Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 3. Исход [СИ]

Бунтовщики купились, ведь им так не хватало опытных военачальников. Сами того не ведая, единоверцы отдавали души Мраку и приближали его владычество, уничтожая подлинных защитников — одарённых Сумеречников. Остановить это безумие мог разве что Безликий, если бы возродился в полной силе. Для этого он должен был убить своего сторожа-вэса, но отчего-то медлил. Во время беременности Лайсве не решалась настаивать, но собиралась отыскать вэса после родов.

Веломовия теряла южные земли, в соседней Кундии было неспокойно. Но больше всего доставалось Авалору: на священном острове не прекращались кровавые бои. Лучезарные выбрали цитадель Безликого главной целью и хотели взять её во что бы то ни стало. Они даже подослали к королю Регану убийц! После его кончины бразды правления принял его побратим лорд Комри, бывший маршал Сумеречников. Принесённая на крови клятва вынудила его предпочесть битвам дипломатические игры, которые он раньше презирал.

Скоро мир перекроят до неузнаваемости. Первые станут последними, те, кто был никем, окажутся во главе и безжалостно отомстят тем, от кого терпели унижения. В результате одарённые станут нищими скитальцами, утратившими своё место в мире.

Лайсве много писала в дневник. Теперь, когда его будет кому прочесть, нужно рассказать, какими на самом деле были герои этой странной истории, ставшей легендой ещё при их жизнях. О жестокости Жерарда, о благородстве лорда Комри, о доблестных подвигах Микаша, о Норнах, которых лишили воли, а потом человечности и даже сознания. О Безликом, который хотя и был теперь всегда на расстоянии вытянутой руки, но так и оставался загадкой.

Растущий внутри неё ребёнок сделался самым важным. Для него подготовили тёплую, сухую и светлую детскую. Пол застелили мягким ковром, у лучших мастеров заказали деревянную колыбель на дугах, купили у ремесленников искусные игрушки, резные висюльки, круглые расписные погремушки с семенами внутри. Лайсве пошила кружевное бельё, связала носочки и чепчики — это были самые приятные хлопоты.

Она всё чаще заглядывала в детскую рядом со своей спальней. Воображение живописало картины, как славно пойдёт эта новая жизнь. Лайсве сама выбрала имена для девочки и для мальчика, раз уж Микаш бросил её.

Она рачительно следовала всем предписаниям, дожидаясь родов, но с каждым днём ей делалось хуже. Снадобий становилось больше, целители вливали в неё силы всё чаще. Даже от прогулок во дворе и кормления голубей пришлось отказаться. Лайсве либо дремала в кресле у камина, укрывшись тёплым пледом, либо разминала ноги, медленно вышагивая вдоль комнаты. Даже мысли текли вяло и путались будто в преддверии сна.

До срока оставалось несколько недель, когда Арсен собрал Лайсве с отцом в её спальне для серьёзного разговора. Целитель был как всегда болезненно мрачен и резок в словах:

— Нет смысла дольше скрывать: иногда даже всех наших усилий бывает недостаточно. Я не знаю, чем это вызвано: сильным даром, зельем, которым вас отравили, или пренебрежением вашего мужа, а может всем вместе, но роды предстоят тяжёлые. Ребёнок вероятно не выживет. Повезёт, если мы спасём хотя бы вас.

— Неужели нельзя ничего сделать? — переполошился отец.

— Нужно было избавиться от ребёнка на ранних сроках, а сейчас время упущено. Остаётся только молиться и надеяться на чудо, — безжалостно отрезал Арсен.

Лайсве тяжело поднялась. Ноги отекли, спину тянуло, живот стал необъятным. Но преодолевая слабость, она подошла к окну. В этом году рано выпал снег. Намело сугробов, заиндевели ели, реки и озёра покрылись толстым слоем льда. Она так любила зиму в детстве, скучала на юге, а вернувшись домой, не смогла насладиться.

Метель кидала в окна пригоршни снега. Морозы стояли лютые, даже волки выбирались из леса и выли хором с завирухой, высматривая одиноких путников.

— Нужно послать за твоим мужем, — позвал отец.

— Он не успеет по такой погоде, — Лайсве пожала плечами, не отрывая взгляда от узоров инея на стекле.

Захочет ли Микаш приехать? После её смерти он точно будет свободен.

— Лучше бы ему постараться, если он хоть на что-то годен! — выкрикнул лорд Артас в сердцах.

— Я предупреждал, — прошептал ему Арсен, но Лайсве всё равно услышала.

Нужно молиться и верить. Сейчас не убежать из дома, как в юности, в поисках новой судьбы и возможностей жить. Да и были ли они на самом деле? Всё сложилось, как предрекла вёльва. Лайсве просто отсрочила свою участь. Хотя с другой стороны, благодаря этому жизнь была разнообразна и полна приключений. Лайсве узнала столько, сколько иные люди не узнают за полный век. Жаль, последнее желание не сбылось.

«Я буду верить, прежде всего в себя и в тебя, мой дорогой Безликий».

Ветер ухнул по трубам:

«Я с тобой, что бы ни происходило!»

Благодаря ухищрениям целителей роды оттянули до положенного срока. Схватки начались в полдень и длились до самой ночи с редкими перерывами. Толпа целителей собралась вокруг постели роженицы. Лайсве следовала их указаниям, повторяла техники контроля и расслабления.

Тело горело и рвалось на части, словно пыталось раскрыться, вывернуться внутренностями наружу. Боль стала жизнью, сознание удерживалось на тоненькой нитке воли. Молитвы, литании, воззвания — Лайсве повторяла их про себя в одном ритме со схватками. Дышать-дышать-дышать!

Лорд Артас держал её за руку и приговаривал что-то тихо. За окном метель стенала так, словно тоже не могла разрешиться от бремени. Если умрёт метель, как без неё будет жить мир?

— Последнее усилие! Я вижу головку! — кричал Арсен.

Лайсве тужилась, стискивая зубы и обливаясь потом. Она даже не поняла, сколько времени прошло, когда стало легче: тихо и невесомо. Она скользила вниз, в объятия милосердной тьмы, но желание увидеть малыша не отпускало. Целители молчали, отец — тоже. Раздались тяжёлые шаги, хлопнула дверь, впустив холодный воздух. За шлепком последовал едва слышный плач.

— Как она? — басовито ухнул голос Микаша.

— Не твоими стараниями! — гаркнул отец.

Двигаться, говорить, даже веки поднять было непереносимо тяжело.

— Лучше, чем ожидалось. Мальчик пропущенный, у него нет дара, он очень слаб. Протянет пару дней, даже если мы вольём в него всю силу. А вот её ещё можно спасти, — неумолимо отмерял слова Арсен.

— Дайте мне его, — просипела Лайсве.

— Лучше не надо, расстроитесь — вам нельзя, — отговаривал Арсен. — Не хватало ещё, чтобы он умер у вас на руках.

— Дайте, — потребовала она более твёрдо.

— Не беспокойся, мы отнесём его к кормилице. Его выходят. Когда ты наберёшься сил, его вернут, — лгал отец, поглаживая Лайсве по потной щеке. — Ты молода, у тебя ещё будут дети!