Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

Он недоумённо моргнул, покраснел и опустил глаза.

— Мои братья, что большие, что мелкие от них млеют. Говорят, один раз увидишь — и всё! Остановиться не можешь, только о бабах и думаешь.

— Может… — они замерли на пороге его убогой лачуги. Она была даже хуже того сарая, где жила Хлоя. Когда лил дождь, сверху капала вода и веяло холодом из щелей в стенах. Ферранте закрывал одну дыру, как тут же открывались ещё две. Чисто здесь было, да и только. — Но это не повод опускаться до уровня грязи. Моя вера твёрже камня. Если изо всех сил стараться, быть может, что-нибудь получится хотя бы в моих глазах!

Хлоя хмыкнула. Надо же, какой чистоплюй. Посмотрим, что он запоёт, когда припечёт хорошенько.

Ферранте отпер дверь, на которую не вешал даже ветхого замка, и пригласил её внутрь.

— Так ты собираешься работать? — поинтересовался он и добавил, уловив её недоумённый взгляд: — Надо на что-то жить, раз замуж ты не хочешь.

— Я стану Королевой воров, и все будут приносить мне подати. Братья мне обещали, а раз обещали, значит, сделают. Как их банда станет тут всем заправлять, я буду ходить в мехах и в золоте. Может, мы даже в Верхний переберёмся. А там я засияю краше самой Лайсве, вот увидишь!

— Нажитое нечестно богатство людей не красит. Они гниют изнутри, и в конце концов это становится видно снаружи.

— Пф-ф! Я стану Королевой, и ты будешь мне кланяться!

— Нет, я лучше буду кланяться полотёрке или посудомойке, которые не берут чужого. Не ступай на тёмный путь, он ведёт на дно. Я помогу тебе зажить новой, праведной жизнью!

— Отвянь! Как хочу, так и живу.

Она показала ему язык и сложила руки на груди. Проповедник ничего не ответил и полез в подпол, где в холодной земле стояли горшки с едой.

— Будешь? У меня есть тыквенная каша и квашеная капуста, — донёсся снизу голос.

— А ты что хочешь?

— Хм… капусту.

— Тогда давай мне капусту, а сам ешь тыкву.

Ферранте никогда не спорил. Поставил на кособокий стол два горшка, достал две вырезанные им самим ложки и уселся есть. Хлоя чахла над капустой. Терпеть её не могла, но уж очень хотелось убрать благодушное выражение с лица Ферранте. Хоп! Смахнула локтем горшок, глиняные черепки со звоном разлетелись, капуста рассыпалась по земляному полу.

— Ай, какая я неловкая, — Хлоя поджала под себя босые ноги, чтобы не запачкать.

— Ничего страшного, я подмету.

Проповедник подхватил стоявшие в углу веник с совком и принялся убирать.

— Ты не будешь больше? Я доем.

Хлоя пододвинула к себе наполовину полный горшок с тыквенной кашей и принялась уминать её за обе щеки. Ферранте выбросил капусту и собрал черепки, грустно вздыхая. Посуда стоит дорого. Он постоянно где-то подрабатывает, всем помогать кидается, чтобы ноги не протянуть. Да обжуливают его, тупой ведь.

— Закончила?

Он бережно забрал горшок и унёс на улицу помыть. Чистоплюй, от всех нос воротит. Посмотрим, какой он праведник на самом деле. Хлоя стянула платье через голову, а за ним и исподнее. Послышались шаги, скрипнула дверь. Хлоя подскочила к порогу. Второй горшок рухнул на пол и разлетелся вдребезги. Ферранте застыл, его глаза сделались размером с куриное яйцо. Хлоя развела руки в стороны и повертелась перед ним.

— Разве я не красивее Лайсве? Разве не закрадываются у тебя дурные мыслишки? Может, нарушишь свои дурацкие обеты хоть раз и увидишь, как это здорово? Я приведу тебя в дивный новый мир, где все счастливы! И без дурацкого Единого.

Она рассмеялась, продолжая кружиться и качать бёдрами.

В несколько шагов Ферранте оказался возле её платья.

— Оденься, пожалуйста! — протянул его ей, отвернувшись.

— Нет-уж-ки! А если я тебя поцелую?

Хлоя убрала платье с дороги и потянулась к его сухим, потрескавшимся губам. Насколько это будет противно?

— Нет! — он отпрянул. — Я решил. Я спасу тебя. Выходи за меня замуж!

Ферранте опустился на одно колено.

— Ты с ума сошёл!

Он упрямо покачал головой:

— Нет. Я буду заботиться о тебе и научу жить правильно. Ты станешь намного счастливее, чем сейчас.

Ферранте снова протянул ей платье. А вдруг и правда больной? Глазищи-то какие шальные. Другой бы давно уж набросился на молодое мясцо, а этот трясётся весь. Не-е-ет, ещё удумает какое извращение! Хлоя схватила одежду и натянула её на себя. От страха клацали зубы.

— Да не смотри ты!

Ферранте суетливо повернулся спиной.

— Больной! Пошёл ты со своими предложениями знаешь куда?!

Он сутулился. Молчал.

Расправляя юбку на ходу, Хлоя выскочила из его дома и помчалась прочь. Чтобы она ещё хоть раз пришла к извращенцу!

Ночью так сильно похолодало, что Хлоя замёрзла под худым одеялом. Всей дюжиной они могли надышать в лачуге так, что согревались даже в самые промозглые дни, но сегодня парни куда-то запропастились. Хлоя встала и принялась искать, чем бы наполнить урчащий живот.

Послышались голоса. Вернулись-таки, не запылились. Выпивкой от них разило с улицы, Хлоя аж отмахнула с лица тяжёлый дух.

— А вот и именинница! — позвал с порога окосевший Начо. Лучше он. Когда выпьет, добреет, в отличие от остальных.

— У меня именины летом, а сейчас зима. Забыл? — усмехнулась Хлоя, ставя на стол жидкую чечевичную похлёбку и воровато оглядываясь по сторонам, чтобы никто из набившихся в дом старших не отобрал.

— Но ты всё равно уже совсем взрослая. Женщина.

— Только заметил? Что, решили меня Королевой воров сделать в оплату за все пропущенные дни рождения?

— Ну так… шутка как бы… — замялся он, и только тогда Хлоя встревожилась. Запустила в рот ложку с похлёбкой. Когда ещё поесть удастся? — Такое дело… мы тут немного, хм… поиздержались…

— Так, Начо, иди проспись… — оттолкнул его в сторону Лино.

Старшего Хлоя слегка побаивалась. Он никогда не пьянел, а если и пьянел, то становился злым. Мог приложить так, что потом зубы по полу собирать придётся.

— Малыха, всё ещё хочешь стать Королевой воров?

— Как ты это сказал… — замямлила она.

— Должна ж ты как-то своё житло оправдывать.

Хлоя забрала миску с похлёбкой и отсела подальше.

— Надень тряпки покрасивше и цацки эти, что сумеречная девка подарила. Поведём тебя к матушке Тертецци. Она научит, как стать… Королевой воров.

— Правда? — Хлоя оторвала взгляд от миски и посмотрела в лоснящиеся глаза Лино.

Их бывшая соседка часто захаживала к матушке Тертецци, когда её мужа забирали за долги. Возвращалась помятая, с синяками по всему телу, и пахло от неё хуже, чем от пьяных братьев. После очередного визита к матушке её изувеченных труп нашли в сточной канаве.

— Разве я тебе когда-нибудь врал? — от его улыбки внутренности похолодели.

Холя перевела взгляд на выход. Там толпились остальные парни, кое-кто на улице. Готовились перехватить, если она попытается дать дёру. Что же делать?