Надежда Мамаева - Как избавиться от наследства

— И ты без страха рассказываешь мне об этом. А вдруг я найду способ договориться с этими самыми пожирателями, чтобы они плотно пообедали тобой?

— Не выйдет, — самодовольно усмехнулся лич. — В замок им нет хода. А я не собираюсь покидать этих стен.

— И все же вдруг я найду способ?

— Да вы, лэрисса, даже развоплотить меня не сможете. В вас я не чувствую ни капли магии.

Я открыла рот, чтобы спросить о метах, но тут же захлопнула. Не хватало попасть впросак, как с этими клятвами. Поэтому решила сменить тему:

— Наверняка, Гринро, у тебя было немало врагов при жизни?

— Как вы догадались, лэрисса? — чуть удивившись, спросил лич.

— Уж больно ты общительный…

Призрак подозрительно на меня покосился. Я на него. Он — на меня.

— Лэрисса, признаться, когда хозяин сказал, что ему в жены прочат набожную светлую, у которой кроткий нрав, я представил себе немного другую девушку…

— Увы, вынуждена разочаровать. Думалась такая, а сбылась я. Но могу тебя заверить, что все же я отчасти, но соответствую заявленным ожиданиям. Я истинно верующая.

Призрак, чуя подвох, тут же уточнил:

— И в кого же вы верите?

— В себя, разумеется. — А ведь это я не упомянула, что еще и пощусь регулярно: пару постов в «Фейсбуке» за месяц точно выкладываю…

Лич ответил полным сомнения взглядом и задумчиво произнес:

— Хм… Похоже, в Светлых землях за две сотни лет в воспитании благородных дев многое изменилось…

И тут в наш с личем милый и интересный разговор вклинился третий: мой желудок. Он заурчал, напоминая, что ему нужна пища не только духовная. Это ведь бесплотным призракам хорошо. А мой молодой и слегка растущий восемнадцатилетний организм хотел есть. Вот только просить Гринро проводить меня до кухни… Ну уж нет. Окажусь еще в каком-нибудь подвале. Запертая. В качестве шведского стола для голодных крыс.

Спровадив лича, я решительно направилась туда, где вчера оставила свои тапочки — в ванную комнату. Там же умылась и привела себя в порядок. А затем, вооружившись каминной кочергой, отправилась на добычу провианта, а если удастся — и подходящей одежды. Не ходить же мне все время в халате темного и тапочках его любовницы.

Я шагала по коридору с кочергой наперевес, и настроение у меня было прямо-таки волшебным: хотелось сжечь кого-нибудь на фиг, сесть на метлу и улететь в туман. Но, увы, меня окружала суровая замковая реальность. Пока спускалась по лестнице, не встретила никого из зомби и умертвий, популяция привидений тоже, судя по всему, решила мигрировать от меня подальше. В очередной раз шагнув, я почувствовала, как ступенька уходит из-под ног.

Что же, отчасти мое желание сбылось: я таки полетела. Правда, не верхом на метле, а с кочергой под мышкой и вниз по лестнице. Но полетела же.

Уже внизу, чудом не свернув шею, с одной тапкой на ноге, я простонала:

— Господи, когда же моя задница потеряет маршрутный лист и прекратит искать приключения?

Сверху кашлянули, и раздался звук, словно кто-то отщелкнул костяшки на счетах.

Я подняла глаза и увидела белку. Плешивая была занята ответственным делом, ради которого повернулась ко мне хвостом. Она отвешивала смерти щелбаны.

— А я тебе говорила, что она не умрет! — Щелк. — А ты не верила! — Щелк. — Куда! Еще два осталось! — возмутилась белка.

Но смерть только недовольно перехватила косовище.

— Чтобы я с тобой еще раз поспорила… Дудки. Давай теперь без меня ее с ума своди!

Смерть обиженно оседлала косу и взвилась под потолок, а оттуда — через стрельчатое окно, что находилось на стене почти в самом конце лестницы.

Белка осталась сидеть на перилах.

Во время их милой беседы я успела поправить одежду, крепче ухватила кочергу и вообще приняла стоячее положение, в котором гораздо легче и убегать и сражаться. Хотя, не спорю, поза на четвереньках устойчивее, но все же…

Белка улыбнулась мне столь доброй улыбкой, что я поняла: однозначно к такой спиной поворачиваться нельзя.

— Ну что, Ада, или лучше Кэролайн? Готова сойти с ума?

— Лучше Кэролайн. — Я решила, что незачем пропадать столь благодатному риторическому вопросу. Пусть он послужит началом беседы. Даже если оная — с моей шизофренией. — А ты, случайно, не знаешь, где здесь кухня?

— Вот еще. Делать мне больше нечего, как экскурсоводом работать, — уничижительно фыркнула белка. — Моя задача — чтобы у тебя крыша поехала, а не вот это все… — Она выразительно развела лапами в стороны.

— С ума сходить надо на сытый желудок. А на голодный мозги, наоборот, лучше работают. Если не скажешь, где кухня, я скорее с голоду сдохну, чем с ума сойду.

Белка недовольно пошевелила усами и поскребла лапой меж ушей.

— Не-э-э, мертвая ты мне ни к чему. А Хель план и так выполнила. Ладно, пойдем, покажу, где тут можно раздобыть еды.

Она шустро заскакала по перилам, а потом спрыгнула на каменный пол.

— Ну, чего встала, пошли. — Белка махнула лапой, зовя меня за собой.

Пока мы добирались туда, где со слов рыжей «много и вкусно», я успела ее спросить о том, какой такой план у смерти, который та выполнила. Узнала о случайниках, плановиках и повестках. А ведь у меня тоже за месяц до злополучной аварии случилась такая «весточка», только я ей значения не придала. Я тогда чуть не упала на рельсы в метро прямо перед идущим поездом. В последний момент удержалась. Значения не придала, а оказалось, что это было предупреждение.

Потом речь зашла и о самой белке: неужели и она работает по плановой системе?

— Нет, — обиделась рыжая. — Еще чего! Я вольный охотник за разумом. Как это будет на языке твоего мира… — Она на миг задумалась и, что-то вспомнив, воздела лапу с оттопыренным коготком вверх. — Я… фри-лан-сер! Во!

Я глянула на этого рыжего «фри-лан-се-ра», который был размером чуть больше моей ладони, но наглости имел на трех менеджеров по продажам. Причем не просто менеджеров, а топ-менеджеров, круглогодично носящих звание «лучший продавец отдела».

— Пришли! — счастливо объявила белка. — Вот, — она развела лапы в стороны, будто хвастаясь богатствами, — выбирай.

И тут я поняла, что понятия «много и вкусно» у нас с белкой разнятся. В отличие от меня она мыслила масштабно. Очень масштабно. А лучшей едой считала вино. Ибо иных причин, почему мы оказались в винном погребе, я не видела.

У одной стены в ряд стояли закупоренные бочки, у другой — лежали покрытые пылью, запечатанные сургучом бутыли. Я втянула носом воздух и… То ли я действительно начала сходить с ума, то ли у меня случилась обонятельная галлюцинация, но я уловила запах копченого.

Как пес, взявший след, я пошла вперед. Нюх не подвел: винный погреб оказался смежным с кладовой, где вызревали головки сыра, а с потолка свисали, ожидая своего звездного часа, копченые колбасы и окорока.