Эдриенн Янг - Небеса в бездне [litres]

Я была сама по себе.

Помогала по дому, не дожидаясь наставлений от Инге.

Во всем повиновалась. Как рабыня.

Ири все время был неподалеку, редко покидая дом, но я делала вид, что не замечаю его. Когда они с Инге заводили разговор о помолвке, я уходила кормить коз. Когда он предлагал мне помочь донести дрова, я протискивалась мимо него, не принимая помощи.

Стоя на коленях в саду у дома, я копалась в земле небольшой лопаткой, доставая замерзшие корешки, оставшиеся здесь с осени. Холодная каменистая земля плохо, но все же поддавалась, и каждый раз мне удавалось отыскать хотя бы одно растение. Скоро придет пора сеять новые семена. Отец будет делать то же самое, удобряя наш огород навозом, чтобы подготовить землю для посадки репы и моркови. Я уселась, подвернув под себя ноги и потерев лоб большим пальцем, подняла голову, глядя на белые мазки облаков на голубом полотне неба. Сейчас казалось невероятным, что это же небо видно над фьордом. Словно родной дом остался в другом мире. Но лишь снег и лед отделяли меня от Хайлли.

На противоположной стороне тропинки Гайда развешивала одежду на заборе, окружавшем их сад. Керлинг сидел на пне с другой стороны дома, положив ладонь на обрубок ноги. Он запрокинул бледное лицо к небу, его светлая борода сияла золотистыми нитями от запутавшихся в ней солнечных лучей. Он сидел там все утро, глядя на деревья. И только увидев, как он сидит, закрыв глаза и подставив лицо солнцу, я вспомнила, что видела его, когда мы возвращались из Аурвангера. Это он лежал напротив меня в повозке.

Тень Ири упала на разрытую землю, когда он приблизился ко мне.

– Он твой друг? – спросила я, не сводя глаз с Керлинга.

Ири проследил за моим взглядом.

– Да. – Я по-прежнему избегала его взглядов, и он присел рядом со мной на корточки, стиснув ладони.

– Элин.

Я обеими руками ухватилась за лопатку и воткнула ее в землю, ее край треснул от удара о камень.

– Посмотри на меня.

Выкорчевав камень, я отшвырнула его в сторону, едва не задев Ири.

– Я знаю, что ты злишься.

Но я не злилась. Я пылала от ярости. Меня переполняло чувство мрачной злобы, насквозь отравлявшее душу. Я наставила на него лопатку.

– И как ты только мог? Как мог жить здесь все это время новой жизнью с новой семьей?

Он опустил взгляд.

– Не могу объяснить…

– Я знаю о Фиске, – огрызнулась я. – Знаю, что он был с тобой в тот день. И тоже провалился в расщелину.

Он настороженно огляделся. Если бы кто-то оказался поблизости, то наверняка бы услышал меня. Но мне было наплевать.

– Расскажи, что произошло. – Слезы снова навернулись на глаза, и это еще сильнее разозлило меня. Потому что как бы мне этого ни хотелось, я не могла притвориться, что мне все равно. Я не могла скрыть, что его поступок ранил меня в самое сердце.

Он опустился на колени рядом со мной и, взяв лопатку, принялся копать.

– В тот день мы сильно отдалились друг от друга в пылу сражения. Фиске внезапно выскочил из-за деревьев и с одного удара вспорол мне бок мечом. Ты была далеко. Я едва различал тебя в тумане.

Я опустила взгляд в землю, вспоминая глянцевый блеск его крови и гладкую жемчужную линию шрама, длинной лентой извивающуюся по его боку.

– Я уронил топор и покачнулся, пытаясь закрыть рану. И не успел я понять, что происходит, как рухнул в расщелину. Однако каким-то чудом успел ухватиться за жилет Фиске и утянул его за собой. Я помню твой крик. Но я не мог пошевелиться. Не мог издать ни звука. – Он выкопал еще один камень. – Очнувшись, я увидел, как Фиске пытается взобраться по стене. У него были сломаны рука и нога. Он вонзал кинжал в щели между камнями, стараясь подтянуться, но каждый раз срывался. Он думал, я умер. И я тоже так думал. Я чувствовал, как умирает моя душа. Я помню. Помню каждую мысль, приходившую мне в голову, каждое ощущение. Когда наступила ночь, я наконец закрыл глаза и решил, что это конец. – Он остановился, глядя на разрытую землю. – Но я ошибся. Когда я снова очнулся, наступило утро. Я решил, что это сон. Или я уже попал в Солберг. Но Фиске стоял рядом на коленях, прикладывая снег к моей ране. – Шмыгнув носом, он потер глаза рукой. – Он смотрел на меня. Его лицо было бледным, глаза покраснели и опухли. Он сказал: «Мы ни за что не умрем, Аска».

Я не сводила с него глаз.

– Два дня он поддерживал во мне жизнь. Его отец разыскал нас и, когда позвал сына со скалы, Фиске поклялся, что не оставит меня. И сдержал слово. Когда нас вытащили из той расщелины, мы стали братьями. В тот день Сигр отказался от меня, Элин. А Тора спасла мне жизнь. Я родился заново. Приехав в Фелу, я долгое время этого не понимал, но, на самом деле, стал одним из них. Инге заменила мне мать. Я полюбил Руну. Тора благоволила мне. Мне повезло.

И хотя это у меня в голове не укладывалось, я понимала, о чем он говорит. Ири обрел свое место здесь.

– Но в твоих жилах по-прежнему течет кровь Аска. Ты по-прежнему принадлежишь моей семье.

– Я навсегда останусь твоим братом. Ведь я был рожден Аска. Но теперь стал кем-то совсем другим.

– Ты или Рики, или Аска, Ири. Нельзя быть и тем, и другим. И ты рассказал Руне обо мне.

Он отвел взгляд.

– Да.

– И сколько времени пройдет, прежде чем она кому-нибудь скажет и нас убьют?

– Она никогда бы так не поступила.

– Что ж, я не собираюсь здесь надолго задерживаться, чтобы выяснить это. Я собираюсь домой. С тобой или без тебя. Я не собираюсь ждать до весны.

Он взъерошил волосы.

– Тогда ты погибнешь.

– Vegryfirfjor, Ири. Честь превыше жизни. – Мой голос стал едва слышным. – Неужели ты не думал обо мне?

– Я каждый день думал о тебе. – Он смотрел, как я вытираю слезы. – Отец Фиске предлагал, чтобы меня вернули Аска за выкуп, Элин.

– Что? – Я не верила своим ушам.

– Я не смог уйти. Не смог покинуть это место. – Он коснулся моей руки. – Тропа моей судьбы сделала поворот, так же, как и твоя.

– Это не одно и то же. – Я гневно уставилась на него. – Я хочу вернуться домой.

– Знаю. Но ты уже никогда не будешь прежней. Той, кем была. – Он помолчал. – Ты ведь видишь правду. Я вижу, ты думаешь об этом каждый день.

– Какую правду?

– Что они такие же, как мы.

Я закрыла лицо ладонями, не желая его слушать. Мне начинало казаться, что мир переворачивается с ног на голову. Словно все, чему меня учили, больше не укладывалось в границы этого мира.

– О чем ты думаешь сейчас?

Тяжесть, сжимавшая голову, распространилась по всему телу. Слова были простыми, но честными.

– Я думаю, что лучше бы ты умер в тот день.

Фиске вернулся уже затемно. Он вошел в дом вместе с Ири, волоча корзину с очищенной рыбой, стараясь не встречаться со мной взглядом. Он не смотрел в мою сторону с тех пор, как мы побывали на реке, и почему-то никому не рассказал о том, что там произошло.