Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

— Нравится? Мы с Гизеллой это очень любим. Я расчёсываю её волосы, а она рассказывает мне обо всём, что думает, и я разрешаю её маленькие горести.

— Мне не десять лет, и я не ваша дочь, — холодно напомнила ему.

— К сожалению, — печально ответил он и отпустил меня. — Слышала мой разговор с Сезаром? Через пять дней заседание Большого Совета, где вы должны будете изречь волю богов.

— Но я не слышу Безликого, — я сцепила руки на груди. — Напишите моему отцу. Если вы отпустите меня, он щедро вас вознаградит.

Жерард погладил мою щёку.

— Деньги не важны. Не понимаешь?

Я потупилась. Чем ещё можно откупиться?

Он достал из-за пазухи свёрнутый вчетверо листок и вложил мне в ладонь.

— Выучи наизусть и дословно повтори перед Большим Советом. Сможешь?

Я кивнула, вчитываясь в написанные его педантичным мелким почерком строки.

— Если всё пройдёт спокойно, я отпущу тебя.

— Почему я должна вам верить?

— А у тебя есть выбор?

Он вышел и затворил за собой дверь.

Я вертела лист в руках. Стоит попробовать. Я ничего не теряю. Поверят ему или нет, войну не прекратят в любом случае. Всё зашло слишком далеко.

Я снова принялась рассматривать свой живот в зеркале:

— Твой отец обязательно спасёт нас и увезёт далеко-далеко, где нету войны и ненависти. Он добрый, он поймёт, он обещал!

А если нет? Если сочтёт предательницей? Если он уже перегорел из-за моих отказов? Что ж, я тоже обещала его ни в чём не винить и не удерживать. Отыщу другой способ. Выживу как-нибудь!

Дни до Совета прошли тихо. Меня выпустили из смотровой. Следили, ждали, когда я сорвусь, перешёптывались и переглядывались тревожно. Меня они трогали слабо, я была уже не с ними, а где-то там, в большом мире, за гранью этой благополучной, но насквозь лживой иллюзии. Теперь мне впервые захотелось жить, забыть о высокомерных детских мечтах и вернуться ко всему тому, о чём рассказывала моя мудрая старая нянюшка. Лишь бы Микаш меня забрал!

Я выучила назубок речь и отрепетировала её с Сезаром, применяя все знания, которые в меня вложил Жерард, чтобы звучало убедительно и не отличалось от того, как говорили Джурия и Торми в трансе.

— Мастерская работа! — похвалил Сезар после последней репетиции.

Я опробовала фальшивую улыбку из своего нового арсенала. Правда и справедливость больше никого не волнуют. Сейчас мой единственный долг — добиться спасения для малыша, а остальные пускай сами решают судьбу мира.

— Думаете, нам поверят? — больше волновало, сдержит ли Жерард своё слово.

Сезар неуверенно повёл плечами. Он и Кнут с Кьелом знали о планах Жерарда больше, чем остальные. Играть так правдоподобно, как он, они не умели, и когда начинали темнить, становилось жутко.

— Настроение публики, как и воля высших сил — вещи непредсказуемые.

— Если что, я использую внушение. Ведь это не во вред, а на благо всего ордена. Я даже клятвы не нарушу.

Интересно, как далеко мне удастся зайти во вранье?

— Вот это точно не стоит, — покачала головой Сезар. — Там будет маршал Комри. Доктор Пареда надеялся, что он проведёт последние дни с сыном, но влияние в ордене для него оказалось важнее семьи.

— А что случилось с его сыном?

Никогда не следила за слухами, а теперь и вовсе потеряла связь с внешним миром.

— Во время испытания в Балез Рухез саблезубый мелькарис оторвал ему обе ноги. Родовой удачи Комри хватило лишь на то, чтобы компаньон унёс его с поля боя. Сейчас он дома на Авалоре при смерти.

Я в задумчивости провела пальцами по сухим губам. Гэвин пугал своей суровостью и строгостью, а ещё тот кошмар… Как давно это было, кажется, вечность назад! Но он единственный мог противостоять Жерарду. Нужно заручиться его поддержкой.

— Кстати, он нашёл себе нового протеже взамен твоего Микаша — компаньона своего сына. Ойсин Фейн, кажется. Тоже нищий сирота с большим талантом. Телепортатор, представляешь? Даже истинной телепатии не чета, особенно сейчас, когда она не в чести, — Сезар криво усмехнулся, наслаждаясь своей шпилькой.

Я стиснула зубы. Телепатов поголовно считали предателями и чурались будто чумных. Но Микаш никогда бы не переметнулся. Он слишком предан делу ордена и своему обожаемому маршалу. Жаль только, маршал этого не ценит. У нас с Микашем и правда одна судьба на двоих: доверять не тем людям, переживать обман за обманом, предательство за предательством, даже от самых близких.

— Значит, обойдусь без внушения.

Я выстою!

Перед Советом нас собирали ещё тщательней, чем на «праздник». Заплели волосы в множество тонких косиц, составляя на голове причудливые узоры. Шандор изрисовал хной наши тела и лица: ритуальные руны, переплетения лозы, узлы и трикветры, знаки стихий. Подвели глаза и губы. Надели новые платья из сверкающего атласа, головы увенчали тонкими серебряными тиарами, украшенными рубинами у Джурии, сапфирами у Торми и алмазами у меня. Ожерелья с магическими подвесками, браслеты с такими же подвесками на руки и ноги, серьги. Сандалии из тончайшей кожи обхватили лодыжки. Так дорого, что даже неловко, особенно когда вокруг война и голод. Всё это должно было помочь Джурии и Торми донести божественную волю до людей. А я просто делала вид.

Мы снова шагали во главе торжественной процессии под песни и пляски. Трубили герольды, объявляя о нашем появлении. В цветах и пёстрых стягах утопали улицы. Храмовники в белых рясах читали воззвания и окропляли наш путь настоянной на серебре водой. Люди ждали сошествия в мир богов, чтобы они сказали: «Вы избраны нами, вы всё делаете правильно, вы несёте свет, а те, кто сражаются против вас — зло, которое нужно уничтожить любым способом».

Я шла со всеми, опустив взгляд, будто надела маску и была уже не собой — куклой, послушной своему хозяину.

Мой бог теперь живёт внутри меня. Только он и важен. А остальное пускай катится к демонам!

Мы прошли сквозь триумфальные ворота, вдоль центральных корпусов Дворца Сумеречников к огромной круглой арене, обнесённой дюжинами ярусов каменных трибун — летнее место заседаний Большого Совета. Рыцарей собралось видимо-невидимо — никогда они ещё не заседали настолько полным составом. Все взгляды устремились на нас, любопытные, недоверчивые, насмешливые. Но исход меня уже не волновал.

Я буду свободной!

Нас провели через всю арену в просторные помещения под трибунами. Там нас ждал Жерард с напутственной речью. Вначале выступал он, потом Джурия, как самая опытная и уверенная, следом Торми, как самая экзальтированная и восторженная, и последняя — я, разочаровавшаяся и отчаявшаяся.

— Не бойтесь. Действуйте по плану, и всё будет хорошо. В вас верю не только я, но и ваши божественные покровители, — Жерард тепло улыбнулся девчонкам и перевёл на меня напряжённый взгляд.