Аня Крещановская - Совпадение как в романе (книга 1)

Следующими явились Вася с Лидочкой. Юноша вручил Лерке обожаемую ею «Черепаху», купавшуюся в сгущённом молоке, а Лидочка — гладиолусы своему научному руководителю Миле Львовне. Они сели за стол рядышком и Вася так трепетно ухаживал за девушкой, что ни у кого не осталось сомнений в их нежной дружбе.

Рауль как всегда опаздывал. Но когда в подъезде раздался собачий лай, Лерка, повинуясь какому-то инстинкту, кинулась открывать дверь, в которую ещё не позвонили.

— Тимка! — донесся до гостей ликующий вопль девочки.

— Может быть, меня тоже заметят в этом доме?

— Рауля!

— Это мой тебе подарок. Надеюсь, твоя мама не воспротивится новому жильцу.

Мила Львовна, руководствуясь тем, что пса некому будет воспитывать, была против, но виду не показала.

— Тимка, ты рад? — обрадовалась Лерка, обнимая пса.

— Рррад, — ответил Тимка.

— Вы слышали?! Слышали?! Он сказал: рад! — засмеялась девочка.

Миле Львовне было отрадно наблюдать за счастливой дочерью.

— Лерка, ты неисправимая фантазёрка, — улыбнулась она.

— Вы разве не слышали? — удивилась Лерка.

— Слышали, — согласился Рауль. — Он сказал: ррр! И то потому, что ты так сжала его в своих объятиях, что ему ничего другого и не оставалось.

Лерка обняла пса и что-то шепнула ему в смешное обвислое ухо. Пёс разинул пасть в улыбке и лизнул Лерку в нос.

— И вот ещё, от Татьяны, — добавил Рауль, протягивая «Трухлявый пень».

— Ожирение нам обеспеченно, — рассмеялась Лерка, принимая пышный пирог из смородинового варенья.

Рауль из-за спины вытащил букет белых гербер и со смущённой улыбкой отдал их Миле Львовне:

— Ваши любимые.

— Итак, — в разгар веселья сказала Лерка, — все на месте. Теперь мой сюрприз для вас. Жаль, Николая Степаныча нет с нами.

— Он передавал всем привет, — сказал Рауль, ежедневно навещавший его.

Экран телевизора, искусно скрывавшийся в зеркальных недрах, так поразивших Галину Ивановну, и занимавший большую часть стены, вспыхнул и увлёк зрителей в недавнее приключение, снятое и смонтированное маленькой отважной девочкой.

В процессе просмотра то и дело слышались восклицания участников минувшего события.

— Правда?! Рауль, это правда?! Ты — дядюшка Ра?! — Вася всё никак не мог взять в толк, как оказался так легко обведённым вокруг пальца хитроумным другом.

— Разве я обманывал? — вопрошал Рауль. — Я просто из скромности не говорил, что пишу сказки.

— Это я?! — вскрикивала Лидочка, видя себя на экране. — Я такая толстая?!

— Ты не толстая, — успокаивал её Вася, — ты аппетитная.

— Что-о-о?! — продолжала Лидочка. — Лера! С чего ты взяла, будто я влюблена в Рауля?! — и Лидочка краснела, пряча лицо на Васином плече.

— Полагаю, автор закадрового текста великий сказочник Рауль Ибрагимов! — смеясь, констатировала Мила Львовна, на что Рауль, исполненный скромности, лишь слегка кивнул.

Пускай все лавры достанутся маленькой храброй Лерке, она этого заслужила!

— Почему Василиса так странно одета?

— Это её униформа. В их музее так принято. К тому же она возвращалась с конференции. Раз в год конференция по древнерусскому искусству проходит, — объяснил Рауль. — Оставила она, значит, у отца машину и пешочком до дому, а там… Лерка!

— Но я тоже видел её с этой… фиговиной на голове! Неужели нельзя было переодеться?

— Вася, у каждого свои тараканы.

— Это называется «таракан»? — изумился Вася.

— Вася, не дуркуй, — строго осадила юношу Лидочка. — Это называется «кокошник».

Когда возбуждённые и довольные зрители закончили обсуждение фильма, длившегося два с половиной часа, Галина Ивановна спросила:

— А что стало со всей этой честной компанией?

— Их арестовали, что же ещё? — пожал плечами Рауль. — Только, полагаю, Вавилов выкрутится. Мы ещё увидим, как он замаливает грехи щедрыми пожертвованиями.

— А что стало с сокровищами? — спросил Владимир Егорович.

Все заметили метаморфозу, произошедшую с ним за то время, что он находился в доме Беляевых. Тихий посредственный бухгалтер, скромно увлекающийся космологией и рассматривающий в старый телескоп звёзды, вдруг превратился в молодцеватого мужчину с горящими глазами, авантюриста и искателя приключений ещё поболее Рауля Ибрагимова. Даже Галина Ивановна, всегда подавляющая в зачатке самостоятельность мужа, удивлялась и не могла найти слов, чтобы выразить своё отношение к этому перевоплощению.

— Сокровища остались на месте, — Рауль подмигнул Владимиру Егоровичу и тот понял его. — Но нужно спешить, охотники всегда найдутся. Вы с нами?

— Ну, естественно!

— Вы их никогда не найдёте! — засмеялась Лерка.

— Почему?! — в унисон воскликнули все присутствующие.

— Потому что они очень надёжно спрятаны! — ещё пуще захохотала девочка.

— Но ведь ты укажешь путь своим друзьям, — вкрадчиво проговорил Рауль.

— Если каждый из вас отгадает по три загадки… А правда, что ис-праж-нения снятся к богатству?

— Это, надо полагать, была первая загадка? — почувствовав неловкость перед гостями, уточнила Мила Львовна.

Перед сном Мила Львовна зашла пожелать дочери спокойной ночи.

Тимке определили место у Леркиной кровати. Мила Львовна на скорую руку соорудила ему подстилку из детского голубого одеяльца. У одеяльца была длинная история: сначала оно принадлежало Инне, затем перешло к Лерке и вот теперь пригодилось для нового члена семьи.

Но пёс, как только очутился в комнате, забрался на Леркину кровать и не пожелал с неё слазить. Когда его стягивали за лапы, он порыкивал и отрицательно мотал головой, пока его не оставили в покое. А поняв, что ему больше не угрожает быть согнанным на пол, пёс и вовсе обнаглел. Он пробрался под хозяйское одеяло и вольготно развалился на постели, потеснив Лерку к краю.

— Ему недоставало ласки и тепла, — нашла оправдание псу девочка.

— Теперь, я вижу, ласки и тепла у него в избытке.

— Мама, — сонно сказала Лерка, обнимая Тимку, — ты знаешь, что Рауль влюбился?

— В кого? — не удержалась от встречного вопроса Мила Львовна.

— В Василису.

— С чего ты взяла? — Миле Львовне вдруг сделалось грустно.

— Мне так показалось.

— Тебе показалось.

— А что, разве Рауль не может влюбиться? — расстроилась Лерка.

Мила Львовна не нашлась, что ответить, кроме как:

— Конечно, может.

— В Василису, — упрямо стояла на своём Лерка. — Ты думаешь, она бы тоже могла влюбиться в Рауля?

— Я не думаю об этом.

Мила Львовна положила на нежно-лавандовую постель конверт. Лерка вынырнула из уютного гнёздышка, сразу же потеряв и сон, и интерес к личной жизни своего друга.

— От папы? — вскинула она сияющие глаза.

Мила Львовна кивнула, поцеловала дочь в мягкие золотисто-рыжие волосы и, пожелав сладких снов, вышла.