Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

Всё разъяснилось, когда из кабинета вышел Жерард и поманил меня к себе. Он выглядел ещё более измождённым и осунувшимся, чем я. Видно, болезнь дочери вытянула из него все соки. По каменному выражению стало ясно, что надвигается буря.

— Как Гиззи? — спросила я.

— Хорошо. По-моему, ей очень понравилось болеть, когда её любимая игрушка — отец — всегда при ней, — усмехнулся он.

— Вы могли бы меньше задерживаться на работе.

— Моя жена могла бы хоть немного заниматься ребёнком, но это в другой идеальной жизни. В этой приходится мириться с тем, что есть. Я найму ей лучших воспитателей.

— Мой отец их тоже нанимал, но толку было чуть, — я отвернулась. Иногда тоска по старому родителю настолько пробиралась под кожу, что становилось трудно дышать.

— Я позвал тебя не для этого, — он подошёл вплотную и заставил смотреть ему в глаза. Красные прожилки, чернильные тени, запавшие щёки — так жить нельзя! — Зачем ты мыла ноги тому попрошайке? Знаешь, как тебя теперь называют? Светлой госпожой черни.

Я виновато потупилась.

— Я боюсь вида крови.

— А говорила, что врать не умеешь. Что-то я не заметил, что ты хоть чего-то боишься в храме Вулкана.

— Не крови больных, и даже не мёртвой крови, а крови убитых. Лучшей худой мир, чем хорошая война с людьми.

— Опять Кодекс цитируешь? — Жерард покачал головой, бледные губы дрожали, на виске пульсировала жилка. — Что тебе понадобилось в Нижнем после?

— Вы измождены! Я попрошу Кнута и Кьела приготовить для вас отвар, — я отступила к двери, но он схватил меня за руку.

— Нет, я сам справлюсь, — Он сжал мой локоть так сильно, что брызнули слёзы. — Если ты не хочешь крови и смертей, то не ходи туда больше. Не рискуй! Если ты не достучишься до Безликого, то погибнет весь мир!

— Я буду осмотрительней. Пожалуйста, отпустите, вы делаете мне больно! — взмолилась я.

Дверь распахнулась, и на пороге показался Густаво.

— Вам письмо, — пробормотал он, перебегая взглядом с меня на Жерарда и обратно.

Тот разжал пальцы и забрал футляр с посланием.

— Это тебе, — быстро пробежав записку глазами, он вложил её в мою ладонь.

Я вчиталась. Слова расплылись, а смысл никак не хотел доходить. Всё это казалось злой шуткой!

— Густаво! Воды, скорее, — словно сквозь стену раздался взволнованный крик Жерарда.

Стемнело, пол просел. Чьи-то руки обхватили меня за талию. В голове набатным боем отдавалось: Микаш ранен и лежит при смерти.

Читать чужие письма — что может быть ужасней? Палец заскользил по витиеватому вензелю высокого рода на серебряном медальоне.

Серебро — металл злой и ядовитый, несмотря на то что ему приписывают целебные свойства. Медь — металл цвета крови, соль земли, самый полезный металл селян и ремесленников. Золото — металл цвета солнца, самый дорогой и благородный металл королей. Мы можем позволить себе золото, но предпочитаем ядовитое серебро. Металл яростно-белого цвета, чёрная орда страшится его и бежит перед ним, зная его истинное свойство — очищение убийством. Серебро — суть Сумеречных рыцарей, наша защита, не от других даже — от тьмы в наших душах.

Выстуживал нутро ночной холод, не перебивало его даже тепло травяного отвара. Тускло чадила свеча, пуская тени хороводом по внутренностям маршальского шатра. Воск оплывал лужицей на приземистый столик, заваленный футлярами из-под посланий.

Новая блажь Малого Совета — проверять переписку рыцарей. Волна предательств на юге. Нужно вычислить перебежчиков и вербовщиков. Если бы только Совет прислушивался к предупреждениям! Одержимые — вся зараза от них. Правильно в Кодексе сказано: «Нет врага страшнее бывшего друга, чью душу захватил демон. Лишь у сильнейшего из сильных достанет мужества воспротивиться воле теней и выйти на свет после десятилетий блуждания во мраке. Только рождается он всего раз в столетие». Им точно не был ни Трюдо, ни Масферс, ни Рат. Предвестники конца. Вряд ли бы они доверили сокровенное бумаге.

А вот маленькие личные секреты, перипетии близких отношений — как будто в щель спальни подглядываешь. Давит на совесть!

— Маршал Комри! — зазвенел голос оруженосца, которого ещё не довёл до седины жеребец Шаркиз. — Целители велели передать: он умирает.

Гэвин зажмурился. Головная боль, верная спутница, затаившаяся на время, застучала в двери с новой силой.

— Я для всех отсутствую до утра, — сказал он устало.

Бои уже закончились. Так близко к людским поселениям орды демонов не подходят. Гэвин сложил письмо, сунул за пазуху медальон, подхватил мешок с вещами и, перекинув его через плечо, вышел из шатра.

Глаза быстро привыкли к темноте, полная луна заливала призрачным серебром весь лагерь. Как нельзя кстати. Дорога к палатке целителей отыскалась легко, несмотря на то что реющий над ней красный флаг ночью выглядел таким же серым, как и все остальные. От неё разило кровью, страданием и лекарствами. Гэвин отвернул полог и заглянул внутрь. Трещали дрова в жаровне. Целитель и его молодой подмастерье сидели возле закутанного в одеяла раненого. Его лицо было цвета восковой лужицы на столе, мокрое от испарины. Губы бледные, почти синие дрожали, шептали тихо, но слышно очень хорошо: «Лайсве! Лайсве!»

— Он уже на грани? — ровным голосом спросил Гэвин.

— Угасает, — целитель повернул голову и вперил измождённые глаза в Гэвина. — И так продержался удивительно долго. Если бы отняли руку, был бы шанс. Даже для сильного это слишком. К утру всё будет кончено.

Гэвин вложил в мокрую ладонь раненого медальон и отвёл взгляд. Глупый мальчишка, зачем полез на рожон? А сам зачем шёл на орду такими скудными силами? Долг и милосердие остались в прошлом, страх пустил корни в душу, ужас перед будущим, которого может и не быть. Каждый поход грозит стать последним. Беда нарастает комом. Комом, который всех их, богатых и могущественных, сомнёт и изничтожит. Некому будет демонов гонять. Тогда-то они и пожрут глупых людишек, как змей Йормунганд набросившихся на собственный хвост вместо того, чтобы воевать с врагами. Этот липкий неуправляемый ужас и заставлял совершать непростительные ошибки.

Гэвин хотел всенепременно разорить кладки грифонов, но в результате загнал армию в ловушку узких пещер. С грифонами рыцари бы справились, но когда из глубокой трещины полезли линдормы, стало ясно, что в этой битве они не выстоят. Боевые горны вовремя возвестили об отступлении, только застрявшие в пещерах фермеры взмолились о помощи. Мальчишка кинулся им дорогу расчищать. Правильно целитель сказал, даже для сильного орда линдормов — слишком. Фермеры спаслись, а мальчишку с жуткой раной на плече товарищам пришлось волочь бессознательного. Так и не приходил в себя глупый рыцарь глупого маршала.