Яцек Комуда - Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы [litres]

– Ты был лишь орудием в руке Господа, Жиль. И еще – глупцом, потому что я ничего тебе не обещал. Ты полагал, что смерть можно обмануть? Что можно отсрочить ее, причиняя страдание другим?! Нет, Жиль. Нет никакого Зверя. Ты просто сам в него превратился. Ты – слуга Демиурга, Господина тьмы, который скоро схватит тебя в свои когти. Ты полагал, что сумеешь сбежать от него, наивный дурак? Ты погибнешь. Погибнешь тут, в монастыре, в науку и предостережение другим, и будешь жариться в аду до самого Страшного Суда. Ты был только пешкой в моих руках.

– Нет… – простонал де Силле. – Не-е-ет! Ты сукин сын! Дьявол! Мошенник! Не-е-ет!

– Да, Жиль. Да… Все так… Отсчитывай свои последние минуты…

– Я достану тебя! Живьем в клочья раздеру! Распну головой книзу! – кричал де Силле, глядя в мрачную пропасть колодца. – Скалы прогрызу, но доберусь до твоей кельи!

– Время бежит, Жиль. Время бежит…

– Сейчас, – брызгал слюной рыцарь. – Сейчас я доберусь до тебя! Уж погоди. Молись о своей душе, глупый старик!

Тихий смех Арнальда раздался в голове Жиля. Он становился все громче, звучал со все большей издевкой. Рыцарь прижал пальцы к вискам, покачнулся.

– Я вернусь! Я вернусь к тебе! Жди меня!

Схватил меч и побежал в церковь.

– Что-то Роя долго нет, – заговорил один из подельников: щербатый, покрытый шрамами Квентин, прозванный Моровой Язвой – вероятно, из-за мерзкого смрада, который он расточал вокруг. – Дай-ка проверю!

– Жди здесь! А что, если вернется Жиль?

– Э-э, да где там! Не вернется. Не так быстро. Он же с дедом должен поболтать.

– А если до него бритые башки добрались?

– Не, не думаю.

– Где Николя?

Они выглянули на монастырскую площадь. Нигде не увидели своего товарища. Квентин ухватился за корд, а потом огляделся по сторонам. Ему показалось, что он заметил нечто подозрительное в узком проходе между левым крылом трансепта церкви и деревянной пристройкой ризницы. Что-то там шевельнулось. Он осторожно подошел ближе. Проход был пуст. Он зашел туда и почти сразу споткнулся о лежащее на земле тело. И сразу понял, что все плохо. Очень плохо. Позади сгрудились товарищи.

Что-то приближалось к ним со свистом и фырканьем. Квентин замер на миг, удивленный. Вслушивался в странный звук.

Вращающийся в воздухе, брошенный с огромной силой меч, неожиданно вылетевший из тьмы, вонзился клинком прямо ему в грудь и проткнул навылет! Квентин даже не охнул. Упал на спину, сверкнув пятками, задрожал, перевалился на бок.

Остальная волчья стая рыкнула. Разбойники бросились в узкий проход. Это было глупо. Как всегда, когда внезапная ярость застит взор. Ворвались в темноту, проскочили ее и уткнулись в каменную стену. Проход между капитулярием и ризницей заканчивался слепым тупиком.

Какая-то тень заслонила выход. А потом стрела, выпущенная из арбалета, отбросила одного из горлорезов. Мужчина ударился спиной о стену. Сполз, оставляя мокрый красный след. Одуревшие наемники бросились в сторону виридария. И там их ждала смерть.

Темная фигура быстро и тихо, словно кот, прыгнула им навстречу. В узком коридорчике вскипели тени. Потом оттуда донесся писк, глухой хрип, лязг стали, несколько стонов – и все утихло. Тень проскочила к стене, взобралась на нее.

– Стоять, сучьи дети! – шипел от злости Молле. – Им мы уже не поможем! Это один из монахов. Безумец. Зарубим его в молельне – и дело с концом.

Они приблизились – встали в круг, ощетинившийся мечами и кинжалами, спина к спине, залитые красным и зеленым светом огней, льющимся сквозь витражи. Они уже были не так уверены, как в тот момент, когда переступили порог аббатства. Как тогда, когда перерезали глотки монахам. Как тогда, когда убивали слуг, разбивали сундуки и ящики.

– Зачем мы сюда пришли?! – простонал Рено Кривая Морда. – Седоволосый привел нас в засаду!

– Я ему никогда не верил. Слишком уж он хорошо платил. – Босой оборванец с окованной палицей в руках чвиркнул желтой слюной сквозь остатки зубов.

– Пасть закрой, Хитти! Сиди и слушай!

Красный лучик на миг потускнел, словно бы перед витражом – а может, и за ним – промелькнула некая тень. Головорезы затряслись.

– Тут что-то есть!

– Бесы папистов.

– Спокойно! Это всего лишь птица.

Тень мелькнула с другой стороны. И снова – на миг. А потом боковая дверь в храм медленно отворилась. Подул ветер. Ледяное дыхание Зверя ударило им прямо в лица.

– Стоя-а-а-ать! – рявкнул на сотоварищей Молле. – Не разбегаться! В кучу!

Группа снова сомкнулась, выставив клинки. Неспокойные глаза разбойников всматривались во тьму, изучали тени в боковых нефах, скользили по статуям святых и по колоннам. Что-то близилось. Чувствовали. Что-то к ним приближалось.

– Есть! Оно здесь! – заскулил Хитти. – Пришло за мной!

– Пасть закрой!

Огромная розетка над ризницей раскололась на тысячу кусков. С шумом, с оглушительным стуком и лязгом на них упал град обломков и осколков. Ослепил их, заполонив весь мир.

А потом, вместе со светом луны, в самый центр образованного наемниками круга свалилось что-то большое и тяжелое. И адски быстрое.

Первые из наемников даже не поняли, что гибнут. Падали назад или отлетали в сторону, когда свистящая сталь рассекала им глотки. Молле был быстрее. Успел поднять меч, заслониться, заблокировать первый удар. Второго не сумел, но выдержал стеганый доспех. Гигант качнулся, ткнул мечом, но клинок ударил в пустоту.

Тень прошмыгнула рядом с его правой рукой. Свистнуло – и отрубленная кисть с мечом упала на пол.

Молле был силен. Несмотря на кровь, хлеставшую из обрубка, ухватился левой рукой за кинжал. И тогда получил в живот. На этот раз стеганка поддалась. Наемник упал на колени и свалился ничком.

Потом началась резня. Бриганты разбегались во все стороны. Не всегда к главному входу, поскольку тот, кто бежал по нефу, погибал первым. Часть искала спасения в молельнях, другие прятались за скульптурами, в исповедальнях, за саркофагами.

Зверь был быстрее.

Опережал их движения двукратно. Наносил раны, прежде чем те успевали поднять оружие для защиты. Избегал ударов еще до того, как они начинали атаку. Убивал, прежде чем могли различить его силуэт или произнести его имя… Отрубал руки, воздетые в немом жесте мольбы. Церковь наполнилась воплями и стонами, криками и плачем. Но длилось все очень недолго. Не миновало и четверти «отченаша», как бриганты Жиля де Силле утихли навеки. Лежали в лужах крови, глядя остекленевшими глазами в сводчатый потолок, но явно не для того, чтобы восхищаться старыми фресками и барельефами.

Тишину нарушил шорох крыльев. Вороны обсели башню и крышу церкви. Что ж, в эту ночь их ждал добрый пир. Но главное блюдо только готовилось…