Денис Морозов - Крыса Разумная

Горожане опешили и замерли на месте.

— Восемь Мудрых накажут вас за грехи! — голос епископа стал пугающим. — Они устроят Великий Потоп, который зальет наш обезумевший город по самые крыши. Горожане и все их имущество сгинут в безжалостных волнах. Ни одно здание не уцелеет, и даже мраморные статуи Парадной Арки не смогут вынести такого поругания и рухнут. А в довершение всего явится немыслимое чудовище, змей из морских глубин, и поглотит всех грешников. Вы хотите, чтобы вас проглотил змей? Вы хотите, чтобы ваши дома утонули в потопе?

Муровер так голосил и размахивал посохом, что испуганные горожане попятились.

— Кому вы верите? Он несет ахинею! — воскликнул Шишкобор, оказавшийся единственным, кто не потерял дух.

— Да отсохнет язык твой, дурной греховодник! — взвопил Муровер. — Моими устами вещает Отец Мудрых Крыс. И он говорит мне: все, что ты напророчил, почтенный епископ, сбудется непременно, и в самом ближайшем времени! Если только безумные горожане не опомнятся и не покорятся тебе!

И Муровер ударил посохом о брусчатку так громко, что серебряное навершие зазвенело. Пыл слетел с горожан. Их охватила робость, и они принялись смущенно просить епископа, чтобы тот смилостивился и забрал бы свое пророчество обратно.

— Пророчества не забирают обратно! Они даются раз и навсегда! — воскликнул епископ, с удовлетворением взирая на то, какое впечатление производят его слова. — И да сбудется мое слово!

В следующую неделю в городе только и разговоров было, что о зловещем пророчестве епископа. О том, чтобы возражать против власти «Верховного Деспота», никто больше не думал. Все запасались сухим зерном и готовили имущество к затоплению. А вот как приготовиться к появлению змея — этого никто не знал, и от этого горожанам становилось еще страшнее.

Вокруг здания ратуши стояла целая цепь стражников с алебардами. Начищенная до блеска пушка угрюмо смотрела на площадь своим зияющим жерлом. Рядом с ней горкой лежали новые ядра, начиненные разрывной смесью. Двое канониров под охраной целого отряда кирасиров неусыпно дежурили рядом, готовые в любой момент начать стрельбу по живым мишеням.

Гнилозуб в парадном кафтане и шляпе с лисьим хвостом вышел на крыльцо и оглядел пустую площадь, на которой не было ни души, кроме охраны в кирасах. За спиной у него выросла фигура Твердолоба, следом чинно выбрался епископ, постукивая посохом по ступеням. Гнилозуб довольно причмокнул и спросил у охранника:

— На площадь никого не пускают?

— Никого, ваше превосходительство, — заверил его Твердолоб, уже оправившийся от недавнего столкновения с толпой.

— Тогда у нас осталось еще одно дельце, — подмигнул своим спутникам Гнилозуб.

Шагать пожилому Верховному Деспоту было уже тяжело — жутко болели колени, да и трястись после недавних волнений они начали больше, чем прежде. Поэтому ему, в соответствии с новым статусом повелителя, подали носилки в виде маленького деревянного домика с окошками, задернутыми занавесками. Двое дюжих носильщиков подняли их на руки и потащили в Парадную Арку, за которой располагался посад. Большой отряд стражников в сверкающих кирасах шел впереди, чтобы ни у кого не возникло желания высунуть нос из-за забора.

За городскими стенами процессия оказалась на сельской дороге, миновала живописный лесок и оказалась на берегу речки, носившей название Мышиный ручей. Через пару миль вниз по течению река образовывала широкую заводь, у которой была устроена судоверфь.

Строительство нового галеона, заложенного еще прежним бургомистром, здесь шло полным ходом. Корабль был уже почти готов, оставались только отделочные работы. Гнилозуба подняли на борт с помощью подъемной площадки, приводимой в движение лебедками.

Новый хозяин Крысиного гнезда с удовлетворением побродил по пахнущей свежей сосной палубе, пощупал мачты и поскреб когтем поручни высоких бортов.

— А пушки? — с беспокойством спросил он. — Сколько на нем будет пушек?

— Не беспокойтесь, ваше превосходительство, — с готовностью подсказал Твердолоб. — Восемь на одном борту, и столько же на другом. Еще ни у одного корабля не было такого вооружения.

— Вот это махина! — с восхищением произнес деспот. — Я назову его «Гроза океана». С ним я буду господствовать не только на суше, но и на море. И пусть теперь кто-то попробует грабить мои корабли!

В капитанской каюте прислуга накрыла роскошный обед. Гнилозубу подали его любимое жареное сало в сметане, которое он и навернул с непередаваемым аппетитом, разыгравшимся от свежего воздуха и хорошего настроения. Долгопят разлил по серебряным стопкам вишневую наливку, и бывший магистр с удовольствием чокнулся с епископом и Твердолобом, присевшим с ним рядом за маленький столик.

— Я бы не советовал вам отплывать, — проговорил Муровер. — В городе все еще неспокойно.

— Там и будет неспокойно, пока я не накажу всех, кто поднимал на меня лапу, — возразил Гнилозуб. — Но самое главное: я должен выставить на всеобщее обозрение шкуры этих разбойников, Белянки и Тихоскока. Сколько они у меня крови выпили! Пусть все знают, что со мной шутки плохи.

Ветер надувал сияющие синевой паруса «Лазурной мечты». Ветрогон стоял с картой на высокой кормовой надстройке рядом с Лихоглядом, по такому случаю лично взявшим в руки штурвал.

— Пусть меня накроет волной, если все, что мы узнали на острове, не подтверждает моих многолетних исследований! — говорил шкипер, стараясь перекричать громкие хлопки рвущихся парусов. — Течения подхватывают стеклянные катышки где-то здесь, прямо под нашим килем, и несут их к Изумрудному берегу. Там их и выбрасывает на сушу.

Тихоня перегнулся через бортик и наблюдал, как борта каравеллы разрезают водяные барханы.

— А не ты ли рассказывал мне, что эти катышки достают со дна огромные черепахи и выносят их в зубах в темную ночь после первого новолунья? — спросил он, обернувшись.

— Одно другому не мешает, — не моргнув глазом, ответил ему Ветрогон и продолжил:

— Раньше мы не знали, где искать затонувший город. Но теперь у нас есть верная примета.

— Какая? — быстро спросил его Лихогляд.

— Где сокровища — там и дракон. А дракон пускает горячие пузыри.

— Нам что, придется лезть ему прямо в пасть? — ужаснулась Белянка, которая прохаживалась, как ни в чем не бывало, по палубе, и даже помогала матросам подтягивать снасти.

— Только не вам, мадмуазель! — галантно ответил ей Лихогляд. — Вас мы с собой не возьмем.

Тихоскок переглянулся с Ветрогоном и проговорил:

— По-вашему, девушке безопаснее оставаться на палубе среди оголтелых пиратов? Нет, я не брошу ее среди такого отребья.