Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

Гизелла надула пухлые губы и спряталась за долговязой фигурой Жерарда.

— Что ты, не бойся! Разве отец тебя не защитит?

— Отец! — она дёрнула Жерарда за рукав. Он поднял её на руки, и она спрятала личико у него на груди.

— Ничего, как обвыкнется, лопотать начнёт — не утихомиришь, — улыбнулся Жерард. — Куда ты в такую рань? Отоспалась бы, а то совсем себя загоняешь — уже прорехи в ауре видны. Надо будет поменять твою диету и пересмотреть план нагрузок.

— Друзей проведываю, — нехотя призналась я. — Положительные эмоции лучше всего лечат.

— Что у тебя за друзья в этом парке, утки, что ли? — насторожился он.

— В женщине должна быть хотя бы маленькая тайна, — неловко отшутилась я.

От дотошного расспроса спасла Гизелла.

— Хочу кормить уток! — настойчиво позвала она.

Жерард поставил её на мостик и вручил горсть крошек. Она опустилась на корточки и ссыпала их через щели в перилах. Внизу уже вовсю дрались оголодавшие селезни. Жерард внимательно следил, чтобы она не упала. Она его истинная гордость. Никогда и ни с кем он не смеётся так искренне, балует, как меня баловал мой отец. Вспоминалось о нём с лёгкой грустью. Ведь один там остался, шалопай Вей его не навещает совсем, и я не могу выбраться. Нас разделяет не только расстояние, но и непонимание, к сожалению.

Я распрощалась с ними и поспешила к Нижнему городу. Там меня застал снег, первый мой снег за все прошедшие зимы в Эскендерии! Он падал на лицо набухшими хлопьями, таял и стекал противными струйками. Я куталась всё плотнее, капюшон натягивала ниже, оставляя лишь маленькую щель для глаз. Радостно, тоскливо и зябко одновременно.

Улицы пустовали. На такой холод даже бродяги выползать не хотели — прятались по подворотням. Когда я выворачивала в переулок, в котором ютилась лачуга Хлои, в груди кольнула тревога. Ветер донёс приглушённый стон, потянуло кровью и страданиями. Впереди, подёрнутая вспышками боли, в агонии затухала человеческая аура. Ноги, опережая мысли, понесли к телу, распластанному на пороге знакомого дома. Человек лежал на спине с закрытыми глазами. Одежда превратилась в лохмотья и пропиталась кровью, лицо заплыло настолько, что невозможно было понять, знакомы мы или нет. Я свистнула, подзывая людей Лелю. Они помогут!

Вместо них, громыхая по камням, в переулок въехал сам Король воров на псиной упряжке. Два мордоворота спешили следом.

— Машкари — бедовое семейство, — цыкнул Лелю, оглядывая полумёртвое существо. — Ничего святого для них нет.

Я аккуратно отворачивала обрывки грязной ткани. Бедолага, на нём живого места не осталось. Как такое можно было сотворить?!

— Он ещё жив! Помогите отнести его в Храм Вулкана! — я глянула на Лелю.

— Не надо… — простонал бедолага, ухватив меня за запястье. По сердцу как ножом полоснули. Не может быть! — Хлоя… публичный дом… спасти!

Я отогнула ворот его рубахи и достала болтавшийся на тонкой верёвке единоверческий амулет. Ферранте!

— Всё хорошо, тебе помощь нужнее, — успокаивала я его, пытаясь унять дрожь в руках. Открылись мыслепотоки, я обхватила Ферранте голубоватыми тенётами внушения и легонько подтолкнула: — Не будь рабом своих идей! Мёртвым ты никому не поможешь!

Ферранте обмяк и лишился чувств. Я сняла с него амулет и передала Лелю.

— Госпожа, мои люди смогут защитить вас здесь, но не в Верхнем, где за ширмой благополучия скрываются негодяи куда хуже наших! — всполошился тот.

— Я справлюсь! У меня сильный покровитель.

Лишь бы успеть! Люди Лелю притащили носилки, и мы переложили на них Ферранте.

— За девчонку не переживайте. Мои парни мигом её отыщут, — на прощание пообещал Лелю.

— Только не подходите к ней, просто охраняйте. Она, должно быть, напугана до полусмерти.

Мы очень торопились. Тяжело было не трясти Ферранте на разбитой дороге в Нижнем. А в Верхнем нас остановил патруль. Пришлось показать им знак ордена. Спасло лишь то, что ухищрениями Жерарда всех Норн знали в лицо. Наврав, что исполняю божественную волю, я добилась, чтобы нам нашли извозчика и довезли до храма. Знакомый привратник позвал к Ферранте целителей и провёл меня к настоятелю Беррано.

— Что-то вы зачастили с полумертвыми голодранцами, — устало заметил он. — Когда-нибудь наше терпение лопнет.

— Пожалуйста! — взмолилась я. — Он умрёт без вашей помощи! Я всё отработаю.

— Да, — печально вздохнул он. — Ты, пожалуй, посмышлёней будешь, чем безголовые практиканты. Научишь их?

Я кивнула и поспешила обратно в Нижний город. Надо было спасать Хлою.

Чувства мешались, испуг уступал место злости и досаде, тревога сжимала сердце в тиски. Крутившиеся в голове образы обдавали тошнотворным запахом кузена Петраса. Как же это ужасно, когда мужчины пользуются тобой, как подстилкой!

Хлоя обнаружилась по следу ауры. Она пряталась под старым мостом, где на нас напал демон сточных вод. Неужели нельзя было придумать убежище лучше? Или она так перепугалась, что уже не соображала? Хорошо хоть, демонов рядом не ощущалось.

Хлоя сидела на потрескавшихся каменных плитах, вжимаясь спиной в опору моста. Всклокоченные волосы занавесью закрывали лицо, плечи подрагивали от всхлипываний. Услышав мои шаги, она дёрнулась.

— Всё хорошо, — позвала я. Она убрала волосы назад и начала раскачиваться.

Я опустилась рядом и обняла её.

— Они убили тупого проповедника, — ошарашенно произнесла Хлоя.

— Ферранте жив. Не называй его тупым.

— Правда? — она вздрогнула и заговорила лихорадочно быстро: — Он совсем тупой. Зачем полез? Я же сказала, братья сделают меня Королевой воров. А он всё: публичный дом, публичный дом. Теперь Лино жутко злой. Он страшный, когда злой. Он убил, ой…

Она зажала рот ладонями и снова расплакалась.

— Ты ведь всё понимаешь, да? — спросила я.

Придумала счастливую сказку, где пряталась от своей жуткой жизни.

— Может, и так, но я всё равно Королева! Самая красивая и богатая. Все будут целовать мне руки!

— Неважно, насколько ты богата, красива или умна, главное, какое у тебя сердце. Даже если ты не станешь Королевой, ты всё равно будешь моим другом, и я буду целовать тебе руки, если захочешь, — я приложила её разбитые костяшки к губам. — Признай правду. Это будет первым шагом к свободе.

Хлоя глубоко вздохнула и закрыла глаза, то ли заснула, то ли лишилась чувств. А потом выпалила:

— Они не собирались делать меня Королевой, я гожусь только для того, чтобы развлекать пьяных мужиков.

Слёзы хлынули в два ручья. Я обняла её крепче.

— Ты годишься для всего, что считаешь достойным. Братья больше тебя не тронут, если ты сама не захочешь. Чего ты хочешь? — я протянула ей руку. Подумав немного, Хлоя её приняла.

Я отвела её в дом Ферранте, раз тот пустовал. Люди Лелю потолковали с братьями Машкари, и те обещали оставить сестру в покое. Но на всякий случай мордовороты согласились посторожить её первое время. Я отыскала для Хлои остатки еды, тёплое покрывало и перелатанный соломенный тюфяк. Одну ночь скоротает, а там я отыщу и новую одежду, и побольше съестного, и дров для очага. Здесь жутко холодно.