Денис Морозов - Крыса Разумная

— Тихоня, дракон! — в панике визжала внизу Белянка, но водная толща гасила звук ее голоса.

Что делать дальше, он просто не знал. Никаких идей не было. В отчаянии он принялся молотить кулаком по лицу странного существа, хотя и не надеялся, что дверь от этого откроется. Слой ракушек, густо наросших на изображении, отвалился, и за ним открылось круглое углубление — в том месте, где у человека был лоб.

Тихоскок приложил к нему головку ключа. По размерам она подходила точь в точь. Он принялся яростно оттирать это углубление от водорослей, и нашел, что в глубине его темнеет замочная скважина. Ключ вошел в нее, как влитой. Глаз на его головке оказался у существа прямо посреди лба.

— Тихоня, ну что там? — в нетерпении заголосил Ветрогон.

Его плечи дрожали — Тихоскок чувствовал это ступнями. Створы ворот задрожали и начали разъезжаться в стороны. Сквозь их скрип и скрежет донеслась музыка: где-то в ближайшей башне заиграл допотопный музыкальный механизм, извлекающий звуки из проржавевших металлических пластинок. Мелодия была необычной и даже пугающей — в Крысином гнезде таких не играли.

Дракон позади него развернулся и ринулся в нападение. Ветрогон покачнулся, Тихоскок потерял равновесие и рухнул на дно как раз в тот миг, когда дракон ударился о разъезжающиеся створы ворот. Возник водный поток, который подхватил путников и начал затягивать в город. Тихоня почувствовал, как его оторвало от почвы и понесло внутрь, в темную неизвестность. Белянка и Ветрогон кубарем покатились за ним, а следом понеслись ошалевшие от страха пираты.

Боцман Губошлеп взопрел под палящими лучами полуденного солнца. Его жесткая серо-бурая шерсть взмокла, а он все не унимался и орал на пиратов:

— Качайте сильнее! Раз-два, вверх-вниз!

Матросы корабельной команды выбились из сил и уже не обращали внимания на его окрики. Они лениво дергали ручки насосов, то поднимая их, то опуская. Мало кто уже верил, что там, на глубине, их капитан и товарищи еще живы. Пираты лишь по привычке продолжали делать вид, что работают, но на самом деле мечтали залезть в темный трюм, подальше от жаркого солнца.

— Вижу чужой парус! — закричал вахтенный с полуюта.

Пираты насторожились, ушки над взмыленными головами вздернулись кверху.

— Добыча сама идет в руки! — довольно ухмыльнулся Губошлеп и потер ладони. — Поднять «Веселую крысу»!

Тотчас же на верхушке фок-мачты затрепетало багрово-красное полотнище с изображением белого скелета, сжимающего в когтистых лапах саблю и абордажный багор.

Однако приближающийся корабль не был похож на добычу. Ловко маневрируя под попутным ветром, навстречу к ним несся двухпалубный галеон, борта которого ощетинились рядами чугунных пушек.

— Полундра! К бою! — истошно завопил боцман.

Пираты побросали насосы и кинулись в трюм за оружием. Они расхватали пики, багры и абордажные сабли, но пушек на «Лазурной мечте» не оказалось, и всем стало ясно, что тяжелый галеон разнесет их в щепы.

«Гроза океана» быстро приблизилась и ловко развернулась к ним бортом. Из орудийных портов на них глянули черные жерла орудий. Сквозь квадратные проемы было видно, как рядом с лафетами суетятся канониры в медных кирасах, сжимающие в лапах шомпола и зажженные фитили от разрывных ядер.

— Где капитан? Без него мы не справимся! — истошно завопил Баламут, сменивший гитару на пиратский нож.

Товарищи отреагировали на его возглас панически: они принялись забиваться во все щели и прятать головы за высоким бортом. Тем временем стражники с галеона забросили кошки на длинных канатах и начали подтягивать каравеллу. Затем они пустили в ход багры и абордажные крючья, перебросили с борта на борт деревянный мостик и по нему быстро сбежали на палубу «Мечты». Боцман застыл перед ними с саблей в ладони.

Перед ним вырос Твердолоб с алебардой наперевес. Его медная кираса с двумя крысами, скрестившими копья, так сверкала под солнцем, что боцман зажмурился.

— Сам сдашься, или тебя разделать, как цыпленка на гриле? — поинтересовался начальник охраны.

Губошлеп оглядел своих подчиненных, которых уже вязали, и широко взмахнув, выбросил саблю за борт.

— Я сдаюсь, но моя сабля тебе не достанется! — зло сказал он.

Тихоскока несколько раз перевернуло вверх тормашками, и он едва удержал на голове колпак, не дав воздуху выйти. Дракон просунул длинную шею в ворота и попытался поймать беглецов, однако створки начали съезжаться обратно и едва не прищемили его. Желтые глаза мелькнули и исчезли с той стороны стены. Тихоня вздохнул наконец с облегчением, поднял на ноги Белянку и постарался ее успокоить.

За воротами прятался настоящий город. Но что это был за город! Казалось, его выстроили великаны. Здания были огромными, многоэтажными. Их причудливые очертания колыхались в холодных толщах воды. Пучеглазые рыбы сновали между дворцами и храмами. Угри и мурены выскакивали из темных окон и проносились мимо, задевая промокшую шерстку подводников. Морские коньки стаями носились по улицам, таким широким, что по ним мог бы проплыть целый корабль.

— Кто мог жить на таких безразмерных улицах? — произнес Тихоскок.

От удивления он говорил вслух, хотя вода гасила звук его голоса. Ветрогон вывел их на центральную площадь. Тут могло бы собраться население всего крысиного города. Они принялись подниматься по широким каменным ступеням, каждая из которых была такой высокой, что приходилось карабкаться, помогая себе передними лапами. Кажется, это была лестница к фантастическому храму, невообразимые купола которого поражали воображение.

По обе стороны от лестницы высились статуи обезьяноподобных творений. У них были руки и ноги. Некоторые из них сидели, другие стояли, а третьи замерли в стремительных позах, как будто живые существа неожиданно окаменели во время движения. Тихоскоку казалось, что эти статуи сейчас сорвутся с места и бросятся вперед — такими красноречивыми были их очертания. Но наросты ракушек и водорослей говорили, что этим фигурам уже многие века.

Двери здания под куполом давно были снесены течением. Стайки разноцветных рыб носились между гигантских колонн. Внутри было темно, и Тихоскок ориентировался только по блеску светильников, которыми размахивали его друзья. Ветрогон махал особенно оживленно — кажется, он нашел выход на верхний этаж.

Тихоскок начал карабкаться вверх по ужасно неудобной лестнице. Когда он преодолел два пролета, вода вокруг его колпака неожиданно схлынула и ушла вниз. Он помахал светильником — тот ярко вспыхнул, осветив пустое пространство, заполненное воздухом.

Ветрогон уже снимал свой колпак и недоверчиво шевелил носом, проверяя, можно ли тут дышать.