Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 2. Пророк [СИ]

— Всего-то! Это же лес духов, а они терпеть не могут, когда кто-то нарушает их уединение. Все, кто пытался достать камни, сгинули, — маршал разговаривал настолько доверительно, на равных, что Микаш и сам не заметил, как начал входить в раж и спорить так, как в его звании и возрасте не дозволялось.

— У нас есть союзник, не совсем добровольный, но за неимением лучшего… — Гэвин снял с пальца серебряный перстень и кинул его Микашу.

Тот принялся вертеть украшение в руках. Старинный, с изображением крылатого сильфа, обхватившего руками алмаз. Микаш присвистнул и вопрошающе глянул на маршала.

— Семейная реликвия. За полторы тысячи лет походов подвалы родового замка от таких безделушек ломятся, — легкомысленно улыбнулся Гэвин, но Микаш отчего-то не поверил. — За неё можно купить большое поместье с землёй на несколько дней пути, но на самом деле ценность перстня куда больше, чем можно себе представить. В Теснине Уголты у самого входа в лес обитает должник моего рода. В обмен на этот перстень он послужит проводником и защитит от духов.

— План слишком сложный, что-то обязательно пойдёт не так, и вся затея провалится! Вам нельзя брать на себя такой риск, полагаясь лишь на родовую удачу и замшелые легенды.

— Я и не буду, — Гэвин усмехнулся. — Этим займёшься ты со своими Сойками. Считай это проверкой на прочность. Справишься — станешь когда-нибудь маршалом, нет… что ж, мне было очень приятно играть с тобой в шахматы.

Микаш сглотнул, не веря. Его посылают на смерть!

— С такими безумными планами ко мне только Лайсве приходила.

— И как?

— Ради неё, мне казалось, я способен исполнить даже несбыточное. Поднаторел в этом.

— Хорошо! Не забывай это чувство — оно залог твоей победы. Вот тебе опорные точки: Теснина Уголты, яма в Перепутовом лесу и Терракотовая башня. Что делать и как прокладывать путь, решишь сам. На десятый день мы будем ждать сигнала на другой стороне долины. От успеха твоей миссии зависит, сметут нас ифриты или нет.

Микаш сдавленно выдохнул. Раз уж взялся служить, то доверяй своему маршалу. Доверяй, потому что он ещё ни разу не подводил, даже когда Микаш ошибался сам.

— Всё будет в лучшем виде, — коротко отсалютовал он.

— Ступай к своим. Завтра утром чтоб был на построении в лучшем виде.

Микаш просиял и уже направился к выходу, как Гэвин его окликнул:

— Стой! А партию доиграть?

И правда.

Не успел Микаш дойти до своего звена, как дорогу заступили знакомые силуэты. Лица в темноте было не разобрать, но по аурам сразу понятно: Вильгельм и его подпевала Гаето. Только их не хватало. Первый вышел вперёд и положил ладонь Микашу на больное плечо.

— Куда идёшь, штабная крыса, неужто выздоровел? — пальцы крепко сжимались, словно норовили пробить плоть.

— Как видишь, — ответил Микаш, стараясь держать себя в руках.

Вильгельм отступил. Заговорил Гаето, пока его высокородный товарищ «сохранял лицо»:

— Все смеялись, как ты пораниться умудрился на таком плёвом задании. Говорили, что специально подставился, потому что струсил. В штабе да в целительской палатке всяко легче, чем на поле боя шкурой рисковать.

— Я бы лучше повоевал, даже полудохлый, — спокойно выдержал Микаш. — Но рад, что доставил вам веселье. Оно продлевает жизнь.

Микаш зашагал в сторону горевшего вдалеке костра, но так просто его не отпустили. Гаето забежал вперёд и поцокал языком:

— Неучтиво, голодранец безродный, уходить, недослушав знатных особ!

Микаш выгнул бровь. Оскорбить пытается? Был бы он действительно безземельным, было бы великое оскорбление, а на правду кто обижается? Правдой гордятся! Но молчат.

— Это ты-то знатный? Слыхал я, что твой отец все родовые земли прокутил, оставив семью в долгах перед своими же арендаторами. Так что вряд ли у тебя есть чем передо мной похвастаться. А почтенный мастер Холлес, — Микаш поклонился в пояс, как делал, когда лорд Тедеску грозил немилостью. — Пускай сам за себя говорит.

— Спеси в тебе что грязи, а гордости, поди, на короля с лихвой хватит. Ничего с ними не добьёшься, уж поверь мне, — отвечал высокородный хитрец. — Будешь брезговать влиятельными знакомыми, так и останешься пустым местом.

Вильгельм зашагал прочь, Гаето потрусил следом. Микаш потёр разбережённое плечо и, нахохлившись, пошёл дальше. Влиятельные знакомые, нет уж, это унизительно. Любой чин, любая привилегия должна быть заслужена потом и кровью. Иначе это как подтвердить, что сам ты и выеденного яйца не стоишь. Смертельное задание маршала будет исполнено!

Увидев его, сидевшие у костра Сойки подскочили и бросились навстречу: жали руки, поздравляли, обнимали. Один Орсо дожидался в стороне. Был тут за главного, пока Микаш отсутствовал. Обрадуется или пожалеет, что командование придётся уступить?

— Ты к нам проведать или останешься? — отстранённо спросил он.

— Останусь. Вот приказ маршала, — Микаш протянул ему бумагу с печатью.

Орсо её не взял, а заглянул в глаза.

— Сам-то как? Затянулась рана? — он обнял Микаша и со всей дури треснул по плечу кулачищем. Рана заныла с новой силой. Микаш скрипнул зубами. — Вижу, что не до конца. Ты это… давай поосторожней, не подставляйся больше. Мы с парнями решили, что ежели чего, то в следующий раз будем тебя до последней капли крови прикрывать. Негоже это — второго командира подряд терять.

— Я буду помнить, — Микаш улыбнулся.

После первых боёв сойки смягчились, после первого похода признали, но приняли как своего только теперь. Пришли те, кто не помнил Фейна, воспринимали Микаша как героя нескольких походов, сильного и благородного, не сомневаясь в его приказах. С ними было легко и не страшно повернуться спиной.

Допоздна просидели у костра, пили бражку по кругу, травили байки. Микаш хоть и старался не переусердствовать, а всё равно проснулся поздно. Плечо затекло из-за того, что накануне его безжалостно тревожили. Микаш засобирался на построение и только тогда обнаружил, что сапоги сверху донизу перемазаны навозом. Даже внутрь накидали. Дрянь!

Ругаясь на чём свет стоял, Микаш рванул к ручью. Навоз — не страшно. Под ним оказалось что-то липкое, похожее на дёготь, вонючее и несмываемое. Затрубили горны. Микаш натянул сапоги и побежал на плац.

Сойки уже выстроились в шеренгу с остальными по команде Орсо. Микаш встал перед ними, заложив руки за спину и высоко задрав подбородок. Отыскал глазами Гаето — тот замер перед своим звеном через пару командиров и ухмылялся. Скотина! А вот Вильгельм, который стоял по соседству, был как всегда собран и бесстрастен. Конечно, грязную работу за него другие делают, а его высокородные руки всегда чистыми остаются. Ничего, в один из дней…

— Командир?.. — заговорил лорд Мнишек, оглядев всё звено у него за спиной.