Анатолий Махавкин - Черепа (СИ)

— Убью тварюку! — и град ударов по голове, — Убью!

— Прекратить! — а, мой спаситель, — Жив ваш олух, только без сознания. Отнесёте к фельдшеру — будет, как новенький. Поднимите этого.

Этого подняли, но он с трудом держался на ногах. Кто, кстати этот? А, чёрт — это же я. Что у меня с головой? Почему коридор вращается вокруг? Что это за морда с аккуратно подстриженными усиками хлещет меня по щекам и что-то бормочет? Что он, кстати, бормочет?

— Ещё раз выкинешь подобный фортель, и я не стану спасать твою вонючую задницу! Кивни, если понял.

Понял, чего тут непонятного? Стоп! Что он сказал? Я помотал головой, приведя мысли в относительный порядок. Волшебное слово — спасать. Попробуем в него поверить.

— Ладно, — чмокнул я разбитыми губами, — Постараюсь быть хорошим мальчиком. Только скажи этим козлам, чтобы держались от меня подальше.

— Думаю, им не надо об этом говорить, — усмехнулся усатый, — Тобой, и без того, можно детей пугать. Вон, чучело какое.

Придя к согласию, мы пошли вперёд, если можно назвать ходьбой судорожное шарканье скрюченного паралитика. Охранники держались на почтительном расстоянии и оружие уже не опускали. Джерард тоже очухался и пошатываясь, шёл впереди, злобно косясь на меня. Осматривать достопримечательности оказалось нелегко, однако я сумел оценить исполинские размеры старой тюряги: аж шесть камер и одна пыточная.

Парень с усиками весьма напоминал столичного шпика, и я подумал, что он собирается предложить стандартную сделку — я сдаю кого-то из старых знакомых и мне заменяют повешение на каторгу. Для подобных предложений идеально подходила комната пыток; иголки и щипцы всегда помогали сделать правильный выбор. Однако мы прошли дальше, остановившись перед внушительной дверью, облицованной потемневшим деревом.

— Вы собираетесь ввести его в ТАКОМ виде? — поинтересовался усатый, — Хотя бы оберните чем-нибудь.

— Мне нечего стесняться. — проворчал я, ухмыляясь, — Или тебе становится стыдно рядом со мной? Ничего, парень, утешься, не всем же быть такими крутыми.

Мою реплику оставили без ответа. Откуда-то выскочил перепуганный малец, с прыщавой физиономией и шустро обернул мои бёдра грязной тряпкой. Отскочил он так, словно стоял рядом с жутким монстром. Интересно, что здесь уже успели понарассказывать про наш отряд? Определённая репутация у нас имеется. Жаль, если ей придёт конец в этой вонючей дыре.

Усатый наклонился ко мне и ощерив безупречные белые зубы, прошипел:

— Веди себя прилично, а лучше — просто помалкивай! Будешь раскрывать свою пасть — сгниёшь на виселице!

Он посверлил меня холодными голубыми глазами, видимо думал, что я опущу голову или ещё что-то в этом роде. Я широко ухмыльнулся, в ответ и поинтересовался:

— А мне дадут леденец, за хорошее поведение?

— Ты — настоящая головная боль! — он качнул головой, с коротко стрижеными светлым волосами и вполголоса пробормотал что-то непонятное, — Я её предупреждал. Введите мерзавца.

И мерзавца ввели. Мне навстречу шагнул огромный смуглый детина с наглой физиономией, испещрённой шрамами различной величины. Копна чёрных нечесаных волос довершала неприятное зрелище, вынуждая вспоминать диких тварей, обитающих в глубине Хлока. Мускулистое тело в равной степени покрывали шрамы и татуировки, некоторые столь же забавные, сколь неприличные.

— И какой дурень поставил зеркало напротив двери? — проворчал я, закончив изучать своё отражение.

— Этот дурень, видимо — я, — отозвался начальник местной тюряги, сидевший около крохотного оконца, за массивным столом, — А ты так и не научился держать язык за зубами?

— Пытался, — честно признался я выпрыгивая на центр помещения, — Однако зубов, для этого, осталось слишком мало.

— Будет ещё меньше, — успокоил он меня и открыл деревянную шкатулку, полную скрученных листов бумаги, — Посадите его вон туда.

Меня буквально поволокли вперёд и достаточно грубо швырнули на жёсткий табурет, привинченный к полу. Свинья, работающая начальником тюряги, исчезла из виду, о чём я нисколько не жалел. Взамен я мог рассмотреть оставшуюся часть комнаты. Прямо передо мной располагался неплохой диван, на котором уже разместил зад усатый блондинчик со строгим голосом.

Рядом с диваном стояла небольшая чёрная ширма, за которой определённо кто-то был. Я слышал лёгкий шорох и ощущал странный запах — смесь трав и фруктов, непривычно, но приятно. Блондинчик наклонился в сторону ширмы и пробормотал что-то наподобие: "Я же предупреждал". Ответа либо не было, либо он оказался настолько тих, что я его не услышал.

Ладно, к чертям. Над диваном висел огромный портрет королевы Вазерома — Хлоя, кактамеё величие. Как однажды сказал Графин, изрядно поднабравшись: "Я бы с ней не прочь". Впрочем, Графин был не прочь со всеми. Однако на портрете королева была неплоха — шикарное тело, в облегающем платье и здоровенные сиськи в глубоком декольте. Морда — тоже ничего. Жаль, конечно, но художник явно вылизывал королевский зад. Мне было даже страшно представить, с какой целью использовал портрет поросёнок, владеющий этим кабинетом.

— Итак, осужденный Крест, — раздался голос свина из-за спины, — Настоящее имя неизвестно, так что приходится именовать этой собачьей кличкой.

— А тебя, как именовать — Хаврон, поросячий король?

Меня немедленно наградили мощным подзатыльником — видимо плата за остроумие, а свин продолжал, как ни в чём не бывало:

— Точный возраст неизвестен, ориентировочно: тридцать-тридцать пять лет. Должен сказать, что осужденный наотрез отказался сотрудничать с нами, поэтому большая часть информации неточна.

Если бы я ещё сам знал, сколько мне лет. Впрочем, какая разница? Шибенице всё одно — старый ты или малый.

— Место рождения неизвестно, но судя по внешнему виду — выходец из южных королевств. Главарь крупной банды, которую сами бандиты именуют: Черепа.

Ну тут он меня достал.

— У нас не банда, ты — свинская морда, — меня пребольно треснули по затылку, но я не остановился, — У нас — отряд! Отряд — Черепа.

— И ваш доблестный отряд неплохо орудует на большаках, потроша кошельки и животы купцам и крестьянам. Как там бишь называются подобные отряды? Что-то я запамятовал…Ах да — это же банды! Заткните ему рот, я не собираюсь препираться со всякой мразью.

Мне в рот сунули какую-то вонючую тряпку и примотали её другой вонючей тряпкой. Впрочем, я и сам не собирался продолжать бесполезный спор с толстячком. Разве ему, привыкшему к тёплому стойлу объяснишь, что такое прокормить сотню здоровенных бугаёв, когда контракты поступают далеко не каждый день, а за выполненные никто не рвётся произвести оплату.

— Осужденный Крест разыскивается за многочисленные убийства, грабежи, разбой, воровство. Отдельным пунктом стоит нанесение телесных повреждений барону Фон Мирру и изнасилование баронессы Фон Мирру. Должен заметить, при всём омерзении, которое вызывает этот тип, в их банде он один из самых приличных. Остальные, это — сущий кошмар: убийцы, насильники и даже растлители.