Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

Микаш старался отдышаться. Мыслить трезво. Это всего лишь кошмарный сон. Сколько их было? Сколько ещё будет?

«Не подведи! Не позволь, чтобы мои усилия оказались напрасны! — ветер принёс отголосок полуистлевшего эха. И ещё: — Я буду ждать, ты только вернись».

Пальцы нащупали медальон, он толкнулся в ладонь с волной теплоты. Всё не так! Кривое отражение! Коварный демон внутри! Почему медлит? Мог бы, давно бы уже убил.

Не обращая на злобную тварь внимания, Микаш подошёл к голове Лайсве, бережно её поднял и приставил к телу.

— Что ты делаешь, тупица! — демон замахнулся носком сапога.

Микаш обхватил его стопу и дёрнул так, что тот распластался на полу. Сколько мечтал об этом, ещё когда прислуживал Йордену? Микаш снова приставил голову Лайсве к телу.

— Это Царство снов. Здесь возможно всё. Я могу быть сильнее тебя и не слушать твою чушь, — отвечал он ледяным тоном, который удивлял его самого. В ладони появилась нитка с иголкой. Он начал пришивать голову Лайсве на место. — Я даже могу заставить тебя молчать и слушать. Ты такой умный и гордый, но не понимаешь простых вещей. Возьмёшь правосудие в свои руки, отомстишь — и станешь, как они. Будешь стяжать, жадничать и проходить мимо чужих страданий.

Демон, кряхтя, подбирал себя с пола, пока Микаш продолжал шить.

— У тебя ничего не получится, вечный неудачник!

— Возможно, — бесстрастно отвечал Микаш, не глядя на демона. — Но я не перестану пытаться. И быть может, когда-нибудь даже до тебя дойдёт?

— Что? — огрызнулся демон и напал, но будто наткнулся на невидимую стену.

— В мире есть и хорошие вещи: любовь, дружба, преданность, благородство, доброта, отвага, героизм. На этом мир и держится, а без этого потонет в хаосе алчности, корыстолюбия и подлости. Он умрёт, потому что эти вещи ни дать жизнь, ни поддерживать её не могут. Ненависть и жажда мести порождают большее зло. А я не хочу. Пока они есть со мной — Лайсве и маршал Гэвин — не хочу ни жечь, ни карать, ни нести правосудие, ни уж тем более сворачивать этот мир со своей оси. Я хочу жить, наслаждаться каждым мигом и не думать о неудачах и обидах, ни былых, ни будущих. Такова моя воля!

Микаш оборвал нитку, закончив шитьё, и склонился над телом милой, самой дорогой Лайве. Коснулся холодных губ. Солоноватый привкус крови истлел, а вместе с ним и могильный холод. Кристально-голубые глаза смотрели с умиротворённой улыбкой.

— Вернись ко мне, — вкрадчивый шёпот пробрался в самое нутро, озарил неистовым светом.

— Я постараюсь. Изо всех сил!

Демон скалился за невидимой преградой, мигали разноцветные глаза. Микаш решительно поднялся. В ладонь лёг обмотанный кожей эфес, тяжесть стали оттянула руку. Микаш улыбнулся:

— Давай посмотрим, кто из нас сильнее.

Атаковал без предупреждения. Засвистел вспарываемый воздух, скрестились клинки, полетели искры. Давно Микаш не упивался битвой, давно не сражался с такой страстью, забыв о тревогах. Только движение, оборот рукояти в ладони, выверенные замахи, пружинящий шаг, гибкое уклонение. Лихорадочно быстрые мысли, вязь хитроумных финтов. Удар, блок, резкий выпад и шаг назад, отражённая в последний миг атака. Микаш знал всего его приёмы. Знал, как он будет парировать, куда нанесёт следующий удар, всю его тактику до последнего движения.

Чтобы победить, нужно придумать что-то новое, идти вперёд, становиться лучше с каждым шагом. Зов крошечной Северной звёздочки в необозримой дали, ускользающее эхо призрачных голосов направляли фантазию. В ритме сердца, ускориться, увернуться, обманный финт снизу, замедление и неожиданный рывок. Клинки переплелись в глухом захвате. Последнее усилие, и меч ударился о пол.

Микаш приставил остриё к горлу демона.

— Всё равно ты самый глупый человек в Мидгарде, — рассмеялся тот. — Нельзя убить свою тень. Без неё и ты жить не будешь.

— Но можно подчинить, — Микаш поддел лезвием его кожу, багряная капля скатилась за шиворот. — Отныне ты лошадь, а я всадник.

— Однажды ты увидишь, что правда на моей стороне: твои друзья только и делают, что лгут тебе и используют. Ты сам приползёшь ко мне на коленях и будешь умолять занять твоё место. Ибо я и есть Дух возмездия!

— Заткнись и выведи меня отсюда!

— Слушаюсь и повинуюсь, мой пока ещё господин! — рассмеялся он зловеще гортанно.

Свет померк. Когда Микаш открыл глаза, то обнаружил себя посреди походной палатки. Каменной глыбой навалилось ощущение тела, разбитого и обессилившего. В горле была сушь не хуже, чем в пустыне, в ушах шумело, перед глазами возникали тёмные пятна и никак не хотели исчезать. Микаш с трудом сделал вздох, второй, третий. Прояснилось.

Тлели угли в жаровне, освещая внутренности тусклым светом. Щипал горло дым.

— Живой? — хриплым баритоном спросил сидевший рядом маршал.

Он был нагой, только лицо скрывала круглая деревянная маска, обклеенная соломой. Синие глаза словно кошачьи светились в прорезях. Сухощавое тело, руки и ноги увивали татуировки: сплетения цепей, на свободных местах изображения птиц, зверей, насекомых, непонятные знаки. Микаш едва различал их очертания в полумраке.

Он с трудом раздвинул челюсти. Звук удалось извлечь из горла только с третьего раза. Пристойный — с пятого.

— Вы всё видели? — просипел он.

Гэвин стянул маску и поправил сбившиеся от пота волосы:

— Всё, кроме хижины.

Он достал из-за вороха одежды платок и вытер им нос. Пахло кровью. Микаш вгляделся в ауру маршала. Обычно тяжёлая и плотная, почти осязаемая, сейчас она была тусклой и порванной в клочья. Как будто он… От одной мысли сделалось дурно.

— Вы надорвались?!

— Пройдёт, не обращай внимания. Я знал, на что иду. Спасибо, что не подвёл.

Микаш пристального его рассматривал. Зачем лезть в пекло ради безземельного рыцаря? Можно ли дальше закрыть глаза на все его странности? Или это снова говорит демон внутри?

— Что это за татуировки? — спросил Микаш.

— Это? — Гэвин загадочно улыбнулся и опустил взгляд себе на живот. — Напейся до беспамятства в кабаке в Поднебесной, и у тебя такие будут.

Не врёт, он никогда не врёт — недоговаривает и играет словами. Есть ли искренность за этим неприступным фасадом? Или это демон сеет сомнения? Нужно поговорить начистоту, задать такой вопрос, от которого Гэвин бы не смог увильнуть.

— Я видел его, своего демона, сражался с ним, почти победил, но последний удар нанести не смог. Демон сказал, что мои друзья что-то от меня скрывают, и когда я узнаю, что именно, то попрошу его занять моё место.

Гэвин принялся натягивать штаны с рубахой, словно избегал его взгляда.

— С некоторыми вещами справиться до конца нельзя. Они умрут только вместе с нами. Вот к примеру, обычные демоны, твари Червоточины — не будет их, не будет и Сумеречников. Так же и с внутренним демоном. Пока есть борьба, есть и личность. Одна половина может подавить другую, запрятать вглубь, но убить — никогда.