Денис Морозов - Крыса Разумная

— Говорили мне, что ты ведьма, да я не верил! — состроил Тихоня страдальческое выражение лица.

— Не ведьма, а ведунья, — ничуть не обидевшись, поправила его девушка. — Сейчас я пошепчу над тобой заговор. А ты не шевелись.

Она склонилась над ним и принялась тихо напевать колдовские слова, одновременно протирая рану пахучим целебным настоем. Тихоня корчил ужасные рожи, но героически старался терпеть и не показывать виду, как ему больно. Однако усики на его серой морде ходили ходуном так красноречиво, что Белянка его пожалела.

— Ну все, все, — ласково произнесла она, гладя его по шерстистому боку. — Кровь уже не течет. Но вот ухо уже не срастется. Оно так и останется рваным.

— Чего только не сделаешь ради твоей белой шерстки! — игриво сказал Тихоскок. — И ради рыжего пятнышка у тебя на спине. Оно сводит меня с ума!

Он попытался погладить Белянку по спинке. Та захохотала, но руку его отвела, хотя и не очень решительно.

— Ты так рисковал ради меня! — с чувством произнесла она. — Этот толстый магистр мог тебя заколоть! Ты такой храбрый!

Тихоня приосанился и гордо расправил плечи. По правде говоря, сам он совсем не думал, будто он храбрый. Как раз наоборот — он никогда не совался в бурные драки между студентами и даже не участвовал в шумных попойках, гремевших в общаге каждую пятницу. Друзья даже смеялись над ним за то, что вместо веселых посиделок в пивной он предпочитал забиться в угол темной библиотеки, чтобы найти в ветхой книжке какую-то забытую истину. Однако Белянка смотрела на него с таким восторгом, что он сам начинал в себя верить.

— Как сияет в эфесе этот зеленый камень! — сказала девушка, переводя взгляд на шпагу. — Наверное, он очень дорогой. Гнилозуб сильно рассердится из-за того, что ты отнял у него любимое оружие.

— Еще больше он рассердится из-за того, что я отнял у него тебя, — улыбнувшись, ответил Тихоня.

Белянка приоткрыла комод и извлекла из него синий прозрачный платок из тонкого шелка. Она сбрызнула его ароматными духами и ловко завязала у Тихоскока на шее. Узелок получился похожим на розочку. Тихоня ощупал его и воскликнул:

— Это любовный узелок!

Белянка рассмеялась и отвела глаза. Повязывать «любовный узелок» было давней традицией студенческого городка. Так делали девушки, когда желали признаться, что им нравится парень. С этого момента парень и девушка считались парой.

Тихоня вскочил со стула и попытался обнять ее, но Белянка расхохоталась и увернулась.

Магистр Гнилозуб метался по просторному кабинету, заставленному мебелью из мореного дуба. У стенки стояли, вытянувшись в струнку и не дыша, дворецкий Долгопят в длинной зеленой ливрее с красными отворотами, и начальник охраны Твердолоб в медной кирасе и шлеме. Гнилозуб подбежал к ним, и, свирепо вращая маленькими глазками, заорал:

— Как вы могли допустить, что они унесли свои хвосты? Почему не вцепились в них зубами? Почему не вернули?

Долгопят вжал голову в плечи и попытался прикрыть испуганную морду отворотом ливреи. Твердолоб, наоборот, распрямился, уставился в потолок и разинул рот, но не нашел слов и только беспомощно заглотил воздух.

— Какой-то студент увел у меня невесту! — продолжал орать на них Гнилозуб. — Надо мной теперь весь город будет издеваться! В придачу, он стащил мою шпагу, а она стоит больше, чем ваши дрянные хвосты! Да мне сам бургомистр завидовал, потому что ему никогда ничего похожего не дарили!

— Извините, ваше высокородие! Мы непременно исправимся! — собравшись с духом, пробубнил Твердолоб.

— Не верю! — завизжал Гнилозуб. — Вы, коты драные, совсем мышей ловить перестали! Пущу вас на фарш! Крокодилам скормлю!

Кажется, Долгопят принял эту угрозу всерьез. У него застучали зубы, и он так опустил голову, что лишь один кончик носа остался торчать из ливреи. Твердолоб поскреб когтем медный шлем и через силу выдавил из себя:

— Я сейчас же пошлю стражу арестовать их. Обоих. Возьмем еще тепленькими, не извольте волноваться.

— Я с них шкуру спущу! — с мстительной мечтательностью произнес Гнилозуб. — Прямо на рыночной площади, у всех на виду. И пусть эта чернь зарубит себе на носу: со мной шутки плохи! А если они уйдут — тогда с вас. Выбирайте, кого мне разделать — либо вас, либо их!

Оба прислужника испуганно забормотали невнятные обещания и тут же унесли ноги. А Гнилозуб подошел к окну, оглядел рыночную площадь, заполненную народом, и грозно прорычал в воздух:

— Только попробуйте мне посмеяться!

Золотая коронка на зубе хищно сверкнула под солнцем — так, что ее можно было увидеть даже из ратуши, возвышавшейся на другом конце площади.

Никогда еще Твердолоб не казался своим подчиненным таким страшным и грозным. Он ожесточенно царапал когтями свою медную кирасу, издавая при этом режущие ухо звуки. На кирасе серебряной нитью по блестящему медному фону было выгравировано изображение городских стен и башни с воротами, перед которыми стояли две крысы в доспехах, скрестившие алебарды. И эта картинка, и сама кираса с ее хозяином были хорошо известны горожанам. Едва завидев ее, они старались убраться подальше и не попадаться на глаза начальнику стражи.

Рядовые охранники насупленно выслушивали его приказы. Обложить со всех сторон студенческий городок. Растрясти студентов и выспросить, где они укрывают преступника с беглой подружкой. Никого не жалеть, на старинный закон, запрещающий страже входить на территорию университета, внимания не обращать. Жалобы игнорировать. Главное — выполнить повеленье Хозяина.

— Что искать в первую очередь — девушку или шпагу? — спросил один из охранников.

— Дурак! — обругал его Твердолоб. — Ищи сразу всех. И самого преступника не забудь.

— А разве можно заходить на территорию университета? — спросил другой. — Городские власти спокон веку этого не позволяли.

— Плевать на городские власти! — в бешенстве заорал Твердолоб. — Тебя кто кормит — Хозяин или этот жалкий бургомистр? Чую: измена давно уже свила гнездо в этом грязном рассаднике ереси. Ступайте, и покончите с ней одним разом!

Стражники подняли наконечники копий и устремились к студенческому городку. Они неслись по узеньким улочкам, распугивая прохожих и мелких торговцев. Горожане торопились отойти в сторону, чтобы дать им дорогу.

А Тихоскок тем временем наслаждался покоем, вдыхая аромат духов, исходивший от повязанного на его шею платка. Белянка суетилась, укладывая в дорожный рюкзак одежду, сушеные травы и мази.

— Куда мы теперь денемся? — с тревогой спросила она.

— Ты когда-нибудь видела море? — улыбнулся ей Тихоскок.

— Нет!

— А ведь оно совсем рядом.

— Но порядочные горожане не выходят за крепостные стены. За ними столько опасностей! Там водятся змеи, лисы, собаки, крокодилы и дикие кошки. А еще может прилететь страшный коршун.