Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 3. Исход [СИ]

Безликий кивнул.

Во второй раз перенестись к Вейасу не составило труда, стоило лишь зажмурить глаза и представить его лицо.

Брат корпел над грудой отчётов. Его стол в маленьком пыльном кабинете ломился от бумаг. Чадил на углу огарок, оплывая лужицами воска. Отворилась дверь.

— Ты уверен насчёт дежурства? Всё-таки на тебя вчера напали, — поинтересовался с порога старший дознаватель.

— Да, Оленин, иди уже. Сказал, подежурю, значит, подежурю. Не нужны мне никакие поблажки! — вспылил брат.

— Не ерепенься. Может, мы и закадычные друзья, но я всё-таки твой командир, — пристыдил его старший. — Не роняй моё достоинство на людях.

Вей нагнулся к столу. Оленин разочарованно махнул рукой и удалился.

Как только в коридоре стихли шаги, Вейас подошёл к стеллажу и вынул из него колбу с осколком Мрака. Чёрное облако клубилось, колотясь в стеклянные стенки. Вейас разгрёб на столе бумаги и взял какие-то записи.

Лайсве заглянула ему через плечо и прочитала:

«Густое облако антрацитового цвета. Переливается. Вселяется преимущественно в мыслечтецов. Похоже, испускающий в эфир короткие волны разум мыслечтецов особенно уязвим для этого демона-паразита. Как червь он проникает в тело через отверстия на лице и поселяется внутри, возможно, подпитывается от плоти носителя и подчиняет себе его волю».

Дым внутри колбы перетекал из одной форму в другую, пока не превратился в маленького спрута. Он протянул жадные щупальца к Вейасу. Брат в задумчивости постучал по стеклу ногтем и снова вернулся к записям. Зашептали призрачные голоса:

«Будь с нами! Будь одним из нас! Ты никогда не будешь одинок! Мы сделаем её — твоей! Только пожелай и прими нас. Скажи, чего желаешь?»

— Ничего не желаю! Отсохните уже! — выкрикнул Вейас в сердцах, оторвавшись от чтения.

Спрут затрясся, фыркая и вереща. Брызнул на стенки фонтан чёрных капель. Потёки медленно сползали на дно в вязкую чернильную лужу.

Вейас улыбнулся впервые за всё время, что Лайсве за ним подсматривала. Заскрипело перо по бумаге, торопливым почерком выводя наблюдения за осколком. Пусть брат и не стал книжником, но всё равно занимался тем, о чём мечтал — исследовал мир, открывал новое. Жаль, что он отказался общаться с Лайсве. Она бы столько ему рассказала о Мраке, о том, как устраивали свои миры боги.

— На него больше не будут покушаться? — спросила Лайсве у Безликого.

Она протянула ладонь ко лбу брата, но та прошла сквозь него.

— Будут. Боюсь, все, кто связан со мной, станут мишенями для Мрака. Прости, что подставляю тебя под удар и не могу защитить. Я пойму, если ты откажешься от меня.

— Нет, — Лайсве печально качнула головой. Так просто он от неё не избавится! — Я ещё не всех увидела. Продолжим завтра ночью?

Безликий кивнул.

Когда она вернётся домой, то обязательно напишет брату ещё, хотя бы предупредит об опасности. Если вернётся…

Больше всего хотелось спросить о Гэвине и вэсе, но если сделать это сразу, то Безликий догадается о её намерениях и откажется. Нужно выждать. Лет шесть впереди у них ещё есть.

Следующей ночью Лайсве отправилась в Ильзар навестить отца. Он сидел в дубовом кресле у камина в своей комнате. Голова стала совсем белой, на высохшем лице прибавилось морщин, а взгляд, направленный на облизывающее поленья пламя, сделался злым и мрачным. Лайсве поцеловала отца в лоб, желая унять тоску, но он ничего не почувствовал.

«Когда-нибудь я вернусь к тебе, и мы снова заживём дружно и счастливо».

После она захотела проведать друзей-единоверцев, Хлою с Ферранте. Сумели ли они избежать патрулей в окрестностях Эскендерии? Добрались ли до Священной империи, где им уже не грозила бы опасность?

Поплутав по дорогам снов, Лайсве отыскала неприметную тропинку к ним. Они обосновались в приграничном городке Аусхельде. Ферранте стал уважаемым настоятелем в храме Единого-милостивого. Его сын Руй уже приобщился к вере и помогал отцу. Хлоя вела хозяйство, тайком разглядывая подарок Лайсве — заколку-бабочку. Подруга улыбалась, когда Лайсве, невидимая, касалась её.

Однажды перед сном она услышала потусторонние голоса, родные и близкие, не похожие на шёпот Мрака:

«Сестра! Приди к нам! Мы так тоскуем в неволе! Помоги нам, освободи нас!»

Когда Лайсве уснула, то не попала в Бессолнечные земли. Вместо этого она оказалась в незнакомом облицованном кафелем помещении. Свет сочился через хрустальный купол на потолке. В середине располагался огромный бассейн, как в общественных купальнях. Над ним клубилась стальная дымка, сверкая разноцветными всполохами, словно сияние Червоточин над Полночьгорьем.

Лайсве подошла к бортику, обрамлённому изразцами с магическими рунами и символами. Неодолимо тянуло в воду, тёплую, ласковую, родную. Слышалось завораживающее пение, будто ундины звали её присоединиться к ним. Одежда растворилась в воздухе. Лайсве окунула в бассейн ступню. Воронками закручивались течения, круги шли всё шире и шире. Так хотелось узнать, что там внутри. Разгадка бытия? А может, лицо вэса!

Лайсве спустилась по мраморной лестнице и, гребя руками, поплыла. Оказавшись на середине, она перевернулась на спину и замерла. Волны накатывали на неё, но не сносили, а кружили на месте.

«Доверься воде и не утонешь», — рассказывал им с Вейасом старый ловчий Жых, когда учил плавать. Лайсве это любила, порой вода была к ней не менее ласкова, чем ветер.

Лайсве расслаблялась и погружалась в транс куда глубже, чем при простых медитациях. Истирались мысли и воспоминания, она превращалась в пустой холст, вместилище духа мира. По жилам текли его токи, в уши вливалась песнь и выплёскивалась из уст. Глаза смотрели на острые рёбра купола, но не видели их. Свод таял, обращаясь в небо цвета глаз Безликого.

Из пучины поднялись хищные рыбы. Коварные ундины? Безжалостные касатки-тэму? Они плавали вокруг, оглаживали плавниками, обнимали руками. Щекотал уши шёпот:

— Ты наконец с нами, сестра!

— Джурия? Торми? — на мгновение туман в голове рассеялся.

Это светлое место не похоже на подземелье в Университете Эскендерии, где Лайсве видела их в последний раз. Жерард куда-то их переместил?

— Урд и Скульд, — поправили Норны.

Они были нагие и лысые, с белыми шрамами на плоской груди и внизу живота. Жерард лишил их всего: воли, женской сути, человеческого облика.

— Верданди! Верданди! — звали они Лайсве нараспев.

Сопротивляться не получилось. Она закружилась в хороводе с сёстрами, её тихий голос вплёлся в их песню.

— Будь с нами, ты наша часть, без тебя мы сироты. Дух Огненный пленил нас и обездвижил, а ты ослепила и оглушила. Не бросай нас больше!

— Я… не могу! Там жизнь, там мой сын и гибнущий мир. Если я останусь здесь с вами в этом сладком мареве, то скоро мы все погибнем!