Бастет - Мы, аристократы - 5

— А как, по-вашему, он относится к Ордену Феникса?

— В Первую Магическую он смотрел на орденцев свысока, но не препятствовал им. Считал, что они дилетанты и лезут не в своё дело, но если им так хочется подохнуть, то и на здоровье. Сейчас Дамблдор в бегах, а Орден Феникса вне закона — но и сам Крауч больше не руководит авроратом, теперь это не его работа, поэтому затрудняюсь предположить. В любом случае не думаю, что слишком уж хорошо, он всегда был на стороне Министерства, а подобная инициатива снизу равносильна для них обвинению в некомпетенции. — Люциус задумчиво прищурился и кивнул сам себе в знак одобрения. — А не рассказать ли ему про Эммелину Вэнс в качестве ответной любезности… он сумеет распорядиться этим лучше, у него возможностей больше.

Пока он размышлял, я загрузил в думосброс апрельское собрание Ордена.

— А тут уже появились Грейнджер с Рональдом Уизли, — показал я на них. — До этого в Ордене были только старшие Уизли.

— Этого следовало ожидать — где старшие, там и младшие. — Люциус равнодушно отвернулся от картинки, двое школьников ничего для него не меняли. — У тебя всё, Гарри?

У меня как раз было что сказать напоследок. Уже после того, как я договорился о встрече с Люциусом, мой шпионаж сдвинулся с мёртвой точки. Подозрения оказались ложными, Флетчер о слежке не догадывался, просто писать было не о чем, а теперь снова понадобилось. Дамблдор встретился с ним в одном из закоулков Лютого переулка и вручил запечатанное письмо для передачи Шанпайку. Пока мой дежурный домовик прикидывал, как незаметно сделать копию, конкуренты стали действовать.

На призыв своего шпиона аппарировал Грюм и направился прямо к Флетчеру, перевербовывать. Аргумент был всего один, но неотразимый: «этот паскудник тебя всё равно не убьёт, а я тебя точно убью», а Флетчер работал за реальные блага для себя и отдать свою жизнь ради общего блага был совсем не готов. Письмо было вскрыто, прочитано и снова запечатано с указанием передать адресату, а жулику было приказано сообщать обо всех будущих письмах. Слежку за ним Грюм, впрочем, оставил.

Когда ситуация улеглась, домовик улучил минуту и скопировал письмо. В таких случаях мои шпионы докладывали сразу, поэтому он вызвал сменщика и перенёсся ко мне. В письме содержались указания, наводившие на мысль, что в недалёком будущем готовится большое нападение, хотя и неясно, куда. Возможными целями, судьба которых заботила меня, были наша лавка и поместье Малфоев, поэтому Люциуса нужно было предупредить.

— У меня есть ещё кое-что важное, — сказал я. — Согласно моим источникам, пожирательские экстремисты собирают силы и готовят нападение. Пока не удалось узнать, куда именно, и я не уверен, что это не ложный след, но считаю, что нужно быть наготове. Если что-нибудь прояснится, я немедленно извещу вас и рассчитываю на то же самое с вашей стороны.

Люциус отнёсся к моему предупреждению крайне серьёзно.

— Что возможно, я постараюсь выяснить со своей стороны и тоже извещу тебя, Гарри, — пообещал он. — И давай договоримся заранее, что срочно придём друг другу на помощь в случае нападения.

— Я сам хотел это предложить. Нас по-прежнему многое связывает, несмотря на некоторые… препятствия.

— Вы всё еще не ладите с Драко?

— Мы с ним не задеваем друг друга.

— Драко очень сожалеет о своей выходке. Он хотел пригласить тебя на весенние каникулы.

Думосброс был под рукой, и я просто скинул туда воспоминание.

— Смотрите сами, — я приглашающе кивнул на чашу. — Там были мои люди, я не мог ответить по-другому.

Люциус просмотрел воспоминание. Нахмурился, что-то прикинул для себя.

— Я разъясню сыну, в чём он неправ, — он рассчитывал, что я на это отреагирую, но я промолчал. — Гарри?

— Да?

— У Драко хотя бы есть шанс?

— Шанс есть всегда, — уклончиво сказал я. — Меняются обстоятельства, меняются интересы… сейчас я к этому не готов, ситуация непростая и у меня много важных тайн, но в будущем мало ли как повернётся… Жизнь, сами знаете, штука сложная и временами внезапная.

Малфой знал. Над моим определением жизни он расплылся в искренней, почти мальчишеской ухмылке. Он понял для себя главное — я не обрубаю концов. Так оно и было, душой я не кривил, а сказал именно то, что думал. На Драко у меня никаких планов не было, но жизнь уже не раз демонстрировала мне своё непостоянство. И я подстраховался, чтобы в будущем не оказаться в дураках.

К середине мая Джастин наконец оформил свою эмансипацию. Он пробегал с документами почти месяц, чиновники потребовали с него кучу справок и ручательств, при этом они всячески тянули время, намекая на подмазку неповоротливой бюрократической машины, но всё-таки он дожал их задаром. «Заплатил бы, да не за что», — пренебрежительно фыркал он.

Ещё неделю мы переоформляли свою коммерческую фирму на трёх совладельцев, а когда наконец развязались с бюрократией, решили устроить по этому поводу банкет у нас в клубе. Расширенный, не только для членов клуба, но и для гостей.

Для этого пришлось замириться с Драко. Никто из двух высоких сторон не хотел поступиться своей позицией, поэтому переговоры велись через посредников — Теда с моей стороны и Падму со стороны Малфоя. Потребовалось три дня и несколько раундов предварительных переговоров, чтобы договориться о взаимодействии, после чего мы встретились, обменялись нейтральными фразами и приступили к обсуждению дизайна банкетного зала, которого еще не было в клубе.

Творили мы в обычном составе — я, Драко и Эрни. Остановились на старинном стиле, когда каждое изделие еще было штучным, выбрали тёмные тона и яркое освещение, мало позолоты, много дерева. Получилось уютно. Драко чувствовал себя в своей стихии и выглядел всё бодрее и увереннее по мере оформления зала. Отчуждение между нами сохранялось, но наши команды могли уже не избегать друг друга, что они с радостью и делали. Всё-таки прежнее раздвоение в клубе тяготило многих.

Привести с собой одного-двух гостей разрешили каждому члену клуба. Джастин же с Невиллом на правах виновников торжества пригласили всех, кого захотели — и получилась чуть ли не половина Хаффлпаффа. Слизерин тоже нельзя было обойти, у нас там было много хороших знакомых. Зато с Гриффиндора были только Парвати с Лавандой, а наши равенкловцы вообще не позвали никого — но даже без этих двух факультетов набралось человек под семьдесят.

Праздновали в воскресенье, форма одежды парадная. Не то чтобы мы так замышляли, оно само так вышло из-за хаффлпаффского дружелюбия: приглашённых оказалось слишком много и остальные школьники почувствовали себя обойдёнными. Где-то рядом идёт гулянка, гости бегают оживлённые, нарядные, многие из них еще не бывали в клубе и предвкушают, а неприглашённые, значит, смотрят на них и облизываются. На нас обойдённые смотрели, как солдат на вошь — мы, видите ли, не проставились всему Хогвартсу.