Анатолий Махавкин - Черепа (СИ)

— Желаешь обсудить методы трансгрессии инфернальных сущностей из преисподней? — устало спросила Хлоя, даже не повернув ко мне головы.

— Ишь, как ты зачётно умеешь ругаться! — восхитился я. — Не, вопросец другой: вот скажи, ежели энто чёртов гнездовье притащили сюда из адского ада, или откуда ещё там, то как думаешь, в тот момент в нём пусто было или жили какие-то гадские тварюки?

Джессип и Хлоя переглянулись. Блондинчик несколько раз ткнул в мою сторону указательным пальцем, кивнул и ухмыльнулся.

— Я же тебе говорил, — сказал он. — И заметь, пока мы обсуждаем общую теорию, этот олух глядит в корень. Да, действительно странно: в городе на данный момент жили одни люди, хоть строения определённо предназначались для совершенно иных существ.

— Погоди, — Хлоя остановилась, подняла правую руку и закрыла глаза. Повернула голову из стороны в сторону. — Что-то тут не так. Вроде бы ощущается некая пульсация. Похоже…

— Приготовились, — скомандовал я своим и достал нож.

Кусок стал в полуприсяде, согнул руки в локтях и выставил кулаки перед собой. Я уже видел такую стойку прежде — у бродячих борцов, которые выступают перед публикой за деньги. Не знал, что громила и этим промышлял. Стакан топтался на месте, скалил зубы и помахивал ножом — чисто тебе урка в подворотне. Джессип стал перед королевой и вынул меч. Воздух сгустился так, что давило на виски — верный признак какой-то близкой мерзопакости.

Но ведь ни черта не происходило! Тихо булькала вода, глухо ругался Стакан, тяжело дышал Джессип и опять завёл свое молитвенное бормотание Кусок. Вроде бы что-то негромко щёлкнуло…Справа? Чёрт, мне кажется или колонна немного провернулась? Внимание!

В голову пришла мысль рвануть вперёд, но толком додумать я её не успел. Колонна справа резко провернулась, открыв чёрную дыру в стене. Завоняло кислым и в тоннель повалили какие-то бледно-серые твари. Вот только рассмотреть их, как следует не вышло: прошла всего пара мгновений, а они уже оказались рядом и тут же полезли в драку.

Я мгновенно потерял спутников из виду: перед глазами мелькали чешуйчатые лапы с длинными извивающимися во все стороны пальцами, змеиные головы с гребнями и сверкали крохотные красные глазки.

С ходу получилось подрезать одну тварь, ударить локтем в рыло вторую, приложить лбом промеж глаз третью и наподдать четвёртой промеж лап. В пятой нож застрял и пропал из виду, а ноги тотчас скрутили — не вырваться. Я успел выдавить глаза ещё одному врагу и наотмашь врезал кулаком тому, что толкал в грудь.

Всё, меня повалили на пол и как я не извивался, не кусал и не бил связанными ногами, подхватили и потащили в дыру на месте колонны. Потом какая-то вонючая дрянь, вроде жмута водорослей шмякнулась на рожу и в башке всё начало кружиться. Последнее, что слышал — пронзительный женский крик.

7.

Бабский вопль становился то тише, то громче, да так, что аж звенело в ушах и до хруста отдавалось в башке. Хотелось рявкнуть, чтобы дура наконец заткнулась и дала спокойно поспать. Я же вроде как завалился отдохнуть или нет? Дерьмо, никак не могу сообразить, где эито я и что делаю вообще.

Погоди. Стоп. Мы вроде как бухали в Корпетсе и Лиса…Нет, я помню, как внутри всё натурально горело, когда она послала меня подальше. Мы уехали, а после, что случилось после?

Бабский крик мало-помалу превратился в протяжную тихую песню, что-то типа колыбельной. Ну вот, нормально, теперь можно и засыпать. Твою же мать, почему так неудобно? Я не могу сунуть ладонь под щёку, потому что…потому, мать его, что руки связаны за спиной! Какого дьявола? И на морде что-то вроде мешка, через который я ни хрена не вижу.

Точняк: нас же повязали в том чёртовом тоннеле, который вёл из разрушенного Гнезда к Тихому. Да, мы в очередной раз навели шороху и в очередной раз вляпались по уши в дерьмо. Но пока ещё живы, значит — побарахтаемся. Но тогда кто это завывает? Ежели не Хлоя окончательно свихнулась, значит рядом изводится какая-то другая баба.

Я перевернулся со спины на бок и попытался стащить мешок, натянутый на башку. Не получилось. По ходу эту дрянь завязали на шее. А ежели рвануть зубами?

— Перестань. — а голосок-то у неизвестной весьма ничего себе! Ежели всё остальное подстать, то с такой неплохо бы покувыркаться. Хотя бы для того, чтобы хоть чуть забыть распроклятую Лису. — Скоро тебя освободят, так что не трать силы понапрасну.

— Ты вообще кто такая? — я повернул голову в сторону голоса. Ткань всё немного пропускала свет, и я мог различить движение рядом с собой. Кто-то наклонился и принялся дёргать мешок на шее. Пальцы неизвестного казались холодными, как сосульки.

— О, какой решительный и отважный человек! — баба рассмеялась и от хрипотцы в её голосе я ощутил возбуждение. — Похоже я очень верно определила полюса силы в вашей группе. Кто я? Та, в чьей власти решать, жить тебе или умереть.

Первое, что я увидел, когда мешок сорвали с головы — уродливая тварь с башкой змеюки, серой кожей и тощим телом, где под чешуйчатой шкурой неприятно подёргивались верёвки мускулов. Тварь злобно поглядела на меня красными крохотными глазками, зашипела и убралась в сторону.

Так, я валялся на тёплом деревянном полу, посреди пустой комнаты с белыми блестящими стенами и таким же белым куполом потолка. Такое ощущение, будто меня сунули внутрь здоровенного яйца. Ни столов, ни табуретов, ни шкафов — ни хрена. На полу, шагах в пяти от меня сидела…сидело…А чёрт его знает!

Короче, до шеи оно походило на самую шикарную бабу из тех, кого мне доводилось видеть и щупать за всю жизнь: большие красивые сиськи, длинные стройные ноги и гладкая золотистая кожа. Но вот голова…Чем-то она походила на башку гадюки, что сняла с меня мешок. Но ежели вид той вызывал только отвращение, то тут…Ну не знаю. Короче, можно трахать даже с такой рожей. В конце концов, закрыть змеиное рыло густыми белыми волосами.

Баба-змея сидела, скрестив ноги, держалась двумя пальчиками за подбородок и разглядывала меня золотистыми глазами. Потом посмотрела куда-то в сторону. Там вроде что-то шевелилось. Ага, а вот и Величие нарисовалась. С её головы как раз снимали чёрный мешок. Такая же тварь, как та, что обслужила меня, освободила королеву и стала за её спиной.

— Но, чтобы окончательно разобраться с определениями, — змеюка опять уставилась на меня, — можешь называть меня богиней. Мне так нравится.

— А мне нравится, когда баба, — я подробно объяснил, как именно мне нравится. — Так что давай, я тебя — богиней, а ты мне — это. Пойдёт?

Мне отпустили такую плюху, от которой я впечатался лбом в пол. На дереве осталась вмятина, а перед глазами засверкало. Потом послышался смех. Смеялись сразу двое: и змеюка, и Хлоя. Меня взяли за шкирку и подняли.