Александр Ульянов - Годы гроз (СИ)

Рыжая девчонка, которую Брон прозвал Загадкой, в одиночестве сидела на траве, поджав босые ноги. Она, не отрываясь, глядела на мертвого пехотинца. Один его глаз был прикрыт, второй распахнут. Брон сел на корточки и опустил ему веки. Загадка всхлипнула и показала какие-то жесты.

— Чего?

Девочка показала на мертвого солдата, потом прижала руки к груди и сделала грустное лицо.

— Жаль его? Мне тоже.

Загадка кивнула.

— Ты бы обулась. Скоро нужно будет идти. Умеешь ездить верхом?

Она мотнула рыжими волосами.

— Ничего, научишься. Это не сложно.

Она показала на Брона, сжала кулак у груди и сморщилась, а после вопросительно повела подбородком.

— Что? Ты спрашиваешь, болит ли сердце? Нет, не болит. Так бывает, только когда… — Брон запнулся. Не нужно ей рассказывать. Он и так теперь от нее зависит. — Ночью, — сказал он. — Так бывает только ночью. В новолуние. И вообще, на кой тебе знать?!

Загадка вся сжалась от крика, а потом вдруг придвинулась к Брону и погладила по щеке. Брон вздрогнул и подскочил. Старые колени щелкнули от резкого подъема.

— Иди, — сказал он. — Найди себе обувь. И собери волосы. Простым нельзя ходить с распущенными. Ты будешь моей служанкой, поняла? Тебе надо выглядеть поопрятнее.

Она кивнула и направилась к пепелищу, оставшемуся от солдатских палаток. Брон смотрел ей вслед.

Что это за девчонка? Откуда она взялась? Как получилось, что ее кровь стала зельем, столь нужным ему?

Будь у нее язык, он бы заставил рассказать.

— Эй!

Загадка обернулась.

— Ты когда-нибудь умела говорить?

Девочка печально кивнула.

— Ладно, иди, — буркнул Брон. — Мы еще научимся понимать друг друга. Все равно ты никуда от меня не денешься.

Вопреки его ожиданиям, Загадка улыбнулась и вприпрыжку отправилась прочь, как будто обрадовалась тому, что услышала.

Сумасшедшая.

Брон повернулся и зашагал в другую сторону.

Кассандра смотрела на измятый шлем Дэнтона. Перед глазами туманилось от слез.

Почему он? Неужели Господь отвернулся от лучшего инквизитора Америи?

Не их ли общий грех тому виной?

Кассандра взяла тряпку, обмакнула в воду и стала протирать шлем. Там, где находился лоб Дэнтона, позолоченная сталь вогнулась и лопнула так же, как его череп. Подарок архиепископа не спас Молларда.

Внутри было еще больше крови, чем снаружи. Кассандра не верила, что все это кровь человека, которого она любила. Любила, несмотря на то что не могла, не должна была, а порой и не хотела — но все же любила.

Она не знала, что Дэнтон чувствует в ответ. Он никогда не говорил ей об этом, и спрашивать теперь бесполезно. Но ей хотелось думать, что он тоже любил ее. Хотя бы немного. Хотя бы иногда. Ей, которая никогда не знала мужской любви, а ощутила на себе лишь мужской гнев, этого было бы довольно.

Кассандра снова опустила тряпку в воду и продолжила мыть шлем. По старой америйской традиции с доспехов павших не стирали кровь. Значит, нужно было вычистить шлем до блеска.

Она повернулась и посмотрела на лежащего Дэнтона. Распухшее черно-синее лицо она едва могла узнать. Голову замотали бинтом. Сломанную руку укутали в лубок. Принцесса Алина обработала все раны инквизитора, но вряд ли он скоро придет в себя.

Тогда, у Низарета, он понадеялся, что дар принцессы не понадобится им.

Кассандра отложила шлем и села рядом с Дэнтоном. Дотронулась руками до шеи, в которую впивалась поцелуями за час до того, как случилась битва. Кожа пылала огнем. Кэс достала платок и стерла пот с изувеченного лица.

— Я люблю тебя, — прошептала она. — Я знаю, что нам не быть вместе. Ты инквизитор, а я твой рыцарь. Мы нарушаем обеты, но неужели поэтому?.. Разве Господь так жесток? Когда ты очнешься, давай отбросим все клятвы и уедем куда-нибудь…

На бесчувственного Дэнтона легла чья-то тень. Кэс узнала, кто это, не успев обернуться, и прервала свои тихие мольбы.

— Здравствуй, Бронвер.

— Как он? — прогудел низкий голос.

— Сам видишь, — повернулась Кассандра.

Брон провел пальцами по седым усам и покачал головой.

— Нам надо уходить отсюда, — сказал он.

— Куда ты торопишься?

— Я только что видел волков. Если мы не поторопимся, скоро сюда нагрянут волки другого рода — бандиты или кто похуже. Здесь опасно.

— И куда мы отправимся?

— Не знаю. На север. Нужно отыскать какой-нибудь замок или монастырь.

— Здесь нет замков, только деревни и руины, — сказала Кэс, сминая в руках платок.

— Я плохо знаю эти места, — признался Брон.

— Ближайший замок — Старый Утес, дом графа Бальдера. Он старый друг Дэнтона.

— Можешь мне не рассказывать, я знаком с Эллисом Бальдером, — Бронвер нахмурился. — Говорят, он мужеложец.

— Разве это важно сейчас?

— Да не очень. Сколько отсюда до Утеса?

— Дней десять.

— Мы не доедем. Вернее, мы-то сможем доехать…

Кассандра вскинула голову, и Брон отпрянул — должно быть, ее глаза полыхнули тьмой.

— Мы его не оставим, — отрезала Кэс.

— Хочешь, чтобы он умер в дороге?

— Пускай так.

— Но я не предлагаю его оставить.

— Даже так? Ты предлагаешь убить его? — Кассандра встала. — Неужели?

— Я хочу лишь избавить его от мучений, — Брон расправил широкие плечи.

— Все знают, что ты хотел стать инквизитором. И если он умрет, кого еще назначат?

— Ты так думаешь обо мне?! — Брон навис над ней, то ли наигранно, то ли вправду свирепея. — Думаешь, я готов убить его ради алого плаща?

— Очень на то похоже.

— Ложь! — взревел Брон ей в лицо. — Как сильно бы я ни хотел — я не нарушу свои клятвы!

Кассандра промолчала.

— В отличии от него, — Бронвер кивнул на Дэнтона. — Он добился звания интригами и хитростью. По-честному я должен быть инквизитором.

— Только потому, что состарился на службе?

— Может, и поэтому. А может потому, что я верен своим обетам. А как насчет вас? Кому вы молитесь наедине, Кэсси?

— Замолчи, — процедила она, чувствуя, как заливается краской.

Брон дернул себя за ус.

— Даже если мы повезем его. Даже если он выживет. Думаешь, он сможет снова быть инквизитором? У него голова разбита. Мозги наружу, Кэсси.

— Не называй меня так!

Брон резко выдохнул и направился прочь. Уже выходя из палатки, он вдруг остановился и обернулся.

— Если он очнется, можете отказаться от обетов и уехать куда пожелаете. Ты знаешь, что придется сделать, если захочешь выйти из инквизиции. Моллард точно знает.

Под навесом, где лежали раненые, пахло смертью. Многим не суждено было встать, но принцесса, уже вся перепачканная кровью, старалась помочь каждому. Брон в который раз удивился самоотверженности Алины. Слухи о ее доброте и человеколюбии раньше казались ему сказками: в самом деле, какая принцесса будет возиться с солдатом, лишившимся руки, или крестьянином, у которого из живота лезут кишки? Но Алина Америйская оказалась именно такой, как говорили. Она ни разу не отдохнула после битвы, изо всех сил стараясь помочь даже тем, кому помощь была уже не нужна — разве что глоток воды перед смертью.