Рэй Карсон - Корона из пепла

«Молитва о благодати!»

— Господи, прими мою жизнь как священный дар. Сделай меня сосудом благодати своей… — Сила начала ослабевать. — Нет! Боже, пожалуйста, нет.

Я смотрела на лицо Гектора, запоминая каждый штрих — его бледные губы, линию подбородка, шрам крест-накрест на щеке. И вдруг я нашла его. Идеальный стих.

Сердце мое переполнилось знанием, таким же несомненным, как морской прилив. Я прошептала:

— Ибо любовь прекраснее рубинов, слаще меда, лучше королевского вина. И никто не знает любви величайшей, нежели тот, кто отдает жизнь за друга. Любовь моя подобна аромату, льющемуся…

И ворота распахнулись. Сила хлынула от меня к Гектору, спина его выгнулась дугой, глаза распахнулись, и я увидела налитые кровью белки. Потом он снова рухнул на кровать.

Я успела лишь заметить, что дыхание его стало легче и лицо порозовело, но тут в глазах у меня помутилось от истощения, голова закружилась. Сердце замедлило ход. Я умираю? Я отдала свою жизнь Гектору?

Я подумала, что это хорошая сделка, и упала на его кровать, прижавшись щекой к его руке.

Очнувшись, я почувствовала на голове чью-то руку, перебирающую мои растрепанные волосы. Мужские пальцы, сильные, загрубевшие. Они скользили по моей щеке, по подбородку, по губам.

Я подняла голову и заморгала, пытаясь сбросить с глаз пелену. Гектор очнулся и смотрел на меня со странным выражением на лице. Он не убирал руку с моего лица, большой палец нежно гладил мой подбородок.

Мое облегчение несказанно, похоже, я снова могу дышать.

— Вы остались, — сказал он хриплым голосом.

— И я не умерла! — промолвила я удивленно. Увидев смятение на его лице, я поспешно добавила: — Как вы себя чувствуете?

— Так, будто меня ударили в спину кастетом капитана Люцио. Что странно. Должно быть хуже.

— У меня получилось! — рука его все еще была рядом, и меня одолевало желание прильнуть к ней, может быть, поцеловать.

— О чем вы говорите?

— Мой амулет. Я знала о его целебных свойствах, но не знала, что он может действовать на другого человека.

Рука его опустилась, он сел и, вздрогнув, выпрямился.

— Вы думали, что отдали свою жизнь за меня.

Я открыла рот, чтобы возразить, но решила, что лучше промолчать.

Он спустил ноги с кровати и посмотрел на меня.

— Вы вся в засохшей крови, — прошептал он. — В моей крови, да?

Я хотела сказать ему, что все это легко смыть, но слова застряли в горле, когда он взял мое лицо в свои руки.

— Пожалуйста, Элиза, — сказал он, — никогда не отдавайте свою жизнь за мою.

— Я не могла позволить, чтоб вы умерли. Я лучше…

В дверь постучали, и мы отпрянули друг от друга.

— Войдите! — крикнул Гектор, не сводя с меня пристального взгляда.

В комнату влетел доктор Энзо и замер с разинутым ртом.

— Это в высшей степени неожиданно.

После минуты неловкого молчания я сказала:

— Может быть, вы недостаточно высоко оценивали свое мастерство, доктор?

Он посмотрел на меня, на Гектора, снова на меня и нахмурился.

— У меня заслуженно достойная врачебная репутация, — сказал он задумчиво. — Но то, что с вами случилось, не может быть результатом моих действий.

— Может быть, это чудо? — тихо сказала я.

Он медленно перевел взгляд на мой живот.

— Вы исцелили его, — с упреком проговорил он. — Каким-то образом.

Я пожала плечами, не желая об этом говорить. Мне надо было рассказать кому-нибудь, что случилось. Отцу Алентину или Химене. Но не Энзо.

— Я уснула. Что-то случилось, пока я спала. — Глаза Гектора понимающе сверкнули, он знал, что я сказала не всю правду. Не дожидаясь дальнейших расспросов, я сказала: — Мне нужно вернуться в свою комнату. Я должна приготовиться к завтрашнему торжеству. Энзо, пожалуйста, обеспечьте своему пациенту должный покой. И найдите стражников проводить меня.

Уже выходя из комнаты, я услышала, как Энзо сказал:

— Могу я записать этот случай? Журнал «Медицинские аномалии» будет в восторге…

Я закрыла за собой дверь. Слова Священной Книги все еще звучали у меня в ушах.

— Моя любовь как аромат, разлитый…

Я прислонилась к стене, все разом нахлынуло на меня: облегчение, непролитые слезы, изнеможение и безжалостно ясное понимание: я окончательно и бесповоротно влюблена в капитана моей королевской гвардии.

Спасибо, Господи. Спасибо, что спас его.

Я открыла глаза, вокруг стояли стражники и не сводили с меня испытующих взглядов. Меня поразил беспомощный взгляд Фернандо, похожего на испуганного щенка.

— Лорд Гектор?.. — сказал он дрожащим голосом.

— Все хорошо, — сказала я. — Мне нужен эскорт до моей комнаты.

Фернандо приказал нескольким стражникам проводить меня, а сам встал на караул — руки скрещены, лицо сосредоточенно-неподвижно. Я подумала, что не я одна люблю их капитана.

Была уже ночь, и я собиралась лечь спать, но поняла, что мне едва ли удастся заснуть.

— В монастырь, — сказала я, и стражники выстроились вокруг меня.

В коридорах было пусто и тихо. Свет фонарей мерцал на глазурованной плитке стен, наши тени скользили по каменному полу. Мне мерещились убийцы, прячущиеся в темноте, готовые выскочить из-за угла. Каждый звук, каждый шепот казался мне свистом летящей стрелы, лязгом кинжала, вынимаемого из ножен.

Я думала о Гекторе, мечтала, чтоб он был рядом. Но и радовалась, что его рядом нет, ведь мне надо было многое обдумать перед новой встречей с ним.

Мы вошли в монастырь, который никогда по-настоящему не спал. Несколько молящихся стояли, преклонив колени, алтарник в серой рясе беззвучно поправлял свечи на алтаре. Я с наслаждением вдохнула аромат благовоний. Конечно, здесь, в этом благословенном месте, я была в безопасности.

Я вошла в архив. Химена, Алентин и Никандро сидели на скамеечках вокруг стола, склонившись над листом пергамента, такого старого, что края его скрутились и почернели.

Я поблагодарила стражников, велела им остаться снаружи и сама закрыла дверь.

Все в изумлении смотрели на меня, Химена, казалось, была в ужасе.

— Элиза? Это кровь у вас на платье?

Я и забыла о ней.

— Да. Это Гектора. На нас напали в коридоре рядом с моим кабинетом. Наемники. Тристан пришел нам на помощь. Но теперь все хорошо. — Я пришла, чтобы все рассказать ей, рассказать, как я исцелила его, но вдруг передумала. Сначала мне нужно было подумать о другом, а потом вернуться к этому.

— А наемники? — спросила она. — Вы знаете, кто их послал? Их схватили живыми или убили? Могут быть другие…

Я подняла руку.

— Не сейчас. Пожалуйста, позвольте мне отвлечься на заплесневелые пергаменты и высшую мудрость. Пожалуйста.

Все трое переглянулись, и Никандро сказал:

— Я покажу вам, что мы нашли.

Он указал на скамью рядом со своей и подвинул масляную лампу, освобождая мне место за столом.