Денис Морозов - Крыса Разумная

— Не оскорбляйте мою команду, — обиделся Лихогляд, но тут же прикинул что-то в уме и неожиданно легко согласился:

— Впрочем, я готов пойти вам навстречу, мон ами. Если ваша душка будет у меня под рукой, то вы не преподнесете сюрпризов.

На только что реквизированной Верховным Деспотом судоверфи Мышиного ручья спускали со стапелей новенький красавец-галеон. На его борту была выведена свежая надпись: «Гроза океана». Старшая жена Гнилозуба разбила о днище бутылку с игристым вином, после чего корабль столкнули в воду, и он отправился в увеселительную прогулку по тихим прибрежным волнам.

На палубе собрался весь цвет Крысиного гнезда: тут были помещики и торговцы, хозяева мельниц и винокурен, инквизиторы и ростовщики. Дворецкий Долгопят в зеленой ливрее сновал среди них и разносил вишневую настойку на серебряном подносе. Епископ Муровер с удовольствием прикладывался к рюмке, и вскоре уже не мог понять, отчего его шатает — то ли от выпитого, то ли от морской качки. Гнилозуб важно прохаживался среди знати и милостиво беседовал с приглашенными, давая понять им, какая благодать на них снизошла.

В разгар этого торжества к «Грозе океана» причалила шлюпка, на веслах которой выбивались из сил стражники в медных кирасах. Сверкая начищенным шлемом, на борт поднялся Твердолоб, и, склонившись к хозяину, зашептал ему на ухо:

— Мои источники донесли: пираты подняли парус на каравелле и отплыли к Темной бездне. С ними известные вам негодяи и какая-то подозрительная техника для нырянья под воду.

— К Темной бездне? — удивился магистр. — Чего их туда понесло? Это гиблое место.

— Не могу знать, ваше высокородие! — отрапортовал начальник охраны. — Однако если они и в самом деле собрались нырять, то момент для их поимки самый благоприятный. Они всплывут — тут-то мы их и возьмем еще тепленькими.

Гнилозуб закрыл глаза и задумался на минутку, подозвал к себе Долгопята с подносом, опрокинул в рот рюмочку, и во весь голос гаркнул:

— Гостей погрузить на шлюпки и отправить на берег! Поднять паруса! Зарядить пушки! Мы отправляемся на охоту!

Каравелла несколько дней рыскала по широкой лагуне, нигде не встречая пузырей от «дыханья дракона». За это время друзья успели перезнакомиться с корабельной командой и даже стали своими среди грубоватых пиратов. Особенно всем полюбилась Белянка: вокруг нее день и ночь вились целые стайки молодых морячков, что доводило Тихоню до тихого бешенства. Однако Белянка лишь хохотала над его предостережениями и беззаботно отвечала:

— Да ладно тебе, что ты дуешься? Посмотри, какие это славные ребята. Я с некоторыми даже подружилась, особенно с парусным мастером Сиволапом и абордажником Чумадуром. Вот только квотермейстер Дуболом поглядывает волком, ну да ему под горячую руку никто не захочет попасть!

— А помнишь, как они на тебя зарились, когда выдавали нас Гнилозубу?

— Перестань, кто старое помянет — тому глаз вон. А у тебя и без того уже ухо покоцано. Если так пойдет дальше, то от тебя всего останется по половинке.

И Белянка залилась звонким смехом.

Перед обедом она полезла в трюм, где хранились съестные припасы, и выудила оттуда мешок овсяных зерен. Овес она пересыпала в проволочную сетку, привязала ее на трос и бултыхнула за борт, в морские волны.

— Эй, красотка, ты что там придумала? — воскликнул Ветрогон, с удивлением наблюдавший за ее манипуляциями.

— Крупу промываю. Не питьевую же воду на это расходовать! — поделилась Белянка.

Ветрогону потребовалось время, чтобы осмыслить ее ответ, но когда до него наконец дошло, он обхватил обеими лапами свое черно-белое брюхо и от души расхохотался.

— Уже целый век хожу под парусом, но первый раз вижу, чтобы крупу промывали, да еще за бортом! — сообщил он.

Белянка смутилась, но тут же нашлась и ответила:

— А вдруг по ней мышки побегали? Вам такую приятно будет за щеки совать?

Овес, отдающий свежей морской солью, она залила пресной водой, сварила и посыпала изюмом с сушеным черносливом, которые тоже обнаружились в трюме. Мало того — Лихогляд расщедрился и поделился капитанскими запасами варенья из алычи, и тонкая сладкая дорожка покрыла сверху каждую порцию.

— Мальчики, обед готов! — провозгласила Белянка, придирчиво оглядывая творенье своих лапок.

Члены корабельной команды с готовностью принялись расхватывать деревянные миски и рассаживаться на палубе в самых неожиданных позах. Тихоскок раздобыл ложку на длинной ручке, зачерпнул разбухшую кашу и поразился — такой сладкой и ароматной она оказалась.

— Вот это да! — удивленно выговорил он сквозь набитый рот. — Ты, оказывается, еще и готовишь вкусно!

— Эх, был бы помоложе — женился бы на такой славной хозяйке! — лихо заявил Ветрогон и хитренько посмотрел на Тихоскока.

Белянка расхохоталась. Тихоня взглянул на нее, смутился и опустил нос в миску.

— А я бы подумала! — весело заявила Белянка. — А то от моего-то кавалера предложения не дождешься.

— Какие тут предложения? — смущенно пробормотал Тихоскок. — У нас ни кола, ни двора. Плывем неизвестно куда на чужом корабле. Вот выпутаемся из этих бед — тогда, может быть, и посмотрим.

— Смотри-смотри! — потрепала Белянка его по загривку. — Пока ты смотришь, кто-нибудь другой соберется с духом и сделает предложение раньше тебя.

Тихоня расстроился и бросил ложку на деревянный пол. Ветрогон дико расхохотался, глядя на то, какую физиономию он состроил. Лихогляд и пираты поддержали шкипера заливистым ржанием.

Белянке отвели место в уголке трюма за задернутой занавеской. Тихоня повесил свой гамак рядом, с таким расчетом, чтобы пробраться в угол мимо него было никак невозможно. Однако ночью его самого разбудили, и довольно бесцеремонно. Открыв глаза, он увидел над собой черношерстого квотермейстера Дуболома, щеки и губы которого оттопыривались от ужасающего пирсинга. Дуболом резко потряс его за плечо и угрюмо пробурчал:

— Срочно на палубу! Капитан требует.

Луна в небе была еще яркой, ее светлый диск со скошенным краем отбрасывал на колышущуюся воду дорожку, в темноте казавшуюся ослепительной. Лихогляд, Ветрогон, да и сам квотермейстер перегнулись через борт и принялись яростно спорить, не обращая на Тихоню внимания.

Он наклонился над водой, и тут же в лицо ему пыхнуло едким запахом гнили, а непривычно горячие капли обожгли лоб. Его соседи мгновенно отшатнулись и благоговейно умолкли.

— Горячий пар и нестерпимая вонь! Так может дышать только подводный дракон! — дрогнувшим голосом сообщил Ветрогон. — Вот мы его и нашли.

И тут же на палубе раздался топот босых подошв с нестрижеными когтями, боцман задул в свой свисток, мичманы полезли на реи сворачивать паруса. Сиволап с Чумадуром принялись раскручивать ворот, пытаясь спустить якорь, но Ветрогон обругал их: