Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

— Работу следует начать прежде всего с себя: не брать чужого.

— Мы не берём. Всё и так наше! — выкрикнули из толпы. По рядам прокатились смешки, но Ферранте не обращал внимания.

— Не завидовать и не желать зла. Не обижать и не причинять боли. Держать слово, не предавать друзей, не изменять супругам. Блюсти тело в чистоте и не посещать продажных женщин.

— Эк, ты, батя, загнул! — возроптали уже многие. — Что мы, дети малые?! Все так делали всегда. Без этого нашим же бабам хуже будет!

Повсюду раздавались возгласы одобрения, но и это не смутило Ферранте.

— Воздержание закаляет характер, оздоровляет тело и душу. Только сильный может пройти по этому пути. Вы ведь сильные?

— Хорош заливать! Лучше скажи, когда мы хапуг из дворцов выгонять пойдём? На костёр их всех! А дома себе, и золото себе, и лучших баб тоже себе. Тогда точно по шлюхам ходить не придётся.

Остальные мычали вразнобой, побаиваясь поддерживать слишком смелого товарища.

Ферранте выцепил меня из толпы полным подозрения и возмущения взглядом. Я смотрела на него в упор.

Скажи, какова твоя истинная цель!

— Я не воин и пришёл сюда не за сварой. Лик войны ужасен. В ней нет победителей, правых и виноватых тоже нет. Все, свои и чужие, теряют в ней человеческий облик. Я не пролью ничьей крови, я не поведу вас на бойню. Наоборот, я сделаю всё, чтобы её предотвратить. Если мы все поверим и станем лучше, то люди в Верхнем городе, такие же, как мы, поймут, что наше учение и наш бог истинны. Тогда они сожгут лживых идолов и изгонят обманщиков, а для нас откроются ворота на светлые улицы Верхнего города.

— Скорее Сумеречники нас всех вздёрнут. Пошли отсюда, нечего здесь ловить. Евнух беспомощный!

Интересно, он сказал про изгнание, потому что злился на меня или потому что на самом деле этого хочет?

Я дожидалась, пока мы останемся одни, но Ферранте приблизился ко мне прежде.

— Зачем вы пришли? Увериться, что я угрожаю вашему ордену и сею смуту? Так я вам открыто заявляю, берите меня и казните, раз так хочется! Вам меня не заткнуть! Я приведу этих людей в благостный край или умру, пытаясь.

— Вот идиот, — зашептала Хлоя. — Он хоть сам слышит, насколько он жалок?

— Я просто хотела послушать, — отвечала я Ферранте, игнорируя её. — До этого вы по-другому говорили, о доброте и милосердии, о том, что каждый человек любим богом и достоин счастья. Разве мы, те, кого вы хотите изгнать, не люди? Мы так же страдаем и кровоточим, если нас поранить.

Я достала из-за пазухи стилет. Ферранте отшатнулся. Я снисходительно улыбнулась и надрезала себе ладонь.

— У нас одна кровь, — я показала ему тёмную струйку.

Ферранте замер, раздумывая. Я перевязала руку платком и протянула единоверцу пирог.

— Это в извинение за обман и неприятное знакомство. Я не хотела, просто по-другому вы не стали бы слушать.

— Решили меня отравить? Достойный для вашего племени поступок, — Ферранте презрительно сузил глаза. — Нет, так легко я не сдамся! Пускай все увидят ваше гнилое нутро!

Он зашагал прочь, не оборачиваясь, а я так и осталась стоять с пирогом в руках. Почему все говорят одно, а делают другое? Я думала, что поняла и смирилась, ан нет, всё равно слишком наивна и идеалистична. Но ведь эта была такая хорошая мечта — помириться с единоверцами.

Я устало опустилась на бортик фонтана и понурила голову. Изборождённый камень окутывал умиротворяющим теплом и придавал сил, словно Безликий обволакивал меня своими крыльями. Хлоя села рядом и уставилась в упор.

— Можно уже его съесть?

Я пожала плечами и передала ей блюдо. Не скармливать же помойным псам.

Снова зарядили дожди. Мы вернулись к учёбе. Джурия уже поправилась настолько, что укоряла нас с Торми за отлынивание и лень. Ставшая невероятно услужливой Хлоя поджидала меня в укромных углах Верхнего. Вначале я лишь сдержанно благодарила за новости, которые она, как сорока, приносила на хвосте из пёстрых лент и щербатых украшений, но вскоре я её простила.

Нет-нет, да думала о злосчастном единоверце. Нужно сходить к нему ещё раз. Возможно, наивность и идеалистичность в себе изжить не удастся, но вот от уныния и страха перед трудностями я избавлюсь!

Прохладным пасмурным утром мы с Хлоей встретились у перехода в Нижний. Дождь поутих, накрапывал едва-едва. Сквозь тучи робко пробивались солнечные лучи. Мы направились к площади с фонтаном: я широким шагом, Хлоя за мной вприпрыжку.

Народу там собралось мало: самые любопытные и те, кто хотел поиздеваться над наивным единоверцем. Ферранте изменился. Не осталось и следа былого добродушия, в лице читалось презрение. Говорил он не так запальчиво, подбирал слова и рыскал взглядом по толпе. Я догадывалась, кого он ищет, вышла вперёд и заглянула в глаза с вызовом.

— Сегодня мы поговорим о тех, кто неизбежно встретится нам на пути в благостный край и постарается увести в сторону, — говорил Ферранте раскатистым голосом, от которого, казалось, трепетал даже фонтан и мёртвые дома вокруг. — Они рядятся в овечьи шкуры и бродят между нас, пряча клыки и когти, втираются в доверие кошачьими ласками и сладкими речами, щедротами осыпают из широких рукавов. Только поверишь им, как они вольют в уши яд, что медленно убивает душу сомнениями. Вы будете уже не вы, а полое создание, живущее сиюминутными прихотями и велениями плоти. Зов истинной веры вы не услышите больше никогда!

Он взял долгую паузу, как делали актёры в театре Одилона в драматические моменты, и ткнул пальцем в Хлою. Народ расступился, взгляды устремились на нас.

— Ты, девочка, — она сложила руки на груди и смешливо вскинула бровь. — Не представляешь, в какой опасности находишься. Змея уже свила гнездо у тебя на груди, — Ферранте передвинул палец на меня. В толпе зашептались. — Её слова лживы, а намерения коварны. Бойтесь ведьм, дары приносящих, ибо они растлевают души!

Я оцепенела. Что за нелепица, как на неё отвечать?

Он спрыгнул с бортика и подошёл к нам. Все затихли.

— Дай мне руку, дитя. Я излечу тебя от колдовской порчи.

— Надо же, за спасением моей души в очередь выстроились! — Хлоя сплюнула в протянутую руку и расхохоталась.

Её смех передался остальным. Только мы с Ферранте стояли друг напротив друга, как злые шуты, которые развлекали прибаутками господ, но в глубине души презирали их, мечтая выступить в трагическом амплуа.

Хлоя подбежала к фонтану и влезла на бортик.

— Послушайте меня, господа хорошие! Не нужно мне ваше спасение, и учёба тоже не нужна! Скоро я стану Королевой воров, и власти у меня будет почище, чем у вас обоих вместе взятых. Я не растрачу её на высокопарную чушь. Пускай все делают, что хотят: жрут до тошноты, напиваются до беспамятства, развлекаются с бабами и берут то, что само идёт в руки. Кто за Хлою, Королеву воров?