Наталья Игнатова - Откровение

Благо еще, на Стейнтакштраас зверья, кроме белок, не водилось. Собак тут почти не выгуливали, а кошкам было слишком скучно.

Они пошли дальше. По людному проспекту, под заинтересованными взглядами. Со стороны и впрямь странная парочка: король Харара, великолепный и пугающий Эльрик де Фокс, и майор готских ВКС… о котором и сказать-то нечего. Кроме того, что он ниже короля на три головы, легче в два раза, да еще и, вопреки сложившейся за последние пять лет моде, обходится без трости. Даже без стека. Даже без уставного кортика.

Мода на трости приходила и уходила с периодичностью раз лет в пятьдесят. Не всегда ее вводил Эльрик, а если и он, то не всегда из-за необходимости самому пользоваться тростью, но злые языки в лице Ринальдо и Мигары утверждали, что Эльрик делал это целенаправленно. Мол, у него за тысячи лет жизни тростей скопилось больше, чем единиц оружия. А натура не позволяет, чтобы что-то, пригодное к применению, простаивало без дела. Поэтому Эльрик время от времени является в свет с наугад вытащенной из коллекции тростью, свет млеет, слабые духом немедленно обзаводятся тростями сами, и мода заходит на новый виток.

Так оно, скорее всего и было. А в свободное от использования время коллекция кочевала по историческим и художественным музеям, потому что каждая из тростей была произведением искусства, притом искусства разных культур и разных времен.

Как жить, когда твоя жизнь у тебя на глазах становится историей?

Наверное, так же, как когда сам делаешь историю. Последнее Зверю было знакомо. И радости не доставляло. Ни малейшей.

— Что твой Тилге? — поинтересовался Эльрик, — все рвется на волю?

— Что готы? — рассказать про Тилге он успеет, у парня шило в заднице, о нем всегда есть повод вспомнить. А Совет глав государств собирается раз в пять лет, и далеко не всегда в Готской империи. Есть, о чем поговорить.

Последний Совет на памяти Зверя был внеурочным, собирался из-за стабилизации харарского инфернального прорыва, и проходил в Менске. Эльрик там как раз и появился с тростью. Правда, отнюдь не в качестве дани моде.

И Зверь там был. Как инициатор, разработчик и виновник энергетической революции и технологического переворота. Пригласили-то всю удентальскую команду, всех, кто создавал стабилизатор и систему аккумуляции и трансформации посмертных даров, и все приняли приглашение. Но оказалось, что главный спрос все равно с него.

С него и с Эльрика.

Да уж, непростое было время. Главы государств, князья, короли и императоры, так друг с другом… дискутировали, что в трансляции сплошные заглушки бибикали. Без мата обходились только эльфы, да и то потому, что эльфийские возвышенные проклятия даже в переводе звучат как стихи. Революция, пусть и мирная, это всегда проблема, особенно если она мировая. И хорошо, что Эльрику почти три тысячи лет, а большинству его оппонентов не перевалило даже за сотню. Еще хорошо, что со всеми ровесниками Эльрик договорился заранее. А лучше всего то, что он всегда добивается, чего хочет, этот старый, хитрый шефанго.

И цветение гранатовых деревьев в марте вместо мая — сущие пустяки по сравнению с тем, на что он способен.

— Готы, — напомнил Зверь.

— Настырная креветка.

— Ну, так. С тобой по-другому нельзя.

Эльрик досадливо фыркнул.

— Мы взяли два эсминца. Без флагов. В одном из наших секторов пространства. Модернизировали и добавили к флоту. Они были даже не новые.

— Но готские.

— Без флагов.

— Но готские.

— Но в нашем секторе.

И поэтому готы не могут предъявить официальную претензию. Корабли без флагов в чужом пространстве, больше того — в пространстве наиболее вероятного противника. Какой спрос с того, кто их захватил?

И как не спросить?

Но Харар в своем праве. В космосе действуют те же законы, что на море. Так в чем проблема?

— Он — последний император этой династии, — сказал Эльрик. — Я смотрю на него и вижу — последний. И доживать будет уже не императором. Немного осталось. Он спрашивает про два наших новых корабля, мол, когда это мы успели их построить, не слишком ли быстро? А я понимаю, что если рот открою, то говорить буду о том, что у них переворот на подходе. И еще того не легче, что переворот я сам и устрою. Зеш! Даже если оставить в стороне запрет на использование осаммэш, не могу ж я сам о собственных коварных планах рассказывать. Тем более что и планов-то нет никаких, на хрена мне сдалось менять в Готской империи правящую династию? Я этого не делал, даже когда они с Анго воевали.

— Зеш, — согласился Зверь.

Когда тебе предъявляют необоснованные претензии, а у тебя есть, что сказать в ответ, но ответить ты не можешь, это неприятно. А уж имея такой характер, как у Эльрика, неприятно втройне.

— Спасибо Альтимиру, сообразил, что меня накрыло. Попросил сделать перерыв. Больше, вроде, никто не понял, — Эльрик зло оскалился. — Этот эльф меня слишком хорошо знает. Может, на Айнодоре династию поменять?

— Зачем?

— А у готов зачем?

— Я про готов и спрашиваю. Я здесь живу, знаешь, в моих интересах, чтобы было тихо.

— А тихо и будет. Бескровно… — Эльрик остановился. Взгляд мертвых алых глаз вперился в Зверя с нехорошей цепкостью.

Плохой признак! Очень-очень плохой.

— Если ты сейчас что-нибудь скажешь, ты потом об этом пожалеешь, — быстро напомнил Зверь. — Как в Лонгви было.

— В Лонгви я как раз не сказал.

И они оба до сих пор об этом жалели. Ладно. Неподходящий пример.

— Нельзя пользоваться осаммэш.

— Если б это еще от меня зависело.

— Пойдем, — Зверь взял его за локоть, — сейчас попустит. Сейчас Шнурок какую-нибудь белку найдет, шум поднимет, тебе вообще ни до чего станет. Хочешь, про Тилге расскажу?

Эльрик скрипнул зубами и выругался.

Так. Теперь, значит, и Тилге — запретная тема. Одно пророчество как-то связано с переворотом, которого нет еще даже в планах. Второе — с курсантом Тилге. И о том, и о другом хотелось бы узнать побольше, но нельзя, потому что… нельзя пользоваться осаммэш. С шефанго жить — по-шефангски рычать. Иначе никак.

— Иди, — сказал Эльрик. — А то я еще что-нибудь увижу, без чего вполне обойдусь. Правила ты и без меня помнишь: ничего инфернального, ничего демонического, никакой магии, кроме человеческой, которая тебе все равно пока не дается.

Зверь помнил. Хорошо бы соблюдения этих правил оказалось достаточно, чтобы обойтись без переворота и без проблем с курсантом Тилге. Может, так и будет? Иначе зачем бы Эльрик о них напоминал?

Он легко обходился без «человеческой» магии. В мире все было рассчитано на магов, здесь даже дети рождались с навыками телекинеза, но шефанго, чьи способности к магии проявлялись только после сотой навигации, позаботились о том, чтоб не испытывать неудобств. На Ямах Собаки изобретали и совершенствовали разнообразные устройства — тамэнах [11] Тамэнах (зароллаш) — здесь: устройство, прибор, аппарат или оборудование. Также переводится, как польза, выгода, интерес. — облегчающие существование не-магов в магическом мире. Такие прорывы технологического гения, как кухонная утварь с ручками, кнопки, верньеры и рычаги на приборных панелях, и совсем уж запредельный полет мысли — пульты дистанционного управления.