Антон Зволинский - Клинки Демона

— Да кто он такой вообще? — громогласным голосом продолжал вопрошать темнокожий, закончив с перевязкой, — сразиться с жутким чудовищем огромных размеров и остаться в живых! Мы обязаны ему жизнью, но я все равно не понимаю, что это было, и как вообще такое возможно. За годы службы в Гильдии, ничего подобного не видел, но за последние дни начинаешь верить в бабушкины страшилки о духах и злых силах.

Авалса ничего не могла объяснить темнокожему аборигену, ведь с непониманием ей тоже пришлось столкнуться однажды. На голос Джерома подтянулись остальные члены отряда. Лекарь замолк, когда Сераф оказался за спиной.

Ганс поднялся, справляясь с головокружением. В животе еще ворочалась боль, но ее можно было уже терпеть. Он пересчитал присутствующих глазами. Из отряда выжило лишь семеро. Каждый смотрел на Ганса по-своему: Измаил с интересом, Ллойд с уважением, а Джером все еще не мог поверить в исцеление. Людвиг хранил британское высокомерие, с опаской поглядывая на выжившего. На забинтованной голове выступила кровь. Сераф нарушил молчание, озвучив общее требование, — Рассказывай.

Ганс догадался, что капитана интересует червь и откуда он взялся. — Где-то в песках затерялась братская могила воинов, эпохи крестовых походов. Погибшие не своей смертью, бойцы отказались принимать забвение, решив отомстить миру живых. — Ты хочешь сказать, — перебил Измаил, — что та «штука» в двадцать метров длинной, и есть братская могила? Ганс медленно кивнул, и отряд призадумался.

На лицах читалось сомнение, поэтому Авалса решила вклиниться, — Когда я выполняла заказ Гильдии, то столкнулась с подобным. Сначала я не поверила в увиденное, даже когда Ганс расправился с похожей тварью. Мне сложно было понять услышанное, ведь он тоже пытался объяснить. Во время путешествия с Гансом, встречались еще создания, однако они имели один и тот же характер происхождения — война.

Умирая не естественной смертью, человек отказывается покидать мир живых. Его дух блуждает, накапливая агонию, жажду жизни, боль, ненависть. Сумма этих чувств, умноженное на века, и есть та самая темная энергия, о которой говорит Ганс. Эта сила поддерживает жизнь в подобных существах, появляющихся в настоящем.

Авалса впервые сказала вслух свои догадки, поразив тем самым Ганса. На лице читалась задумчивость, не поддающаяся объяснению. Ганса всегда было трудно понимать.

Теперь члены отряда смотрели пораженно то на Авалсу, то на Ганса. Хлоя, ничего другого, кроме как кивнуть в знак доверия, не придумала.

— Ты хочешь, чтобы мы сражались с….этим? — Сераф оказался неумолим. — Нет. Я хочу, чтобы вы сразились с порождениями Ада, — Ганс решил, что нет смысла больше скрывать. Брови Джерома снова поползли вверх. — То есть то, что мы встретили в пустыне, «порождением» не было? — Людвиг тоже решил вклиниться в разговор, задав риторический вопрос. — Создания Ада состоят из плоти и крови, имеющие свои слабости, чего нельзя сказать про создания Тьмы. Я смогу научить вас сражаться с ними, но очень надеюсь, что до этого не дойдет. Самая главная задача — предотвратить ритуал.

От услышанного Измаил открыл рот. Воцарилось тяжелое молчание, которое снова развеял капитан отряда, — Нужно об этом поразмыслить позже. У нас есть первоочередное задание, требующее выполнения, — Сераф дал всем понять, что рассуждения окончены, пора планировать дальнейший маршрут до ущелья.

За время, пока Ганс был без сознания, многое изменилось. Из трех автомобилей уцелел только один. Будучи изнеможёнными, члены отряда едва смогли собрать уцелевшие тюки с продовольствием, экипировкой. Пластиковые канистры с водой, местами оказались дырявыми, поэтому драгоценную влагу удалось спасти не всю. Как только со сборами было покончено, Сераф решил сразу же двинуться в путь, по очереди сменяя рулевого. Возражений не последовало — никто не хотел находиться вблизи разлагающегося червя.

Ганса уложили на заднее сидение, а остальные разместились где только придется по салону. Отряд выдвинулся, когда солнце уже разожгло песок. Люди маялись на жаре, ерзали по нагретым сидениям, стоически выдерживая трудности, подбадривая друг друга натянутыми улыбками.

Сераф знал направление, ориентируясь на местности, поэтому паники удалось избежать. Чтобы двигатель автомобиля не закипал, останавливались каждые полчаса в местах, мало-мальски похожих на тень.

Авалса постоянно находилась рядом с Гансом, смачивая тело водой. Его лихорадило. Джером удивлялся, как Ганса не сожгло изнутри на палящем солнце.

Ночи, особенно холодные в пустыне, проводили вместе, прижимаясь друг к другу, сохраняя тепло. Палатка затерялась где-то среди обломков на поле боя. Развести огонь оказалось не из чего — окрестности оказались пустынны, ни одного деревца, либо сучка.

Погибших в тот день похоронили в песке, никто против не возражал. Джером зачитал молитву о каждом члене отряда, которые продолжили свой путь уже в ином мире, остальные молча слушали, по-своему скорбя. Хлоя сжимала и разжимала кулаки в бессильном гневе. Никто не был готов потерять друзей. К подобному нельзя подготовиться.

На третий день машина все же закипела, и никуда больше не захотела ехать. По приказу Серафа, взяли самое необходимое, остальное просто оставили в машине. Из сидений соорудили носилки, а из куска парусины навес, защищая Ганса от прямых солнечных лучей.

Люди передвигались сквозь мерцающие миражи лишь благодаря несгибаемой воле, и безоговорочной вере в своего капитана.

Авалса подбадривала себя другими мыслями. Она сосредоточилась на выздоровлении Ганса, поэтому слабо реагировала на происходящее вокруг. Он не приходил в сознание, и это беспокоило. Авалса видела, как он разделался с тварью, однако представить себе не могла, что такое возможно. Они говорили об этом с Хлоей, но никто так и не понял, что произошло.

— Мне кажется, он не человек, — говорила Хлоя, но Авалса хранила молчание. Она не была уверена до конца, считает ли так же. Лазутчица поила его, продолжала смачивать тело, в надежде, что Ганс все-таки придет в сознание.

Однажды Людвиг предложил оставить его, чтобы не замедлять движение отряда. Запасы воды были на исходе, из еды оставались только хлебцы, поэтому отряд нервничал. Прежде чем кто-либо ответил, Авалса повалила его наземь одним ударом в лицо. Говорить ничего не пришлось, остальные спорить не стали.

Когда Ганс пришел в себя, Сераф сказал, что они в одном ночном переходе от оазиса. В доказательство, он указал на едва уловимую тропу среди дюн. — Этим оазисом часто пользуются кочевники, делая остановку по пути в южные земли. Очень не многие смогли узнать о его местонахождении.