allura2 - Философский Камень [СИ]

На следующее утро на завтрак никто не стал опаздывать, так как было ясно — Суд продолжается, а значит, опять будут читать книгу. После эффектного появления в Зале Джеймса Поттера то, что к мужу и сыну присоединилась Лили, мало кого удивило, но многие заметили, что Сириус и Ремус сидят чуть в стороне от Поттеров, явно не спали этой ночью и о чём-то размышляют, вид у обоих виноватый. Дамблдор пребывал в глубокой задумчивости, было очевидно, что он чем-то очень сильно недоволен. И не удивительно — ему уже досталось за то, что он поместил Гарри к Дурслям… И попробуй, объясни, что он сделал это ради того, чтобы мальчик получил закалку, необходимую для борьбы с Воландемортом и что он, Дамблдор, ни в коей мере не предполагал, что Дурсли будут НАСТОЛЬКО плохо обращаться с племянником! Ну, для Вернона мальчик — никто, но Петунья? Неужели она не пожалела родную кровь? И он боялся, что в дальнейшем ему может ещё перепасть…

Снейп тоже выглядел озабоченным, не сводя глаз с Лили. Она была прекрасна… Безусловно, он понимал, что она нисколько не изменилась с тех пор, как смертельное проклятье оборвало её юную жизнь, выглядела не как мать, а, скорее, старшая сестра собственного сына (как и Джеймс мог бы быть его старшим братом), на ней была та же одежда, состоящая из брючек свободного покроя и блузы с коротким рукавом… Она была… такая красивая… такая домашняя… И теперь зельевар думал, как отреагируют Поттеры — вернее, младший Поттер, когда узнает о том, что они с Лили когда-то были хорошими друзьями? И как отреагирует сама Лили на… У Снейпа даже появились зачатки угрызений совести от того, что он иногда… не очень красиво поступал по отношению к противному мальчишке… Но откуда он мог знать, что ему суждено вновь увидеть свою давнюю любовь?

А эта самая любовь и заняла место за кафедрой, когда она возникла на месте директорского трона.

— Специалист по волшебному зельеварению,

— прочитала Лили и Снейп помрачнел ещё сильнее, вспомнив, что было на первом уроке главного героя по его предмету.

— Вон он, смотри!

— Где?

— Да вон, рядом с высоким рыжим парнем.

— Это который в очках?

— Ты видел его лицо?

— Ты видел его шрам?

Этот шёпот Гарри слышал со всех сторон с того самого момента, как на следующее утро вышел из спальни. За дверями кабинетов, в которых у Гарри были занятия, собирались толпы школьников, желающих взглянуть на него. Одни и те же люди специально по нескольку раз проходили мимо, когда он оказывался в коридоре, и пристально смотрели ему в лицо. Гарри предпочёл бы, чтобы они этого не делали, потому что они его отвлекали, а ему надо было сосредоточиться на том, чтобы добраться до очередного кабинета.

— Такт, такт, — прошипела Нарцисса. — Драко, надеюсь, среди этих… тебя не было?

— Я уже видел По… Гарри, — быстро поправился самый младший представитель блондинистого семейства.

В Хогвартсе было сто сорок две лестницы. Одни из них были широкие и просторные, другие — узкие и шаткие. Были лестницы, которые в пятницу приводили Гарри совсем не туда, куда вели в четверг. Были лестницы, у которых внезапно исчезало несколько ступенек в тот самый момент, когда Гарри спускался или поднимался по ним. Так что, идя по этим лестницам, надо было обязательно прыгать.

— Питер до последнего курса никак не мог запомнить, какие конкретно ступени исчезают, — вздохнул Ремус. — Он каждый семестр по три-четыре раза попадал в Больничное крыло со всевозможными переломами, так что в конечном итоге к нему была приставлена целая свита… Но это ему не всегда помогало.

— Собственно говоря, это нас и сблизило, — хмыкнул Сириус. — Большинство ребят всегда успевало сбежать, чтобы избежать необходимости служить поводырями этому ничтожеству… А нам, видите ли, жалко его было!

— Вы слишком зло отзываетесь о мистере Петтигрю, — заметила Амелия. — О покойниках…

— Петтигрю жив, — ответил Гарри, забыв, что перебивать — тем более, старших — очень не вежливо. — И у Сириуса… и не только его одного… есть все основания отзываться о нём именно таким образом. Вам разве не сказали, что…

— Нам сказали только, что Петтигрю сам взорвал площадь и упал в канализацию, но — был ли он при этом здоров и вылез ли оттуда?

— Судьбу Петтигрю вы узнаете из третьей книги, — грустно улыбнулся Гарри, а Рон отпустил такое ругательство, что заработал подзатыльники от каждого из членов своей семьи.

...С дверями тоже хватало проблем. Некоторые из них не открывались до тех пор, пока к ним не обращались с вежливой просьбой. Другие открывались, только если их коснуться в определённом месте. Третьи вообще оказывались фальшивыми, а на самом деле там была стена.

— На самом деле за большинством таких фальшивок расположены порталы, ведущие в разные концы замка, — сказала вдруг МакГонагалл. — Правда, это по данным, сохранившимся в архивах, там не сказано ничего о том, как активировать данные проходы, но указано, что они могут заносить… туда, куда ходить, мягко говоря, не следует. И не всегда в одно и то же место…

— Напрасно ты об этом сказала, Минерва, — мягко пожурил её директор. — В зале находится достаточно охотников пооткрывать тайны замка…

...Казалось, что хуже Пивза ничего и никого быть не может, однако выяснилось, что это не совсем так — школьный завхоз Аргус Филч оказался куда более неприятной личностью. В первое же утро Гарри и Рон обратили на себя его внимание — к сожалению, в плохом смысле слова. Филч застал их в тот момент, когда они пытались открыть одну из дверей. К несчастью, выяснилось, что именно за этой дверью начинается тот самый закрытый для всех коридор на третьем этаже, про который говорил на банкете Альбус Дамблдор. Филч отказывался верить, что ребята просто заблудились. Смотритель был уверен, что они специально хотели проникнуть на запретную территорию, и угрожал запереть их в находящуюся в подземелье темницу. Но в самый критический момент их спас проходивший мимо профессор Квиррелл…

— Угу, а он-то что там делал? — хихикнул Рон, продолжавший потирать пострадавшую макушку. — Узнаете из этой книги, — пояснил он, заметив недоумевающие взгляды. Большинству не были известны все подробности того, что произошло в тот год в Запретном коридоре и что сталось с Квирреллом — официально было объявлено, что тот совсем расхворался и был вынужден отказаться от должности.

У Филча была кошка по имени миссис Норрис — тощее пыльно-серое создание с выпученными горящими глазами, почти такими же, как у Филча. Она в одиночку патрулировала коридоры. Стоило ей заметить, что кто-то нарушил правила — сделал хотя бы один шаг за запретную линию, — и она тут же исчезала. А через две секунды появлялся тяжело сопящий Филч. Филч знал все секретные ходы лучше, чем кто-либо другой в школе — за исключением, пожалуй, близнецов Уизли, — и появлялся так неожиданно, словно был привидением. Ученики его ненавидели, и для многих пределом мечтаний было отважиться дать пинка миссис Норрис.