Рэй Карсон - Корона из пепла

— Вот сюда, ваше величество, — сказал он, вся его притворная живость исчезла. — Скорее. — Он отодвинул угол толстого половика, под которым показался люк. Кряхтя, он потянул тяжелую крышку за кольцо. Люк медленно открылся, показались деревянные ступени, уходящие в темноту.

— Нам нужен свет, — сказала я.

Кузнец взял со стола свечу в латунном подсвечнике, зажег от очага и передал мне.

— Будьте осторожны, — сказал он. — Тоннель укреплен деревянными балками. Они очень старые и сухие.

— Я пойду первым, — сказал Гектор, и ступеньки заскрипели под его весом.

Я пошла было за ним, но у входа замешкалась.

— Химена, возвращайся с охраной во дворец через главный вход. Они тебя пропустят. Люди могли видеть, как мы входили сюда, и кто-то должен выйти обратно.

Она нахмурилась.

— Мое место рядом с вами.

— С Гектором я в безопасности. — Прежде, чем она успела возразить, я повернулась к кузнецу.

— Как ваше имя, сэр?

— Мондрано, — сказал он гордо. — Бывший солдат королевской охраны его величества короля Николао, ныне в отставке.

Я похлопала его по плечу, оно оказалось твердым и круглым, как камень.

— Спасибо, Мондрано. Сегодня вы сослужили своей королеве хорошую службу.

Он низко поклонился. Не дожидаясь, пока он поднимется, и не проверяя, подчинится ли Химена моему приказу, я быстро спустилась вслед за Гектором, низко держа свечу, чтобы видеть ступени.

Его рука показалась из темноты, и я оперлась на нее. Как только мои ноги коснулись земли, люк закрылся, и тьма окружила нас, лишь слабо мерцало пламя свечи.

Я подошла ближе к нему, чтобы свеча осветила нас обоих. Пламя отбрасывало на его лицо странные тени — расплывался шрам на щеке, глаза смотрели мягче, черты округлились — и я вспомнила, что он на самом деле совсем молод.

— Гектор, кто, кроме меня и вас, может приказать запереть…

— Конде Эдуардо, генерал Луз-Мануэль и мажордом. — По тому, как быстро он назвал всех, я поняла, что он и сам проговаривал про себя этот перечень.

— Думаете, кто-то намеренно запер дворец от нас?

Химена предположила бы, что это лишь прискорбное недоразумение. Но Гектора невозможно было ввести в заблуждение.

— Даже после вашего счастливого возвращения необходимо действовать стратегически, — сказал он.

Я передала ему свечу и кивнула. Он пошел впереди, а я старалась держаться поближе к нему, чтобы в случае необходимости схватиться за его портупею. Тоннель был таким узким, что я задевала плечами деревянные подпорки, поддерживавшие потолок. Я едва сдерживалась, чтобы не чихнуть от поднятой нами пыли.

Что-то выскользнуло у меня из-под ног, вспыхнуло голубым светом амулета, и я вскрикнула.

Гектор быстро обернулся, но сказал лишь:

— Просто пещерный скорпион. Они светятся, когда испуганны. Почти безвредны.

Почти безвредны — это не совсем безвредны, и я открыла было рот, чтобы спросить насколько, но решила, что лучше выглядеть перед ним смелой.

— Я просто не ожидала, — сказала я спокойно. — Пожалуйста, пойдем дальше.

Он отвернулся, но прежде я заметила на его губах лукавую усмешку.

— Радуйтесь, что это был не черный сталкер, — сказал он, отодвигая рукой густую паутину.

— Да?

— Эти скорпионы гораздо больше. И очень ядовиты. Обитают в пустыне вокруг Басагуана. Странно, что вы не встречались с ними, когда возглавляли сопротивление.

— Хорошо бы нам тогда встретить черных сталкеров. Они стали бы прекрасным оружием.

— Что? — Он резко остановился, так что я чуть не налетела на него.

— Один деревенский мальчишка разводил гадюк. Я приказала ему отнести их к лагерю инвирнов. Он не ждал там, пока кто-нибудь умрет, но доложил, что крику было много. Скорпионы подошли бы еще лучше.

Он долго молчал, и я уже забеспокоилась, что как-то обидела его.

— Гектор?

— Вы всегда удивляете меня, — и он пошел вперед.

Мы оказались у подножия изогнутой лестницы. Нижняя ступенька сгнила и провалилась.

— Она проходит внутри стен замка, — прошептал Гектор. — Надо идти очень тихо.

Я кивнула, и мы пошли вверх по лестнице. Укрепленные деревом земляные стены сменились кирпичными и каменными, и ступеньки прогибались и скрипели под нашим весом. Я начала замечать вокруг признаки жизни: звуки шагов, приглушенные голоса, шум воды, бегущей по трубам.

Наконец лестница кончилась. Гектор поднял свечу и осветил стену, слишком гладкую для каменной. Он провел по ней пальцами, оставив черную дорожку на серой пыли. Что-то щелкнуло. Дверь беззвучно скользнула в сторону, за ней темнота казалась не такой густой.

— Это гардероб, — прошептал он, входя внутрь. — Оставайтесь здесь, а я осмотрю комнату.

Он открыл дверцы, и внутрь хлынул поток света, но тут же снова закрыл их, и я осталась одна в темноте. Я вдруг поняла, что вокруг меня пусто, и у меня сжалось сердце. Раньше здесь висела одежда моего мужа. Интересно, что с ней стало?

Я ждала, слушая удары собственного сердца и ожидая звуков потасовки. Ну почему Гектор не оставил мне хотя бы свечу?

Потом он открыл двери, и я заморгала от яркого света.

— Все чисто, — сказал он. Я взяла его руку и вошла в королевскую спальню.

Спальня моего покойного мужа была огромна и уныла, с мраморным полом и полированной мебелью красного дерева. Гобелены высотой в два человеческих роста на стенах. Огромная кровать с красным балдахином возвышалась в центре, подобно башне.

Я могла бы жить здесь, если бы захотела — это мое право королевы. Но я ненавидела эту комнату. Она казалась мне кричащей, нелепой. Я когда-то приходила сюда, лишь чтобы держать за руку умирающего и облегчать его боль, она напоминала мне о смерти.

Прямо перед нами — небольшая дверь в мою собственную спальню — мой дом.

— Я проверил. Там только Мара, — сказал Гектор, перехватив мой взгляд. — Пока вы в безопасности.

Пока. Надо действовать стратегически , — сказал он в тоннеле. Я сжимаю кулаки, готовясь к чему-то, точно не зная, к чему.

— Тогда пойдем.

Мы вернулись раньше Химены и охраны. Я пошла в свою спальню, а Гектор встал у входа, скрестив руки и опустив голову.

— Я должна что-нибудь сделать, — сказала я. — Я не могу просто ждать здесь.

Мара, моя фрейлина, указала вглубь залитой солнцем комнаты.

— Но вам надо переодеться, — сказала она торопливо. — Платье покрыто пылью. И мне нужно напудрить вас и причесать, и… и…

Тихое отчаяние в ее голосе заставило меня заглянуть ей в лицо. Она высока и тонка, как пальма — ей семнадцать, как и мне. Не глядя мне в глаза, она добавила:

— И я только что помыла бассейн. Вы не хотите искупаться?

— Потом. Мне надо выяснить… — Я замолчала, увидев, что у нее дрожат губы. Я бросилась к ней и обняла ее.