Сергей Комяков - Посредник

Георгий Константинович недоуменно потер глаза.

— Какой энергичный пассаж, — прошептал Петренко на ухо Президенту.

— Дааааа. — только и ответил Жаров.

— Прошу высказываться, — тем временем обратился к залу Михалкин.

В это время Патриарх заревел и снова упал.

— Смелее товарищи, — Михалкин поправил узел галстука, — вы не на правительстве говорите свободно. Здесь можно говорить то, что вы думаете, а не то, что нужно по сценарию.

Первым поднялся Петренко и оглушил Президента Жарова своим голосом:

— У нас нет иного выхода. Надо воевать. Если сигнал пройдет до мониторов рядовых граждан, то последствия будет самые печальные. Уже столетия люди приучены верить всему, что говорят с экранов телевизоров. Если же этот сигнал перебьет трансляцию наших станций, граждане не будут знать, что им делать. А отдельные элементы могут и последовать вредительскому призыву, содержащемуся в этом пресловутом сигнале. Поэтому, мы должны нанести превентивный удар. Мы должны победить. И мы победим, но победим только в союзе с Европой и нашими спонсорами!

— Оно конечно верно, — поддержал его с места министр Сергеев, — но и хозяйство страны забрасывать не следует.

— Не следует, — тут же согласился с ним Матвеев, — не следует…

Его голос прервал рев Патриарха:

— За всех отмолюсь! Душу продам, но Отечество спасу! Господу все шесть процентов отдам! Аллилуйя нах!

Патриарх упруго поднялся, выскочил на сцену и ударил посохом в настил:

— Сказал, отмолюсь! Значит отмолюсь. Да! Не бздите суки! Решайте по совести! Аллилуйя нах!

Охранники подхватили владыку на руки, бережно опрокинули навзничь и отнесли к основанию сцены.

— Высказываемся господа, — продолжал вести комитет зачистки Михалкин, — иначе скоро отключим отопление, вас закроем, а ключи заберем с собой. И будем вас здесь держать и морозить, пока не решите.

— А что говорить, — подался вперед военный министр Сенкевич, — дайте приказ и великая российская армия победит! Всех победит! Что нам какие-то международные террористы из Антарктиды!

— Дадите приказ Георгий Константинович, — обратился к Жарову Михалкин.

— Я, — начал говорить Президент России.

Но Патриарх истошно заорал:

— Во имя господа нашего! За всех отмолюсь! Все грехи прощу! За всех отмолюсь! Быдло! Гопники! Быдло замкадное! Господу сам откачу по первому пункту! Аллилуйя нах!

К Патриарху побежала врачебная бригада с медбратьями. Вскоре, после шума борьбы Патриарх, наконец, замолчал.

— Я, — неуверенно продолжил говорить Жаров, — сначала хотел бы выслушать мнение оракула.

— Правильно, — тепло поддержал его Сергеев, — оракул может многое разъяснить в этом деле. Нужен агнец на заклание.

— Да, дельно, — отозвался Сенкевич, — так всегда делается. Издавна так повелось. Еще деды наши без оракула ничего не решали.

— Дипломатично, — тихо сказал Петренко.

Михалкин вздохнул, такая задержка была ему не по душе, но он был обязан, подчинится желанию собравшихся, выслушать оракула. Такой порядок был заведен с Первого Великого Президента, нарушить его не было никакой возможности.

— Хорошо, — обреченно махнул рукой Михалкин, — выслушаем оракула. Надеюсь, что оракул готов и скоро будет здесь. Нам не рдеться делать рекламную и музыкальную паузу.

Сказав это Михалкин, что-то быстро набрал на личном компьютере. В зале притихли, затих даже связанный Патриарх.

Оракул был важнейшим козырем секретного комитета зачистки. Комитет издавна собирал со всего мира людей с тайными параспособностями и «натаскивал» их на оракулов. Быть оракулом было престижно, но не безопасно, не все доживали до пенсии положенной после двадцатилетней пророческой службы. Но пост оракула был очень значим — когда оракул входил в транс, то мог сообщить результат того или иного государственного решения. Самое странное, что предсказания оракула всегда сбывались (98% по государственной статистке России).

Вскоре в зал вошли три прислужника оракула в фиолетовых одеждах, за ними шесть прислужников оракула в красных комбинезонах внесли черный куб, замыкали шествие еще три прислужника оракула в зеленых одеждах.

Тихо заиграла музыка.

Прислужники в красном медленно и, как казалось, торжественно поставили куб.

Свет в зале стал заметно тусклее. В полумраке в зал вошел невысокий человечек в белой одежде.

— Оракул, — зычно крикнул он, — оракул! Смирно!

Куб качнулся.

Музыка стихла.

— Оракул, вольно! Готов ли ты оракул! — снова выкрикнул человек в белых одеждах.

Внезапно стенки куба сложились вниз, и перед залом предстал оракул. На этот раз оракулом была скрюченная женщина в костюме голубой радиоактивной парчи.

— Готов! — истошно крикнула женщина — готов оракул!

— Что знаменуешь ты? — вопросил человек в белом.

Оракул молчал.

— Что видишь ты? — снова спросил человек в белом.

Оракул опять молчал.

— Что будет? — высоким голосом прочеканил человек в белом.

Оракул повернула голову со смытыми сумраком чертами лица в зал и каждому показалось, что оракул смотрит на него.

— Храбростью держатся стены, сила сплотила народ, если царь-государь без сомненья в битву героев ведет, — пискляво выкрикнула женщина.

— О, оракул, — человек в белом поднял руки к потолку, — ты высказался. Высказался! О, спасибо тебе, всемогущий глаз!

И тут на оракула набросились прислужники в красном. Они стали бить оракула, но женщина хранила молчание. Только глухие удары были слышны в зале.

— Владыка, — неожиданно подсказал кто-то из зала, — оракул-то высказался.

— Ясно, замолю! — прокричал Патриарх, и, оттолкнув медбратьев, выскочил на сцену. В два прыжка он подскочил к оракулу и острым концом своего посоха пробил тому голову.

— Режь во славу Божию! — неистово крикнул Патриарх и высоко подпрыгнул на сцене.

И только тогда на сцене, в руках человека в красном блеснул нож, и фонтан крови ударил в зал.

— О оракул, — человек в белом протянул руки к центру помоста, — прав ты или нет?

Красные прислужники отошли от оракула, а их место заняли слуги в фиолетовом. Они несколько минут копались на месте черного куба.

А зал напряженно ждал.

— Вот, — прислужники в фиолетовом подошли к белому человеку.

Они несли печень, сердце и голову оракула. Одновременно они протянули их белому, тот внимательно осмотрел и обернулся к залу:

— Нет здесь измены, — выкрикнул белый, — жизнь свою отдал оракул за нас и наших детей!

Зал оцепенел.

Время повисло и упругим как лед стало напряжение.

— Как нет в тебе измены, так нет на нас твоей крови! — крикнул человек в белом.

Он сорвал с себя белую хламиду и аккуратно принял отрезанную голову оракула.