, что мы, зря здесь собрались, - под сдержанные смешки проскрипел унылый. - Последнее обвинение - выдавал себя за Травина Марка Львовича, семьи Травиных княжьего рода Фоминских, из князей Смоленских от Рюрика, с ношением поддельного герба. Свидетели - дворянин Пырьев и боярин Тятьев.

- Подтверждаю. Да что там, камзол с гербом на обвиняемом, - махнул рукой Тятьев.

- Свидетельствую, - Рокша важно поднялся, развернул ткань, достал оттуда латную перчатку. - Я, Рокша Пырьев, рода Фоминских, предьявляю семейную копию Пырьевых родового амулета князей Смоленских от Рюрика, подлинность подтверждена его светлостью князем Иушем с отпечатком родовой метки.

Он осторожно поднес латную перчатку унылому, тот прикоснулся жезлом, вспыхнувшим всеми цветами радуги.

- Княжеская метка подтверждена, - устало сказал судья. - И давайте быстрее. Да поосторожнее, не надо касаться, а то княжья воля не исполнится, помрет еще этот доходяга. Кстати, почему он в кандалах?

- Буйный, - Тятьев покачал головой. - Чуть надзирателей не убил.

- Ну это деяние ненаказуемое, раз не убил, - унылый встал, пригляделся. - Он что, колдун?

- Нет, что вы, ваша благость, эти дураки по ошибке не те кандалы надели, он так кидался, что просто что было, тем и связали.

Я замычал, задергал руками. Давай, чмо унылое, это же антимагические браслеты, раскинь мозгами.

- А, ну ладно, - махнул рукой Росошьев. - Давай, Рокша. Что там, - он обернулся к парню со стойкой.

- Еще есть место на кристалле.

- Хорошо. Свидетель дворянин Пырьев, подтвердите свои обвинения.

- Свидетельствую, - Пырьев с довольным лицом подошел ко мне, помахивая латной перчаткой, - что неназванный обвиняемый представлялся подложным именем.

Он поднес к моему лбу перчатку, не дотрагиваясь, остановил в десятке сантиметров. Побледнел, отодвинул ее, поднес еще раз.

Раздался смех. Скрипучий, неприятный.

- Ох прав был Минька Разумовский, - унылый встал, вырвал перчатку у Рокши, поднес сам к моему лбу.

Тятьев дернулся к двери, но остановился - проход загораживал здоровый, выше двух метров воин в доспехах.

Росошьев тем временем уселся обратно, усмехнулся.

- Подтверждаю, что малый амулет семьи Пырьевых от князей Смоленских признал носителя родовой крови Рюрика. Дело передается в канцелярию князя. Все записал?

Парень у стойки кивнул.

- Слово благородного против благородного. Расковать.

- Но как же так, - Пырьев растерянно осматривал амулет.

- Идиот, - тихо сказал Ждан, - не приперся бы со своими претензиями к фальшивому родственнику, уже бы все закончилось.

- Сам идиот, - Пырьев не отставал, - твоя идея-то была.

- И то верно, - Росошьев смотрел записи помощника, но за процессом следил. - Мельчают семьи, все больше всяких недоумков появляется среди благородных, ученые говорят - алкоголь что-то в мозгах повреждает. Я сказал - расковать. Вы что там, спите?

- Он опасен, ваша светлость, - склонился Тятьев.

- Для меня? - Росошьев усмехнулся и вскинул жезл. Хорошо, что я был привязан к потолку - волна магии разлилась во все стороны с такой силой, что даже с браслетами ядро пополнилось процентов на десять. От такого магического удара я бы на ногах не устоял. Да и не только я - Пырьев свалился без чувств, Мила блевала в углу, а Тятьев, хоть и на своих ногах, но бледный как смерть, пятился к выходу. - Клавдий!

В комнату, наклонившись, чтобы не задеть притолоку, зашел воин как бы не на голову выше Шуша. Мне показалось, или ему действительно пришлось повернуться боком, плечи не проходили в дверной косяк.

Эта гора мышц с нежным именем Клавдий пальцами раздавила браслеты, бросив их на пол и подхватив меня подмышки. Ядро тут же начало наполняться, ощущения насыщения продублировал модуль. Я висел на руках стражника и блаженно улыбался.

- Зря лыбишься, - прошипел Тятьев, поглядывая на тиуна, - с нами вышло бы дешевле договориться.

- В канцелярию, за мной, - Росошьев что-то пометил на листах. - И вы тоже. Все.

Где-то под столом выругался Ждан.

Клавдий невозмутимо тащил меня по коридору - один поворот, потом еще, прошли мимо трупов усатого и Еремы. Рядом лужей крови, натекшей из-под них, прохаживался тщедушный паренек с выступающими из-под губы передними зубами. Увидев Клавдия, он отсалютовал обнаженным мечом.

- Что, безобразничали? - человек-гора даже шаг не замедлил.

- Оказали сопротивление представителю власти, - ничуть не смутившись, парень вложил короткий меч в ножны и побежал за нами. - А где его светлость?

- Следом идет. С ним Демид и Феофан.

- И Паулюс с Поркиусом?

- Куда без них, - усмехнулся Клавдий, протискивая нас через очередной дверной проем. - Пашка с Прошкой без мыла сам знаешь куда пролезут. Старика нашел?

- Ага, - довольным голосом ответил парень, - чуть не убег, гад. Только от нас не убежишь.

- Все отдал?

- Четыреста золотых.

- Эй,- меня тряхнули, - сколько у тебя отобрали?

- Сотню, - проскрипел я.

- Точно? Ни монетой больше?

- Хоть кто спросит - больше сотни не взяли, неоткуда было.

- Понятливый, - заржал парень. - Ну что, по сто пятьдесят?

- А если боярин спытает?

- Будто он не ведает, что мы себя не обидим. Зато ему служим честно, да и не нужна такая мелочь их светлости. К тому же все равно половину в общую казну вносить, так что на круг не так уж и много останется.