Анатолий Махавкин - Черепа (СИ)

А нас оттесняли к стене ущелья, не позволяя сделать ни шагу в нужном направлении. Чудо, что мы вообще оставались живы до сих пор. Со всех сторон слышалось только клацанье челюстей да утробное рычание. Всё, за спиной оказался камень — отступать некуда.

Оно с одной стороны стало легче отбиваться — с задницы никто не набросится, а с другой — долго мы тут продержимся втроём-то? Свет костров сюда почти не доставал — виднелся только один факел вдалеке. В отблесках его пламени атакующие демоны казались волнами, которые неутомимо штурмовали берег, намереваясь снести его ко всем чертям.

Кошель и Рогатый стояли по бокам, а я рубился в середине. Двуручник вспарывал жёсткие шкуры, раскалывал черепа и отрубал когтистые лапы. Тех, кто исхитрялся ускользнуть из-под удара, добивали пацаны. Но я ощущал, как начинаю уставать, а в руках жжётся тупая протяжная боль.

— Крест, ты там живой, мать твою? — донёсся рёв, больше напоминающий рык проснувшегося медведя. — Хоть прокричи, чтобы я знал, где ты, засранец!

— Здесь! — взревел я, в ответ и пинком отшвырнул безногого демона, который лез к левой ноге. — Давай быстрее, чёрт тебя дери!

Послышались глухие удары и волны тварей начали откатываться в сторону. Псих оказался умнее меня и взял с собой десяток бойцов. Кроме мечей и топоров пацаны несли ещё и большущие факела, которыми они тыкали в демонов. По ходу, тем очень сильно не нравился огонь.

Как только в прорехах между чёрными телами я увидел огонь и блестящий металл, тут же махнул своим:

— Вперёд!

Сил оставалось маловато, но мы сумели ударить навстречу нашим, да так, что только куски демонского мяса полетели во все стороны. Рогатый визжал так, будто у него в шлеме поселился целый выводок бешеных белок. А Кошель внезапно издал странный икающий звук и когда я повернул голову, то увидел, что пацана торопливо утаскивают за ногу в кучу тварей, преследовавших нас по пятам.

Можно было броситься на помощь, но чёрт возьми, я отлично понимал, что уже никого спасти мы не сумеем — только поляжем все до одного. Твою мать, вона чем окончился наш рейд по спасению Перьев — полной задницей! Оставалось скрипеть зубами и прорываться к Психу.

Мы успели добраться аккурат к тому моменту, когда демоны совсем озверели и принялись теснить небольшой Психов отряд. Ладно, теперь можно было и отступить. В прыгающих тварей запустили парой факелов, и гады с визгом откатились назад. За эти несколько мгновений мы успели выстроить защитный круг и начали пятиться.

Ноги скользили на камне, влажном от крови, то и дело попадались трупы демонов и мать его, не только их! Пока отступали я добавил к дохлым тварям ещё десятка полтора. Парни вокруг не отставали, бешено работая своими железками. Живых чудищ это нисколько не пугало, и они продолжали атаковать с той же яростью.

Отступать пришлось дальше, чем я ожидал. Пока мы пытались спасать лучников, демоны успели отбросить Черепов к следующим каменным насыпям. Большая часть костров потухла и с каждым мгновением становилось всё темнее. Мы расчистили путь для отхода, зарубив ещё пару десятков уродов. Здесь, среди сдохших монстров, неподвижных тел в броне оказалось куда больше, чем прежде. Много, чёрт побери, чересчур много!

— Здесь мы их не удержим! — прокричал в ухо Псих и рассёк башку рычащей гадине. — Нужно отходить!

Тут он, без базаров, прав: слишком широкое пространство и нам приходилось стоять редкой цепью. Ежели демоны сумеют прорваться за спину, считай — хана, порвут всех. С другой стороны, использовать второй барьер я собирался в самом крайнем случае, потому как дальше уже тупик, где Величие колдовала свои печати. Но всё же, до сраного тупика ещё имелся очень узкий проход в пару десятков шагов. Думаю, там обороняться смогут даже десяток пацанов. Остальным — какая-никакая передышка.

— Отходим! — крикнул я, стараясь делать это, как можно громче. В глотке першило. — Держать строй!

Твою же мать, как трудно отступать по неровному камню, когда спереди на тебя непрерывно прыгают клацающие клыками чудища, а ты всё время лупишь гадов тяжеленной длинной железякой. Нога то и дело попадет в какие-то ямы с неровностями и норовит подломиться. И нужно бить, бить и бить. Направо, налево, прямо. Вниз, вверх, везде, мать его! Чёртово забрало заляпало кровищей так, что я видел только движущиеся тени.

Это дерьмо казалось бесконечным, точно всю свою жизнь и я медленно пятился в темноте, слушал вой чудовищ, тяжёлое дыхание и ругань бойцов, хеканье и хлюпанье, звуки ударов и плюханье крови. Может мы все уже попали в ад? А что, вона и демоны имеются.

Потом стены ущелья всё же начали сближаться, а мы отступали всё более плотной группой. Стало полегче. Кое кого, из тех, кто устал сильнее остальных или кого подранили, отодвинули назад. Я заметил, что пару пацанов вообще тащат на спинах. У кого-то из раненых, оторвали ноги ниже колена, и он глухо стонал, мотая башкой из стороны в сторону.

Мы добрались до насыпи и начали по одному перебираться на другую сторону. И странное дело, в этот момент атаки демонов стали какими-то вялыми, точно твари передумали или испугались. Но ведь Величие чесала, типа уроды ни хрена не боятся? Ладно, к чертям, главное, что мы смогли спокойно уйти за барьер и слегка очухаться.

Мы с Психом отступали последними и когда перемахнули через насыпь, то увидели, как демоны остановились шагах в двадцати от нас. Некоторые сидели, некоторые лежали, а другие просто топтались на месте.

— Какого хрена? — просипел Псих и откинув забрало, глубоко вдохнул. Я сделал так же. Глаза щипало от пота. — Что они, мать их, уже задумали?

— Понятия не имею. Главное — следить за уродами.

Пацаны сидели на камне, привалившись спинами к стенам ущелья и тяжело дышали. Парню с оторванными ногами торопливо мотали тряпки на культи. Карась, а это оказался он, сдёрнул шлем и скулил, закусив губу. Кто-то из бойцов стоял на коленях посреди прохода и не шевелился. Голова опущена на грудь, а руки лежат на земле. Я подошёл ближе и поднял забрало на шлеме. Таракан глядел перед собой неподвижными глазами и молчал. Я начал стаскивать с него шлем и боец медленно повалился на бок. Твою мать, он же умер! Дерьмо, на нём же нет ни единой раны, какого чёрта?

С той стороны ходы, где был тупик, послышались шаги. Я с трудом встал и уставился на подошедшую Величие. Мать твою, как же она изменилась: в тёмных волосах полно седины, а серое лицо изрезали морщины. Глаза провалились в чёрные дыры и слезятся.

— Чего? — я опёрся на меч, воткнутый в землю. Так легче стоять.

— Крест, у нас не получится! — из тёмных дыр бежали слёзы. Мясо и Вол за спиной королевы переминались с ноги на ногу и глядели на тех, кто ещё оставался жив. — Крест, мои силы на исходе, а я не сделала ещё и половины.