Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 3. Исход [СИ]

— Заходи, съешь сухотку, а ребёнка оставь! — крикнул шаман.

Мигнули жёлтые глазищи. Внутрь заскочил лохматый чёрный пёс. Он ткнулся в Геда носом, раскрыл пасть и захрустел тестом. В ужасе Лайсве потянулась к ним, но даже сдвинуться с полатей под потолком не получалось! Она дышала часто-часто и глотала горькие слёзы. Почему каждая надежда оборачивается ловушкой и Мраком?!

— Не плачь, — прошелестел в голове голос Ягини. — Наш драгоценный мальчик будет сильным. Он будет Царём леса, жить им и понимать лучше, чем любой смертный, повелевать его соками. Оставайтесь здесь, в моей обители, в тишине и спокойствии. Ирий накормит и защитит. Я упрошу тётушку Уот укрыть вас так, что отыскать сможет лишь искренне любящее сердце. Уот первородная, сильнее меня — у неё получится!

— Искренне любящее сердце, — повторила Лайсве пересохшими губами. — Мне нравится!

И заснула.

Проснулась Лайсве бодрой и полной сил. Надета на ней была простая рубаха из белёного льна до середины икр. Лайсве слезла с полатей и осмотрелась.

Уставший Хорхор едва слышно похрапывал у печки на лавке. Привязанный к потолку верёвками медленно покачивался плетёный короб. Внутри в свёртке одеял лежал Гед. Лайсве поднесла ладонь, проверяя его дыхание. Он пискнул и глянул на неё льдистыми глазками.

— Хочешь к маме?

Она взяла его на руки и уселась на лавку за стол. На нём стоял кувшин с молоком, на блюде лежали лепёшки, свежая зелень. Ох, как же голодно!

Наевшись, Лайсве встала и вышла на улицу. После тяжёлой беременности тело казалось удивительно лёгким, будто она превратилась в духа, невесомого, как пушинка. Боль и тоска — всё прошло, осталась лишь тёплая безмятежность. Гед рядом, он будет жить! Ничего важней на свете нет и быть не может!

Лайсве устроилась на пороге, облокотившись спиной на дверь и свесив ноги с высокого крыльца. Малыш зашевелился. Она в третий раз приложила его к груди. Хоть бы он окреп достаточно, чтобы поесть!

Видимо, то, что сделал Хорхор, помогло, и Гед принялся сосать.

Они находились посреди огромной поляны. Избушка стояла на двух высоких сваях из толстых еловых стволов. Их корни походили на куриные лапы. Вокруг шумел смешанный лес. За кромкой высоченных сосен брезжил рассвет. Золотисто-алые всполохи разжижали темноту до молочных сумерек. Мелодичными трелями приветствовали солнце соловьи. Удивительно: снаружи лютовала зима, а тут — вечное лето.

В высокой траве шнырял рыжий кот. Зарычал на него чёрный пёс, который раньше приходил в избу. Сверкнули синие кошачьи глаза, ударила по собачьей морде когтистая лапа. Пёс рухнул на землю и заскулил. Кот напружинился и вспорхнул на крыльцо, словно птица. Лайсве потянулась, чтобы погладить плута. Он замурчал и принялся тереться о её бок. Подлиза!

Вдруг ослепительно вспыхнули огни Червоточин. Через мгновение на месте кота уже сидел Безликий в холщовом балахоне.

— Это был ты? — ахнула Лайсве.

— Одна из моих аватар. Девушки её обожают, особенно когда я делаю несчастные глазки, — отшутился он.

Она усмехнулась, но взгляд упал на Геда, и Лайсве посерьёзнела:

— Не страшно, что я приняла помощь Ягини?

— Подарки богов всегда не то, чем кажутся. Рано или поздно за них приходится платить, — пожал плечами Безликий. — Не переживай! Не думаю, что Лесная кузина станет вам вредить.

— А тебе? Ведь ты тоже принял Геда в свой род.

— За меня волноваться точно не стоит. Ты хрупкая смертная. Тебе столько пришлось пережить, потому что я тебя не уберёг. С родственниками я разберусь сам. Возьму причитающееся в своё время — законам мироздания подчиняются даже боги.

— Кстати о родственниках, как ты сюда попал? Я думала, это царство Ягини.

— Так и есть. Этот клочок верхнего земляного яруса кузина отгородила для себя. Её идеальный Ирий. Так в древности устраивали твердыни и замки. По особым приметам отыскивали место, где проходили силовые линии Червоточин и отрезали остальные стихии. Оставался однонаправленный поток энергии, только активный либо пассивный. Потом владения замыкали кровью хозяев. Кто носит определённый код в крови, тот и повелевает своим мирком. Жерард соорудил ловушку в подземелье под Университетом похожим способом. Все стихии кроме целительного огня там были беспомощны. Вдобавок он скопировал форму сакрального источника, который раньше служил порталом и доставлял людей на высшие ярусы мироздания, к богам и духам.

— Разве люди могут уподобиться богам? — смутилась Лайсве.

— Вы можете делать практически то же, если пожелаете достаточно сильно и приложите все усилия.

— Только для этого нужно быть таким, как Жерард? Книжники говорили, что никто до конца не понимал его гения.

— Надо отдать ему должное, он удивительно целеустремлён. Мой старший брат, ворон Мельтеми, находит его забавным, даже жалеет. Мэл всегда был самым добрым из нас.

— А последний брат?

— Сокол Гилавар? Книжное занудство никогда его не интересовало. Он больше по веселью, выпивке и девочкам, — Лайсве недоумённо моргнула. Безликий подмигнул ей: — Ничто человеческое нам не чуждо.

— Как ты выберешься отсюда, если твои силы тут не действуют?

— Я ослаблен, но отнюдь не бессилен. Рифт Червоточины перенесёт меня в любой закоулок сфер.

Лайсве непонимающе вскинула брови.

— Это как червячная нора, пронзает всё мироздание сверху донизу. Прыгаешь в неё и летишь, пока не попадёшь, куда тебе нужно.

— А выйти за ярусы можно? Что там, за ними, ты знаешь? — заинтересовалась она.

Вейас так мечтал увидеть мир за пределами того, что был изучен Сумеречниками.

— Пустое пространство между звёздными системами. Там очень холодно и нет воздуха. Ты не можешь упасть — паришь в пустоте, пытаясь дотянуться до огней далёких миров. В детстве я тайком выбрался туда и едва не лишился воплощения. Отец выловил меня в последний момент и надрал уши так, что они горели ещё месяц.

— Твой отец был таким суровым?

— Скорее, я был ужасным ребёнком: пролезал в запретные места, выискивал опасные артефакты и случайно обращал их силу против себя, падал, ломал руки и ноги, разбивал лоб, убегал из дома. Мой отец был тем чудом, благодаря которому я выжил. Жаль, что я осознал это только сейчас.

Безликий тоскливо воздохнул. Гед перестал есть и затих. Лайсве поправила на груди рубашку.

— Ты как всегда на себя наговариваешь. Не представляю тебя таким, — она указала на малыша.

— Тем не менее люди создавались по нашему подобию. Через все этапы взросления мы проходим одинаково, просто время для нас течёт несоизмеримо медленней.

— Тогда сколько тебе лет по-нашему? — подозрительно сощурилась Лайсве.

— Около двадцати пяти.

— То есть ты младше, чем я сейчас? — она передёрнула плечами.