Оберон Ману - Падение Коцита [СИ]

Но сейчас речь не о том, «Глаза — зеркало души». Он прав, богиня?

— Да, — ответила богиня. — Он — прав.

Успокаивая дыхание, вождь и его старший помощник, старший человек боя, — стояли у входа в пещеру древней погибели. Стояли и глядели в глаза друг другу.

— Это моё право, — сказал тогда вождь. — К тому же, лучше меня никто не владеет луком.

— Владение луком — не главное, — ответила ему богиня. — Но ты прав — это ТВОЁ право.

— Тогда моё право сопровождать моего вождя.

Богиня усмехнулась упрямству в голосе старшего помощника и добавила:

— К тому же ты самый сильный, самый быстрый и самый резкий. И кому, как не тебе, удастся удачно махнуть молотом?

— Как мудро сказала богиня, это не главное, — сварливо добавил старший помощник.

И вот теперь они стояли пред зевом пещеры и собирались с духом. Умереть они не боялись. Но им страстно желалось отомстить. Можно сказать — личному врагу. А заодно — причине всех несчастий планеты. Пусть даже Властелина Коцита так просто не убьёшь, но даже если, — с их помощью, — эту мерзость из Куба удастся спровадить куда-нибудь, где тому станет менее приятно и менее сытно, — это уже хорошо.

Они собирались с духом, готовили свои тела к одновременному действию. Почти одновременному. С разницей в одно мигание.

Надо настроиться. Надо ощутить друг друга. Если что-то пойдёт не так, они умрут. А им хотелось — победить.

— Не больше двух, — сказала тогда богиня. — Глаз Стикса не переключится с Палящего на Пожирающий взгляд, если вас будет больше. Это Пространственная Энергетика. Глаз способен уловить, сколько единиц возможного противника вышло в коридор перед пещерой из-за стены резинового воздуха. Двоих он способен сожрать, если больше — станет только палить. Именно поэтому и погиб ваш человек.

Вождь потрогал зеркальце, укреплённое на его шлеме. Прямо посередине распорок для нашлемных светильников. Сразу над козырьком. Глаз Стикса — не дурак. Точнее, дурак-то он как раз дурак. Но где положено находиться глазам — забито в его память. На грудь можно повесить зеркало и побольше. Да вот только — попадётся ли эта древняя пакость на столь явное несоответствие? Лучше уж не рисковать.

Вождь потоптался на месте, прилаживая поудобнее лук со стрелой. Глаз увидит его, но он не должен увидеть стрелу раньше времени. Если заметит горный хрусталь — пиши пропало. И им двоим, и всей секретности.

Последний взгляд в глаза друг другу, одновременный лёгкий кивок — пошли!!!

Вождь шагнул в пещеру. Чуть боком, заслоняя туловищем лук со стрелой. Удар в шлем. Левой ногой он заранее упёрся потвёрже, правую расслабил. Из слов богини он понял, что воздействие Пожирающего взгляда будет воспринято им как удар в голову и принял соответственные меры. Тело само собой качнулось и развернулось. Руки заученным движением подняли лук, одновременно натягивая тетиву, и пустили стрелу. Вперёд и вверх.

Сзади клацнуло. Старший помощник вождя, старший человек боя передвигался особым образом: волчком. Выкинул ногу вперёд, крутанулся на ней, прижимая молот к груди, второй крутящийся шаг, — и с размаху, со всей энергией вращения, — впечатал молот в каменную иглу. Удар. Хруст. Верхняя половина каменной иглы качнулась, балансируя на свежем изломе. Одновременно где-то вверху и в стороне пыхнуло — это сгорела в Палящем взгляде летящая стрела…

А дальше они остановились и зажмурились. И только дробный топот копыт сердца в грудь и звон крови в ушах, постепенно успокаивающиеся…

Победа.

Как всегда в бою, подготовка к действию оказалась намного более длительной и волнительной, чем само действие.

Сзади вышли две четвёрки людей боя и разошлись по пещере. Приказ богини: всё осмотреть, но ничего не трогать. Перелом одной иглы сбивает фокусировку невидимого света пространства. Но само состояние энергетики внутри пещеры следует оставить прежним. Сбой настройки не меняет качества внутреннего состояния. То есть — не вызывает возможной тревоги, как могло бы быть в случае более масштабного вмешательства.

Пока вождь и его напарник по победе стояли на месте, постепенно приходя в себя, обе четвёрки стали быстро, но аккуратно обследовать пещеру. Не задевая ничего, ни поднимающееся из пола, ни свисающее сверху, — они прочесали пещеру, и вышли к противоположной стороне от входа, через который вошли все они.

Пещера оказалась невелика. Но ближе к противоположной стороне под ногами людей захрустел прах. Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы понять — это прах сожжённых людей. Почти полное подобие того, что осталось от их товарища, сожжённого Глазом Стикса.

Тревожные, но бодрящие ощущения, предчувствие чего-то важного, значительного, судьбоносного, — обострила все чувства людей. И — не зря.

На дальней от тоннеля стороне полусферической пещеры обнаружилась дверь. Из металла. Запертая. С той стороны.

Более того, когда зажгли дополнительные факелы, внимательно всмотрелись в рассыпанный по полу прах, были обнаружены следы. Следы босых ног. Человеческих ног. Она начинались от запертой двери, шли внутрь пещеры и внезапно обрывались. Большинство следов было частично присыпано всё тем же прахом.

Вывод? Вывод очевиден. Из-за двери из металла в пещеру загоняют людей. Скорее всего — чтобы подкормить Глаз Стикса. Выев их души, Глаз сжигал тела, чтобы не изменять состояние пещеры.

А это означает — что? А это означает то, что они, кажется, прошли. Прошли под Стеной. И там, за дверью из металла, скорее всего, находится одно из подсобных помещений Долины Лиловых Зиккуратов. Сердца Коцита.

Две пары оставили в пещере. Приказ: взять пленного, если кого-то снова сюда бросят. Взять без шума. Брать после того, как дверь из металла закроется.

Конечно, основной груз размышлений — на богине. Но и вождю с его старшим помощником было понятно: пост у запертой двери обязан быть круглосуточным. Значит — что? Значит, доставить сюда пищу, воду, подстилки и всё остальное, о чём ещё следует подумать.

Но главное: кажется, их подземный путь подошёл к концу. И скоро свершится месть. Пусть не их руками. Пусть. Главное — с их участием.

Отражения, говоришь? Обречённые на съедение, говоришь?..

Странно.

Странно, что ЭТО не пришло ему в голову раньше. Казалось бы: что может быть естественнее, чем благодарность? Ибо что есть благодарность, как не одно из проявлений Великого Симбиоза, иначе также именуемого словом со-житие, Жизнь Вместе?

Да и само это слово, — стоит лишь вслушаться в него, — само говорит о себе всё. «Благодарю». Благо дарю. Дарю благо. Наполняю мир ещё одной, пусть даже самой крошечной каплей благодати.