Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 3. Исход [СИ]

— Прячься сколько влезет, но я всё равно тебя найду, — последним высказался Тень.

— Не сомневаюсь, — обречённо качнул головой Безликий.

Отцовский бубен и колотушка приятно легли в руки. Безликий закружился в танце сотворения, движения которого не знал, но придумывал на ходу, как подсказывало само мироздание. Полилась песнь-заклинание:

— Летите, братья, к земле, вкушайте плоды смертной жизни, сладкие и горькие одинаково. Наступит час, и свидимся мы вновь. На спасенье или на погибель.

Зарокотал бурливый поток, закрутилось колесо — молола души мельница, праведные и грешные, добрые и злые, чистые и заражённые.

Распахнула нутро Пещера духов, поднялись в небо три птицы: ворон, сокол и неясыть.

Впереди них белая горлица разгоняла тучи своим светом.

Только огненный кот смотрел им вслед, дожидаясь своего часа.

В первый день зимы.

Король Орлен XI отвёл для Компании «Норн» обширные земли вблизи столицы Норикии — Дюарля. С давних времён здесь сохранились остатки укреплений. Строительство продолжалось уже шесть лет: возводились жилые дома для беженцев, казармы и бараки, арсенал, конюшни, тренировочные плацы, ристалище, площадки для выступлений и прочие подсобные помещения.

Строгие прямые линии функциональной архитектуры выглядели непривычно среди помпезной вычурности золотого города, но тратить деньги на роскошь в условиях войны было слишком расточительно. После завершения строительства Жерард планировал обнести штаб неприступной стеной.

Для себя же он восстановил старый обветшалый дворец с множеством комнат, огромных парадных залов, стеклянных павильонов и тайных переходов. Песочный цвет стен вместе с темно-зелёной кровлей и декором окон смотрелся очень благородно. Не стыдно вельмож принимать, и можно разместить всех важных людей ближе к себе.

Отделку внутренних помещений ещё не завершили, но с особой тщательностью обставили покои Гизеллы. Ей непременно хотелось убрать стены в успокаивающие светло-оливковые тона с золотистыми узорами. Лишнюю мебель и вещи она не любила, предпочитая простор, свежий воздух и много солнечного света. Только кровать, туалетная тумбочка с зеркалом возле неё, стол с несколькими стульями и шкаф для одежды из светлого дерева. Высокие, до потолка окна обрамляли изящные гардины из охровой парчи. Всё обставлено с отменным вкусом, даже лучше, чем покои Жерарда, к которым тот отнёсся куда более небрежно.

Сейчас он находился именно там — в спальне дочери. Мерцали свечи в люстре. Пахло кровью и целительскими снадобьями. На улице собирались тучи. Стемнело, как ночью. Такой бури Жерард ни разу не видел. Север и вправду куда суровей юга, и чем северней, тем жутче.

— О-отец, — простонала мертвенно бледная Гизелла.

Он встряхнул головой и подошёл к её постели.

— Доктор Пареда, ничего не выходит! — пожаловался глава целителей.

Жерард протёр тряпкой потный лоб дочери:

— Давай, милая, последнее усилие! Он присоединится к нам, и мы будем счастливы вместе.

Её синеющие губы тронула едва заметная улыбка.

Нет, Жерард не надеялся, что Безликий дастся ему легко, но чтобы всё было настолько плохо…

Гизелла угасала с каждым днём, ребёнок вытягивал из неё все соки. Целители советовали прервать беременность на ранних сроках, говорили, что не выживет ни она. ни малыш, но Жерард не слушал. Глупец Фейн, последний потомок Безликого, погиб, и другого шанса исполнить пророчество не оставалось.

Гиззи всегда отвечала отцу: «Я постараюсь для тебя, сделаю всё возможное и невозможное». Даже теперь, умирая на родильном ложе, она смотрела только на Жерарда и боялась его разочаровать. Впервые сомнение зашевелилось в его душе, сожаление о сделанном. Возможно ли, что Безликий мстит за то, что Жерард напоил Лайсве абортирующим зельем? Но Гиззи же ни в чём не виновата! Существа чище не сыскать!

Целители вливали в роженицу все силы без остатка, но даже этого было недостаточно. Аура Гиззи затухала и вспыхивала в ритме схваток, с каждым разом более тускло.

— Доктор Пареда! Новости из Кундии! — ворвался в спальню бесцеремонный секретарь.

— Я же сказал потом! — возмутился Жерард.

— Но это важно! Отряд попал в засаду в Будескайске. Маршал Веломри перешёл на сторону Лучезарных и объявил себя их Архимагистром. Пророчица Безликого　мертва. Наши люди выкрали её тело, и с ним свершилось чудо — оно осталось нетленно, будто она жива, просто спит Его уже везут сюда!

О, боги, что же такое творится? Неужели несмотря на все их усилия…

— Она мертва! — коснулся его плеча главный целитель.

— Да, я слышал, — отмахнулся Жерард.

— Нет ваша дочь — мертва, — настойчиво повторил тот.

Жерард вздрогнул и обернулся. Гиззи лежала неподвижно. Её взгляд стал пустым, на губах застыла тёплая улыбка, только дыхания нет, аура потухла. Навсегда.

Дрожащей ладонью Жерард закрыл глаза дочери.

— Ребёнок? — никогда ещё спокойный тон не давался ему так тяжело.

Отцовское горе грозило вот-вот выплеснуться наружу. Нет, показывать слабость нельзя, даже когда проигрываешь по всем фронтам.

Целители подали ему завёрнутый в одеяло багровый комок.

— Он не дышит, — произнёс приговор их глава. — Простите.

Жерард прижал свёрток к себе.

— Вам самому нужна помощь! Ложитесь в постель. Мы приготовим успокаивающий отвар и разыщем кого-нибудь, кто ещё не исчерпал резерв, чтобы подпитать ваши силы. — продолжал кудахтать целитель.

— Оставьте меня, — велел Жерард.

— Будут распоряжения насчёт Кундии? — настойчиво лез секретарь. — Нужно отправить весть королю Орлену.

— Оставьте меня сейчас же! — рявкнул Жерард.

Ему вторили яростные завывания ветра за окном и близкие раскаты грома.

Люди мгновенно очистили спальню. Жерард вздохнул с облегчением и подошёл к горевшей на подоконнике свече. Впрочем, на улице молнии сверкали так ярко, что видно было и без неё.

Он развернул одеяло, разглядывая младенца. Мальчик, крепенький. Тёмный пушок пробивался на макушке, курносый носик как у Гиззи, а остальные черты тяжёлые и резкие, как у авалорцев.

Почему Безликий столь упрям? Да, Жерард ошибся, люди ошибаются иногда. Но зачем лишать их шанса на жизнь, зачем отворачиваться от мира, зачем сдавать отцовские владения без боя? Из-за пустячной обиды, затаённой злобы? Жерард бы помог, сделал бы всё!

Ветер ударил так, что зазвенели стекла. Гром оглушил, сверкнуло совсем рядом, словно гроза желала прорваться внутрь и испепелить его.

— Давай! Ты уже и так отнял у меня всё, что можно было отнять! — с горечью выкрикнул Жерард.

Безликий ответил. Стекло разлетелось на осколки. Жерард заслонил спиной ребёнка. Ветер ворвался внутрь, всколыхнул волосы и края камзола, но хотя бы молнии больше не сверкали.