Антон Зволинский - Клинки Демона

В хижине шамана разносились запахи тлеющих трав. Гансу подумалось, если долго находиться здесь, начнешь бредить не хуже шамана. Им оказался худосочный старичок с ворохом тряпья, одетого на худые плечи.

Он смотрел в пустоту немигающим взглядом, явно пребывая в состоянии медитации. Гансу пришлось пару раз громко кашлянуть, обращая на себя внимание.

— Ганс, это ты? — задал шаман очевидный вопрос. — Да. Вы хотели меня видеть? Духи снова с вами говорили? — Духи? Да, говорили. В клубах курительного дыма они явились ко мне. Поведали о беспокойстве, переживаниях, разыгрывающихся в мире духов. Нашу деревню защищают духи предков, живших здесь ранее. Они глухи к моим прошениям о защите. — Уверен, если вы продолжите свое дело, рано или поздно, духи отзовутся.

У старика, возможно, наблюдался дар медиума в молодости, однако старческий маразм загородил собой одаренность. Он ощущал волнения духов, однако не мог определить причины. Гансу оказалось достаточно услышанного, чтобы начать подготовку к предстоящему.

Уже у выхода, старый шаман пожелал ему, — Берегись призраков. Они появятся, где их совсем не ждешь.

Ганс не работал сегодня с другими мужчинами над каналом. Вытащив меч из ножен, сооруженных в селении из плотной кожи, он принялся за заточку. На улице стояла неимоверная жара. Сидя в тени от валуна, Ганс мерно водил точильным бруском по лезвию, периодически смачивая.

— Кажется ты говорил, что это заговоренный клинок, — Авалса появилась из-за валуна незаметно, — тогда почему ты его точишь? — Заговор не делает меч острее, — Ганс поднял над собой руку, — а точильный камень делает. К тому же, это всего лишь обычный металл, — он сказал это с какой-то странной грустью.

Авалса достала из-за спины Коготь, проверяя остроту лезвия. — Этот кинжал не нуждается в заточке. — Почему? Ганс ответил просто, — Лезвие. Естественно, это не удовлетворило Авалсу, однако он не намеревался что-то объяснять.

— Сегодня выдвинемся после заката. У тебя еще есть время сделать приготовления. — А от меня будет толк? — задала Авалса довольно неприятный вопрос для себя. Ганс перестал водить точильным камнем и посмотрел на нее. — Основная сила злых духов заключается в угнетении. Настраиваясь на твой фон, они пробуждают в мозгу страх, парализуя им, лишая возможности думать. Паника в голове возрастает, и ты ничего не можешь с этим поделать, — Ганс помолчал немного, давая возможность понять услышанное. Незаметно для себя, Авалса кивнула. — Как только духи подавляют духовно, им не составляет большого труда атаковать твое материальное тело, — Ганс вынул что-то из кармана, — материалы для браслета я позаимствовал у шамана. В него вложен наговор, способный защитить твой разум от ментальной атаки злых духов. — Другими словами, я перестану бояться? — Именно. Лицо Авалсы просветлело.

Взяв вязаный браслет, она одела на руку. Как и ожидалось, Авалса ничего не почувствовала, лишь немного засвербило у виска.

Ганс дождался, пока Лазутчица налюбуется браслетом. — Мы будем сражаться не с людьми, поэтому слушай меня во время боя, — она впервые услышала от него повелительный тон, — самостоятельно ничего не предпринимай в сражении с нечистью. Авалса не ответила. Она осталась смотреть, как Ганс затачивает клинок с руническим письмом на лезвии.

Впервые Авалса услышала, чтобы кто-то переживал за нее.

Всю жизнь она считала себя сильной. У нее не оставалось выхода. Многочисленные шрамы на теле служили постоянным напоминанием о цене одиночества. Авалса выполняла сложнейшие задания, перенося любую боль.

В детстве Авалса была слабой. Отец систематически избивал ее, унижал, будучи в алкогольном угаре. Он получал удовольствие, избивая также ее мать. Авалса не всегда вспоминала детство, но сейчас картины прошлого хлынули потоком.

Она смотрела, как отец, холодным зимним вечером, убил свою жену. Он забил ее до смерти, а маленькая Авалса стояла и смотрела заплаканными глазами, не в силах что-либо сделать. Она ненавидела себя за это. Поэтому каждый раз, получая шрам на теле, Авалса становилась сильнее.

Кларк подобрал ее подростком. Он вытащил ее из исправительной колонии. Авалса вонзила кинжал в шею отца, пока он спал.

От воспоминаний, уголки глаз немного увлажнились. — Хорошо. Ганс не сразу понял, что это запоздалый ответ на его предостережение.

Полная луна появилась рано на горизонте. Своим кровавым светом, она разгоняла пустынные тени, делая ночь светлой, обманчиво безопасной.

В селении все спали. Никто не услышал, как двое покинули деревню. Оставляя свет луны за спиной, они углублялись в пустыню. Что ожидало на горизонте, сказать было трудно. За каждой пересеченной дюной местность менялась.

Ганс решил проверить периметр деревни, по спирали отдаляясь от нее. Высота песчаных насыпей позволяла не терять деревню из виду. Ноги беспощадно погрязали в песке. Авалса не сразу заметила поджидающую опасность.

Копье приближалось, словно в замедленной съемке. Вылетев из песчаной дюны, оно смотрело острием в грудь. Краем глаза, она заметила еще одно движение — вращающийся меч. В нескольких сантиметрах от Авалсы, два оружия встретились, смещая траекторию полета друг друга. Она только успела пригнуться. Меч прошелестел по кончикам волос.

Щелчок, сердцебиение участилось, возвращая времени реальную скорость. Смерть снова прошла мимо Авалсы. Устроенная засада продолжала развиваться.

Двое, вылезших из песка, уже наседали на Ганса, отбивающего удары копья цепью Грааля. Человекоподобные создания, оказались порождениями тьмы. Маслянисто-черная кожа отливала темным светом при яркой луне. Они напоминали дикобразов: у каждого из спины торчали обломки копий, вырастающих каждый раз после использования.

Третий засел на верхней дюне, беспрерывно метая копья по людям. Гансу тяжело было разминаться с летящими снарядами, и парировать атаки двоих одновременно.

Авалса не могла прийти на помощь Гансу. Копья летели в ее сторону, но метатель находился слишком далеко, поэтому Лазутчица успевала пригибаться под летящим снарядом. Отбивать кинжалом древко она не собиралась. Увидев в песке меч Ганса, Авалса попыталась его достать.

Оружие находилось близко к копьеметателю, но она об этом старалась не думать. Погрязая в песке на каждом шагу, Авалса что было сил, петляла зигзагами, приближаясь к оружию. Метатель, разгадав намерения, перестал бросать копья в Ганса, сосредоточившись на ней. Авалса ощущала, что древко вонзается в песок, всего в шаге за спиной. Она понимала, что, замешкавшись на секунду, рискует оказаться нанизанной на копье. Пути решения с бешеной скоростью носились в голове.

Внезапно она вспомнила, что Ганс настоял на необходимости носить при себе пару гвоздей Креста Спасителя. Авалса не понимала, как ей могло пригодиться подобное оружие, но сейчас оно оказалось, как нельзя, кстати. «Для святого оружия нужна вера, а не навыки».