Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

— Ну, шуметь мы будем явно не громче, чем вы здесь, — съязвил Безликий.

Торми в последний раз воскликнула что-то невразумительное и лишилась чувств. Жерард подхватил её до того, как она упала бы на пол. Подбежали Кнут и Кьел и унесли её. Большой Совет, высокие лорды и маршалы, громко роптали. Убедить их оказалось куда сложнее, чем легковерную толпу, которая велась на драматические эффекты в духе театра Одилона. Жерард поднял на меня хмурый взгляд и подозвал рукой. Я послушно встала.

— Только помните — вы клялись, — донёсся глухой шёпот Гэвина.

— Не беспокойся ни о чём, тебе вредно, — Безликий поднялся следом и положил мне руку на плечо. — Говорить буду я, и ответственность за каждое слово — тоже на мне.

— Я не боюсь. Больше — нет, — я сжала его пальцы.

Держась за руки, мы спустились на арену. Люди, мимо которых мы проходили, оборачивались и пристально вглядывались, будто хотели увидеть того, кому я так загадочно улыбаюсь.

— У тебя щёки горят и глаза сияют. Что-то случилось? — спросил Жерард, как только мы поравнялись.

— Он со мной! — ликуя, объявила я. — Он будет говорить сам. Без обмана. Разве вы не рады?

Я всучила ему скомканный листок с речью, Безликий одарил недобрым взглядом. Похоже, мне передавалось его презрение, и я спутала его со своими чувствами. Все эти странные речи! Насколько же сильна наша связь?

— Рад, что он вылез из своей раковины, — Жерард улыбнулся, обнажив ровный ряд белых зубов, и кивнул. — Пускай говорит. А потом мы тоже… поговорим… все вместе. Это будет очень длинный и поучительный разговор.

Он удалился с помоста. Я подошла к кафедре. Безликий положил руку мне на плечо. Сквозь его пальцы потекла живительная сила, совсем непохожая на ледяное вторжение, как было раньше. Тело наполнилось лёгкостью, я словно воспарила над миром. Вместо страха безмятежная полудрёма, в которой я наблюдала театральное представление, но не участвовала в нём сама. За кафедрой стоял один Безликий, опираясь на неё жилистыми мужскими руками, выглядывающими из прорезей холщового балахона. Обводил толпу пристальным взглядом, захватывая внимание каждого. Они перестали дышать, заворожённые мерцанием нечеловеческой синевы его глаз.

— Предвосхищая ваши вопросы, это действительно я, Безликий, создатель ордена. То ли бог, то ли ушлый человек. Пришёл из ниоткуда и ушёл в никуда — это про меня, — он выдержал паузу, чтобы до всех дошло. — Сегодня я решил выступить, потому что не могу больше молча наблюдать за тем, что вы творите. Когда-то я считал, что орден необходим, что это — дело моей жизни: научить вас, поднять с колен, помочь выжить и хоть на каплю облегчить ваше существование. Я щедро делился с вами своей силой и знаниями. Высшими знаниями, которые собирались по крупицам столько времени, что ваш разум даже представить не в силах. Я записал для вас законы мироздания в Кодексе самыми простыми словами, которые смог придумать. Вам оставалось вчитаться, проникнуться и следовать заветам. Пока вы это делали, всё работало, как хорошо отлаженный механизм. Но стоило вынуть одну деталь, допустить одно послабление, как порядок разлетелся на куски. Да кому я говорю! Вы ведь сами всё знаете.

Безликий смотрел на высоких лордов. Они молчали, лица вытянулись в гримасы, у кого стыдливые, у кого возмущённые — равнодушным не остался никто.

— Мне больно видеть, как вы падаете всё ниже с каждым днём. Потеряли веру в нас — потеряли веру в себя. А без веры мы все лишь былинки на ветрах времени, — он вытянул руку, разглядывая свои растопыренные пальцы, будто забылся на мгновение. Столько пыла и искренности было в его словах, настолько естественно он себя вёл, что невозможно было усомниться. И вправду… бог! Истинный, в отличие от потуг Жерарда. — Вы подрубили сук, на котором сидели — народную веру. Она подпитывала ваше могущество, позволяя чувствовать себя господами мира. Но сила была дана не для этого. Когда её используют не по назначению, она просачивается сквозь пальцы, как вода. Вы слабеете час от часа. Враг, истинный враг, а не та мелкая шушера, с которой вы вытрясаете дань, если народ не может удовлетворить ваши аппетиты, не дремлет. Он чует брешь в броне, как собаки чуют дичь на охоте, он выжидает нужный момент, чтобы ударить в незащищённую спину. В вашу спину. Он уже здесь. Предатели среди вас.

Безликий принялся указывать на людей из толпы. С десяток. Соседи шарахались от них. Со всех сторон к ним спешили стражники. «Предатели» сопротивлялись. Несколько лордов вступили в схватку, чтобы скрутить их и увести.

Безликий терпеливо дождался, пока закончится потасовка.

— Поздно. Надо было думать раньше. Теперь уже ничто не остановит запущенного колеса. Вам не выстоять в этой войне, и это вы тоже уже поняли, — раздался всеобщий испуганный вздох. Только Жерард выступил из тени кулис, глядя с внимательной настороженностью. — Казна пуста, войска разгромлены, боевой дух пал. Орден не может сражаться против собратьев — людей, он был создан не для этого. Не для этого полторы тысячи лет в вашу кровь впитывался запрет на убийство себе подобных — его не сломать, не сломав себя. А сломанные вещи существуют недолго, пока тлен не пожрёт их полностью.

Безликий взял паузу, словно прося об ответной реакции. Собравшиеся молчали.

— Вы скажете, не стращай нас мрачными пророчествами. В этом достаточно преуспели твои предшественницы. Лучше посоветуй, что делать. И будете правы. Капитуляция, полная и безоговорочная, ваш единственный шанс. Необходимо отступить в те земли, где вера в вас ещё не угасла. Где не станут вспоминать годы угнетения и поборов. Где будут чтить подвиги, помогать и защищать, пока не взойдёт молодая поросль, что не будет помнить эпоху Сумеречников. Они закалятся в тяжёлых условиях, они станут сильнее и лучше нас прежних, они вернутся к истокам и смогут то, что не смогли вы — восстановить порядок вещей, отстроить свой Благословенный град на Девятых Небесах вместо разрушенного. Умерьте гордыню и дайте детям шанс на будущее — это единственное, что от вас зависит.

Он замолчал в последний раз. Я словно таяла, чтобы очнуться в своём теле, в бережных руках Безликого.

— Ты как? Не устала? — участливо спросил он.

Я улыбнулась и покачала головой:

— Это сакральное отношение к беременным?

— Это моё отношение, — твёрдо ответил он. — Давай уйдём отсюда?

Я оглянулась. Собравшиеся продолжали сидеть, как громом поражённые, словно ждали продолжения и боялись его. Не могли ни осознать до конца, ни поверить. Они не станут нас задерживать.

Я вложила свою ладонь в ладонь Безликого. Вместе мы спустились с помоста. Жерард и его люди наблюдали за нами в оцепенении. Походкой победителей мы покинули Большой Совет.