Денис Морозов - Крыса Разумная

Долгопят кашлянул в отворот ливреи и почтительно произнес:

— Не извольте беспокоиться, ваше превосходительство. Тут, изволите ли видеть, подземные ходы-с.

— Подземные ходы? — оживился «верховный деспот». — Где?

— Везде-с. Из подвала ратуши есть ход к вашему особняку, а из него — за город. Да и других много всяких-с.

— Каких, например?

— В храм Восьми Мудрых. В Арсенал. Или вот в караулку-с.

— В караулку?

Гнилозуб лихорадочно забегал по кабинету.

— Ты вот что, дружок… Приведи-ка мне быстренько его святейшество. Впрочем, нет, его святейшество подождет. Перво-наперво зови мне Твердолоба. И пусть захватит с собой всех караульных, которых удастся собрать.

Долгопят бросился выполнять его повеленье, но Гнилозубу вдруг пришла в голову мысль, и он резко выкрикнул:

— Нет, постой! Ты хорошо изучил это здание?

— Я же теперь распорядитель… — с достоинством произнес бывший дворецкий.

— Тут, кажется, где-то должен быть склад. Наверно, в подвале?

— Наоборот! — с гордостью заявил Долгопят, радуясь, что ему выпала возможность продемонстрировать свою компетентность. — На самом верхнем этаже, под крышей-с.

— А какое-нибудь оружие в нем есть?

— Один старый хлам-с. Обломки старинных сабель, пики и сломанные алебарды.

— Может быть, что-то еще? — с надеждой спросил Гнилозуб.

— Ну разве что наконечники стрел да несколько мешков порохового зелья.

— А оно тут зачем?

— Как же-с. У нас и чугунная пушка имеется. Только она уже лет пятьдесят не стреляла.

— Вот то, что надо! — радостно взвизгнул верховный деспот. — Распорядись притащить ее побыстрее. А сам — мигом за Твердолобом. Одна лапа здесь, другая — там! Брысь, я кому говорю!

Сон мигом слетел с караульных, дремавших у входа в ратушу. Они схватились за алебарды и вжались спинами в стену, но угрюмая толпа подбиралась к ним все ближе и ближе. Не дожидаясь приглашения, в кабинет бургомистра вошел Муровер.

Несмотря на ранний час, он был уже в строгой лиловой сутане с шапочкой. Посох с серебряной головой стукнулся о паркет. Среди всеобщей суматохи епископ выделялся ледяным спокойствием. Его темно-серые глаза смотрели прямо перед собой, а кончики ровных усов едва заметно подрагивали. Хвост он нес за собой с достоинством, как и подобает особе духовного сана.

— Вы понимаете, что нам всем пришла крышка? — не здороваясь, бросился к нему Гнилозуб.

Епископ брезгливо отстранился от него, но тут получил тычок в спину от Твердолоба, влетевшего следом.

— Поздравляю, мы были у власти всего одну ночь! — доложил охранник. — С этой толпой нам не справиться. Эх, недолгим был мой караул!

Гнилозуб дико завыл, забился в угол и натянул ночной колпак себе на глаза.

— Бросьте паниковать, вы оба! — резко прикрикнул на них епископ. — Я видел, как стражники тащат по коридору пушку. Разверните ее и стреляйте!

Гнилозуб затравленно смотрел на него из угла и ничего не отвечал. Твердолоб беспомощно развел лапами в стороны и сказал:

— Я такого приказа отдать не могу. У меня недостаточно полномочий.

— Зато у Верховного Деспота достаточно, — перебил его Муровер.

Епископ и стражник одновременно посмотрели на своего лидера. Тот пытался вжать в тесный угол свои колышущиеся бока, бешено вращал глазами по сторонам и глухо выл.

— Ну что смотришь? — недовольно сказал Твердолобу епископ. — Не видишь что ли — его превосходительство приказывает стрелять!

— Слушаюсь! — с готовность проговорил охранник, приложил ладонь к козырьку медного шлема и ринулся вниз по лестнице.

Пушка на крыльце уже была установлена и заряжена. Двое канониров длинным шомполом запихивали в нее черное ядро.

— Эй, вы чего там удумали? — с негодованием выкрикнул Шишкобор. — У нас в городе уже полсотни лет не стреляли!

Народ недовольно загомонил.

— Давайте отнимем у них орудие, пока они не натворили беды! — закричал Барабаш и первым бросился подниматься по лестнице, ведущей к высокому входу в ратушу.

Но тут на ступенях показался Твердолоб в своей блестящей кирасе, солидно прокашлялся и хриплым голосом произнес:

— Так, тут у нас как бы такое дело… В общем, его превосходительство Верховный Деспот приказал палить прямо в толпу. Канониры, выполняйте.

Оба пушкаря застыли, не решаясь поднести к запалу зажженный фитиль.

— Стреляйте, кому говорю! — изо всех сил рявкнул на них Твердолоб.

И тут же пушка разразилась оглушительным громом, выплюнув из себя облако сизого дыма. Ядро вылетело из жерла, пролетело над головами собравшихся и угодило в фонтан, подняв вокруг себя тучу шипящих от жара капель. Народ замер. Никто не решался двинуться с места, и даже возмущенные голоса на мгновенье утихли. Твердолоб сделал несколько шагов вниз по лестнице, приблизился к Барабашу и жестко столкнул его со ступеней. Барабаш кубарем полетел на землю, квадратная шапочка свалилась с его головы.

Яска бросилась к своему приятелю, приподняла его и возмущенно закричала:

— Они что, по народу стреляют? Да где это видано? Как мы такое могли допустить?

И тут же толпа пришла в ярость. Горожане гневно заголосили и бросились вверх по ступеням. Твердолоба опрокинули, его медная кираса жалко звякнула о каменные ступени. Канониры мгновенно улизнули, за ними последовали стражники с алебардами. Они заперли за собой двери на самые толстые засовы, но в деревянные створки начали дубасить так громко, что стало ясно: никакие запоры не задержат эту разъярившуюся толпу.

Барабаш с Шишкобором сдернули чугунную пушку с лафета и начали выбивать ей двери, как тараном. Жерло пушки еще было горячим от выстрела, и Барабаш обмотал пышущий жаром чугун своей мантией.

Через несколько гулких ударов двери рухнули, и восставшие волной хлынули в здание. Они пронеслись по лестницам, ворвались в кабинет бургомистра и выволокли из него пищащего Гнилозуба, вцепившегося в свой ночной колпак. «Верховного Деспота» подняли над головами и передавали по вытянутым рукам до тех пор, пока его толстая туша не оказалась на площади. Там его с хохотом окунули в фонтан, где он больно ударился головой о пушечное ядро и едва не захлебнулся.

— Посмотрите на нашего верховного деспота! — издеваясь, кричали в толпе. — Мир не видел такого великого повелителя!

Толпа горожан надвинулась на Гнилозуба. Она готова были разорвать бывшего магистра на куски. Неожиданно перед фонтаном возникла грозная фигура в развевающейся лиловой сутане. Раскрытые ладони были расставлены в стороны, рукава развевались на ветру. Шапочка с кисточкой на голове сдвинулась набок, из-под нее показались торчащие острые уши. Муровер высоко воздел руку с серебряным посохом и заголосил:

— Стойте, безумные! Остановитесь! Вы не ведаете, что творите!