Ева Фёллер - Волшебная гондола [litres]

А потом время наконец пришло. Две недели кончились.

Ночью накануне важного дня я была так взволнована, что не могла сомкнуть глаз. Кларисса тоже спала плохо. Ее расстраивало, что я отбываю, в то время как у нее нет никаких шансов вернуться на родину. Ее настроение не улучшилось и утром, когда я отдала ей деньги. Напротив: узнав, что я получила их от Себастьяно, она вышла из себя от гнева, потому что ей он не дал ничего.

Потом ее гнев утих, но она по-прежнему пребывала в подавленном настроении.

– Мне будет тебя ужасно не хватать, – сказала она.

– Мне тебя тоже, – заверила я ее, и это была чистая правда.

Я определенно не буду скучать ни по этому дому, ни по Матильде, ни по всему этому примитивному времени. Но по Клариссе – точно. Она стала мне настоящей подругой. Мы делили с ней все – не только бесконечную работу, рубашки, ночной горшок и кровать, но и судьбу, которая забросила нас в прошлое. Это связало нас. И при этом было совершенно невозможно сказать друг другу на прощание «До свидания» или «Я же не в другой мир отправляюсь».

Я действительно исчезну из этого мира, как только красная гондола отвезет меня обратно. С точки зрения географии мне будет до Клариссы рукой подать. Но я окажусь в будущем, на пятьсот с лишним лет впереди – а это уже дальше, чем просто за углом.

– Мне так жаль, потому что тебе придется терпеть все это в одиночестве, – заверила я Клариссу. – Но все как-нибудь у тебя сложится! Тогда ты сможешь вернуться домой и все будет хорошо. – Я была бы рада еще и предупредить ее о Наполеоне, который явно не стал бы деликатничать с беглецами от французской революции, такими как Кларисса, но барьер не дал мне выговорить ни слова. Вместо этого мне пришла в голову другая идея.

– Знаешь, я думаю, что не повредит, если ты будешь, между делом, держаться поближе к Бартоломео. Он – симпатичный парень, и ты ему действительно нравишься. Может, у вас что-то выйдет?

– Посмотрим, – пробурчала она.

Из-за нескрываемого возбуждения за завтраком я не притронулась к пшенной каше. Матильда с подозрением присматривалась ко мне.

– Ты вся покраснела. У тебя точно нет жара?

– Нет, со мной все в порядке. Я просто вчера слишком много времени провела на солнце.

Я не сказала ничего о том, что собираюсь уйти. Кларисса посоветовала мне просто исчезнуть молча.

– Так будет лучше. Матильда только ужасно разволнуется. Ты ей и правда симпатична, знаешь ли.

– Ты имеешь в виду, как бесплатная помощница?

– Нет, скорее как человек.

Пожалуй, я не могла согласиться с этим впечатлением, но Кларисса знала Матильду дольше, поэтому я не стала возражать.

До третьих колоколов – я уже знала, что они звучат через три часа после первых колоколов, то есть примерно в девять утра, – я сделала вид, что хочу помочь Клариссе в оффицине. Позже, когда наконец прозвенели заветные колокола, я крепко обняла подругу.

– Прощай! – растроганно сказала я. – Желаю тебе счастья на этой земле и скорого возвращения в твое время!

Затем я помчалась прочь, через кухню, мимо Матильды, через магазин, на свежий воздух. Я изо всех сил старалась не смотреть направо или налево, иначе я, скорее всего, расплакалась бы, в особенности когда увидела Якопо за кухонным столом – он вырезал очередную фигурку святого.

Снаружи, в паре шагов от входной двери, стоял Себастьяно.

Он взглянул мне через плечо и сочувственно покачал головой.

– Ты же знаешь, тебе нельзя идти с нами.

Я обернулась и, к своему удивлению, увидела, что у меня за спиной стоит Кларисса. Она упрямо посмотрела на нас.

– Я имею полное право попытаться хотя бы раз! Разве я недостаточно искупила свою вину?

– Если бы это было так, ты бы об этом узнала. А сейчас иди обратно домой! Жди, пока не придет твое время! – Он повернулся ко мне: – А ты иди вперед. Я сейчас тебя догоню.

Я нерешительно двинулась в путь. Оглянувшись через плечо, я увидела, как Кларисса пытается побежать за мной, но Себастьяно заступает ей путь и крепко держит ее.

– Мне жаль, – сказал он.

– Ненавижу тебя! – в ярости выкрикнула она.

– Иди обратно в дом, – сказал он, заталкивая ее в магазин.

Она вырывалась.

– Ненавижу тебя! – повторила она еще раз, а затем резко отвернулась.

Себастьяно подождал, пока она не скрылась в доме, и подошел ко мне.

– Готова? – спросил он.

Я молча кивнула.

Он стремительно зашагал вперед, так что мне пришлось напрячься, чтобы не отстать.

– Почему ей нельзя пойти со мной? – спросила я. – Она и правда могла бы попробовать! Почему ты не пускаешь ее в лодку?

– Об этом я ничего не могу тебе рассказать.

Эти коммуникативные ограничения, как всегда, выводили меня из себя, но что я могла поделать?

Почти бегом шагая рядом с ним, я решила прояснить по крайней мере один вопрос.

– Знаешь что, из-за тех денег, которые ты мне дал – это было довольно много, во всяком случае, судя по тому, что я к настоящему времени успела узнать. Нам следовало бы договориться о курсе обмена, чтобы я знала, сколько я должна тебе отдать, когда мы вернемся домой. Чем ты недоволен?

– Ты отдала ей почти все?

– Ну да…

– Ты отдала их Клариссе!

Я вздрогнула под его сердитым взглядом.

– Мне показалось, что так будет честно, – возразила я. – Она торчит здесь уже не первый год и пашет как сумасшедшая, и у нее даже нет никакой путной одежды! Разве она этого не заслужила! Она же никому ничего не сделала!

– Вероятно, она все-таки не рассказала тебе всю правду.

– Нет, как раз таки рассказала! – торжествующе воскликнула я. – Она сказала мне, что ее вовсе не должны были казнить, на самом деле она раньше сбежала из Парижа.

Себастьяно покачал головой.

– Просто забудь об этом.

– С какой стати? Почему я не могу хоть немножко облегчить ее тяжелую жизнь?

– Может, потому, что она сама обрекла себя на все это?

– Только потому, что она по неосторожности упала в воду? Сам подумай, вообще! – я немного помолчала. – Или у тебя на этот счет другое мнение?

– Об этом я ничего не могу тебе рассказать.

Ага, это мы уже слышали. Проклятый барьер. Но вскоре мне будет уже совершенно все равно, потому что скоро я совершу путешествие на пятьсот лет вперед.

Мы подошли к Гранд-каналу. По диагонали от нас, на другом берегу, виднелось самое прекрасное венецианское палаццо – Ка-д'Оро, по крайней мере, в будущем оно называлось так, и в нем располагался музей. Увидеть его здесь, в историческом окружении, прямо передо мной, в точности на том же месте – это было как обещание возвращения, как связь с моим собственным временем, с правильным временем. Со временем, где есть мороженое «Häagen-Daz» и фейсбук. Чао, пшенная каша и уборная на улице!

С надеждой я всматривалась в канал. Поверхность воды блестела на солнце как золото, все было мирным и успокаивающим. Тишина казалась почти осязаемой, ведь ближайшая моторная лодка находилась от нас буквально на расстоянии вечности. Только гондолы тянулись одна за другой по своим маршрутам, разноцветные, а не черные, потому что закон против роскоши еще не был принят. Вскоре все это действительно останется в прошлом. И я смогу увидеть эту эпоху с другой, лучшей стороны. А именно – оглядываясь назад.