Ева Фёллер - Волшебная гондола [litres]

Она подавленно ссутулилась.

– Не спрашивай меня. Я только знаю, что в тот день я должна была пойти на важный праздник, но не пошла, потому что у меня была мигрень.

– Ох, – сказала я. Мои мысли неслись одна за другой, потому что ситуация, в которую в прошлом попала Кларисса, была так сильно похожа на мою. Не хватало еще только, чтобы у меня тоже случилась мигрень, из-за которой в наказание на остаток своей жизни застряну в этом времени без душа и дезодоранта.

– И что, на этом празднике должно было что-то случиться, чему ты могла помешать? – спросила я.

Она пожала плечами.

– Понятия не имею, может, это так, может, и нет. Мне об этом никто ничего не говорил. Мне только сообщили, что я совершила ужасную ошибку, когда не пошла.

Теперь сомнений не оставалось: я должна пойти на этот праздник, чего бы это ни стоило. Если я помешаю загадочному событию, каким бы оно ни было, мне наконец позволят вернуться домой. Хорошо, что у меня не часто болит голова!

Я глубоко вдохнула.

– Я по-настоящему рада, что мы об этом поговорили.

– Почему?

– Потому что как раз сегодня я должна отправиться на праздник. И хочу пригласить тебя пойти со мной.

Кларисса сказала, что, к сожалению, не пойдет. И даже если бы она и хотела пойти, это невозможно, потому что ей нечего надеть.

– Это не проблема, – сказала я. – У меня целый сундук платьев, и там найдется что-нибудь для тебя. Возможно, они окажутся тебе велики, но можно просто потуже затянуть шнуровку сверху.

– Матильда не разрешит.

– А почему нет? Ты допоздна горбатишься на нее задаром, каждый день, недели напролет. Почему тебе нельзя один раз немножко повеселиться? В конце концов, ты же не одна пойдешь. Я буду твоей компаньонкой.

– Ты – девушка, и тебе только семнадцать, так что это не считается.

– Бартоломео тоже пойдет, так что и мужчина-защитник будет.

– Ах, – сказала Кларисса.

– И монна Доротея тоже будет. – Мне не составило труда чуть-чуть исказить факты, чтобы они звучали поубедительнее. – Она – почтенная вдова, которая проживает в Сан-Заккариа и делит там келью со мной.

То же самое я повторила и Матильде после того, как спросила ее, можно ли Клариссе пойти на праздник у мессира [17] Итальянское обращение к мужчине. ( Прим. автора. ) Тревизана со мной и монной Доротеей.

Матильда тут же объяснила, что об этом и речи быть не может, даже если я предложу ей мыть полы от заутрени до вечерни каждый день, пока не уеду.

– Куда ты уезжаешь и когда? – поинтересовалась она.

– В… Рим. За это время я узнала, что там у меня есть кузина. И отъезд запланирован через двенадцать дней. – В любом случае я надеялась, что это будет следующий поворот луны.

Матильду это, похоже, не переубедило.

– Я уже пять лет несу ответственность за это наглое, бесполезное создание. Никто не упрекнет меня, что я плохо отношусь к своим обязанностям хозяйки. От праздника, который устраивают богачи, не стоит ждать ничего хорошего. Там царит безудержная страсть к увеселениям и распутству. Там не место приличной даме.

На заднем плане послышался скрипучий шепот.

– Разреши им пойти, – сказал Якопо. Он встал из-за кухонного стола и приковылял в лавку. – Она молода и имеет право иногда повеселиться. Все время торчать тут, с нами – смертная тоска. Она заслужила немного радости.

Матильда пораженно повернулась к нему.

– Ты слышал, о чем мы говорили? Что случилось с твоими ушами?

– В некоторые дни им лучше, чем обычно, – сообщил Якопо. – Должно быть, все дело в ветре. Когда я сегодня утром был на площади, он дул особенно сильно.

Матильда еще немного поворчала, а потом, к нашему облегчению, согласилась, чтобы Кларисса пошла на праздник, но с условием, что она вернется до полуночи. У Якопо тоже были какие-то советы для Клариссы, которые он сообщил ей без лишних свидетелей, в кухне, пока я поспешно подметала лавку под строгим взглядом Матильды.

Сразу же после этого мы бросились в Сан-Заккариа, потому что нам нужно было еще переодеться. Я ожидала, что Кларисса продемонстрирует больше воодушевления, но она выглядела скорее скептично. Хотя по ее рассказам выходило, что когда-то она была королевой вечеринок, а значит, должна была радоваться, что снова сможет выйти в люди и как следует повеселиться. Но все-таки она держалась настолько замкнуто, будто предпочла бы вообще никуда не ходить.

По дороге в монастырь я пыталась выяснить, знала ли она о других путешественниках во времени, которые оказались здесь, как Тассельхоффы, без воспоминаний о будущем, но она не сообщила мне ничего нового. Она явно слышала, что тут и там появляются люди из других времен, но знала о них не больше моего.

– Эта история становится все более таинственной, – сказала я. – Как только Себастьяно появится в следующий раз, я добьюсь от него объяснений. А если Хосе или монна Эсперанца еще раз попадутся мне на пути, я расспрошу и их. Я все выясню, нельзя же просто утаскивать людей в чужую эпоху, а потом скрывать от них что-то жизненно важное. То, что тебя мариновали здесь пять лет, даже не сказав о причинах, я считаю совершенно недопустимым.

Я ожидала, что Кларисса поддержит мое возмущение, но она только рассеянно смотрела перед собой.

Сестра Жюстина впустила нас в ворота монастыря и тут же отчитала меня за то, что я без предупреждения привела гостью. Чтобы она впустила Клариссу, пришлось выделить ей еще одну монетку из моего кошелька.

– Но никакой громкой музыки и никаких мужчин в келье! – крикнула она нам вслед.

В келье, которая принадлежала мне и Доротее, попугай орал так громко, что было больно ушам. «Красавица моя, красавица моя!» – визжал Полидоро. Он висел на своей жердочке и разглядывал Доротею, которая сидела на невысоком стуле перед зеркалом и наносила на себя внушительную боевую раскраску.

– А вот и ты, – сказала она через плечо. – И ты привела гостью!

– Это моя подруга Кларисса, – пояснила я. – Она идет на праздник. И я, кстати, тоже.

– О, это чудесно! – Доротея сияющими глазами всмотрелась в зеркало. – Тогда я не останусь в одиночестве, когда Альвис начнет обсуждать свои скучные деловые вопросы.

– Альвис? – спросила Кларисса.

– Альвис Малипьеро, – пояснила Доротея. – Мой знакомый.

На мгновение мне показалось, будто что-то напугало Клариссу, но тут же меня отвлекла Доротея, которая вскочила и принялась подтаскивать поближе наши сундуки с одеждой. Она настояла, чтобы мы с Клариссой попробовали все, что подойдет, кому бы ни принадлежали вещи. Попутно я заметила, что она позаимствовала пару моих шелковых чулок, а присмотревшись повнимательнее, я поняла, что и лента для волос, которую она надела, утром еще лежала в моем сундуке. Так что я великодушно одолжила Клариссе ее красные ботинки и брошку из слоновой кости, а Доротея настояла, чтобы я взяла ее новый желтый шелковый платок.