Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

Хлоя захныкала.

— Тогда чего переживаешь? Реши, нужен тебе этот союз или нет. Не кивай на то, что другого выхода нет или что Ферранте обидится, потому что это не так! Это целиком и полностью твой выбор. Только ты за него в ответе.

Хлоя горестно вздохнула и разрыдалась.

— Я никогда не стану Королевой воров, даже в мечтах!

Я обняла её. Может, с возрастом я загрубела и очерствела, но хотела только помочь и уберечь. Их обоих, ведь они мне так дороги!

Церемонию проводили у фонтана, где было достаточно места для всех гостей. Мрачную заброшенную площадь украсили белыми герберами, кедровыми лапками и пёстрыми лентами, словно желали, чтобы в трупы домов хотя бы на время вернулась жизнь, а гниющие раны не выглядели так жутко. Вид был странный и немного кощунственный, словно смерть умастили благовониями и обрядили в платье невесты. Не обидится ли площадь-смерть за то, что её вековечный покой тревожат шумным праздником? Не проклянёт ли так, что потомки до десятого колена не отмоются?

Кругом поставили лавки с нехитрым, но сытным угощением: квашеной капустой, репой и тыквенными пирогами. Собралась толпа: соседи, цветочницы, все, кто поддерживал единоверцев и знал Ферранте по его проповедям, люди Лелю. Даже братья Хлои явились, правда, держались на почтительном расстоянии. Церемонию проводил ещё один проповедник, случайно забредший в городе в нужное время. В длиннополом коричневом балахоне, подпоясанном верёвкой, он вместе с Ферранте ожидал Хлою у фонтана.

Мы немного опоздали, заставив гостей поволноваться. Стоило нам выйти из входной арки, как все взгляды устремились на нас. Гости так и ждали скандала, чтобы весело почесать языками на досуге.

Я вела Хлою под руку, ощущая её страх и растерянность, как собственные. Она дрожала и ступала мелкими робкими шагами. Глаза красные и воспалённые от слёз — тут уж мы ничего исправить не смогли, как ни старались.

— Чих напал. Извините, — соврала Хлоя, когда проповедник посмотрел на неё с немым вопросом во взгляде.

Он долго пел гимны торжественно высоким голосом, растягивая слова так, что они звенели в ушах набатом.

— По своей ли воле вы пришли ко мне? Уверены ли в своём решении?

Гости ждали, когда Хлоя откажется и убежит. Её голос дрожал и затухал, но она всё-таки сказала:

— Да.

Разбитые дома отразили облегчённый вздох.

После церемонии гости вручали новобрачным подарки и угощались, пили за их здоровье дешёвый сидр, запевали хмельные песни и пускались в пляс. Мостовая дрожала от стука босых пяток и громких возгласов, свистели рожки и свирели, гремели погремушки из высушенных тыкв. Глазницы окон жалобно звенели в ответ, сыпалась из раненой кладки кирпичная крошка.

Хлоя отплясывала отчаянней всех, словно желала убежать от неизбежного будущего. Её братья ушли сразу после церемонии. Ферранте беседовал с товарищем по вере — простонародное буйство роняло достоинство проповедников. Впрочем, их бог ничего никому не запрещал, а только предписывал.

Микаш уже отбыл в поход, да и не решилась бы я тащить на праздник Сумеречника — уж очень здесь их боялись. Но без него танцевать мне не хотелось.

Вместе с половинчатым Лелю мы наблюдали за праздником в стороне, обмениваясь короткими фразами. Под конец к нам подошли Хлоя с Ферранте.

— Ну как? — тревожно спросила я.

— Как-нибудь да будет, — добродушно и немного устало ответил Ферранте.

Они с Лелю удалились, дав нам с Хлоей попрощаться как следует.

— Не реви, уже и так лицо красное и опухшее!

Она закусила губу.

— Это конец! Смерть!

— У меня с Микашем тоже не сразу сложилось. Поначалу он казался мне грубым медведем, а потом я поняла, что медведи могут поддержать там, где другие швырнули бы в меня камнями. Дай Ферранте шанс, у него много хороших качеств.

— Что ж ты сама его не выбрала? Хочешь, он весь твой с потрохами. Забирай!

— У каждого в жизни своя ноша. Ты её выбрала сама.

Хлоя фыркнула и отвернулась. Ферранте увёл её домой. Когда гости разошлись, люди Лелю помогли мне убрать весь оставшийся мусор.

Как-нибудь да будет.

Всё шло идеально: границы укрепили, силы ордена откинули на север, вернули людей восстанавливать столицу. Знамением Единого выгнали всех «призраков и злых духов» из покрытых копотью дворцов, чтобы суеверные простолюдины не боялись подходить к ним ближе, чем на версту. Работа кипела, голытьба была слишком занята и воодушевлена, чтобы обращать хоть на что-то внимание. Взалкавшие пышных храмов Сумеречников проповедники ещё больше воспаляли народ своими речами. Вера и правда великая сила, слепая и беспощадная.

Труды ещё не закончились, орден — не разгромлен, а только отброшен, но они уже приветствовали ликующий народ с высокого балкона единственного восстановленного корпуса Императорского Дворца. Император Теодор I справа, Главный проповедник слева, а посередине — воины Единого в небесно-голубых плащах. Их новая империя — Священная. Ничто не сможет её сокрушить, ничто не сможет остановить Легион Теней, даже попрятавшиеся по своим норам боги, утратившие того единственного, кто умел сплотить их, несмотря на разность в характерах и взглядах. Та древняя победа залог новой, которая вот-вот наступит. Не поднимется на Небесный Престол сильный властитель, а будет лишь марионетка, ослеплённая жаждой мести и ненавистью к собственному племени.

Внизу на дворцовой площади стягивало толпу в тугое кольцо воинство в голубом — их телепаты, их собственный орден. Давно нужно было придумать ему название. Трюдо, как старший, вышел вперёд вместе с Главным проповедником. Нет, предводителем Трюдо не станет, силёнок и влияния маловато, но единение с Мраком усмиряло амбиции, позволяя направлять все силы на общее дело — установление новой эпохи, где вершить судьбу мироздания будет пятая стихия, а остальные четыре станут лишь жалкими её рабами. В кандалы их закуют ими же взлелеянные чада, такие же недалёкие и легковерные.

Они помахали руками и дождались, пока стихнут крики и хлопки. Первое слово взял проповедник — нужно было уважить старика.

— Сегодня мы отмечаем наш первый праздник — день Свободы, свободы от непосильной дани и ложных идолов. Больше мы не будем жить в сумерках колдовской веры, в страхе перед ворожбой рыцарей и сказками о демонах, которыми на деле были они сами. Пока победы наши скромны, но мы выстояли, доказали, что можем прожить без них, ибо защищает нас, праведников, Его могущественная длань. Он послал нам защитников в голубом, раскаявшихся и отыскавших во тьме свет праведной веры. За страдания их вознаградили огненными мечами, чтобы вершить справедливый суд над колдовством и ересью, над демонами в человечьем обличье.