Ева Фёллер - Волшебная гондола [litres]

Рядом с плитой стоял дымящийся кувшин, из которого пахло медовым травяным чаем, так что отвар был уже готов. Я хотела сразу же отнести его наверх, но тут Себастьяно спустился по ступенькам. Он кое-как причесался. Кроме того, он натянул камзол, а в руке нес ботинки. Свободной рукой он опирался о стену. Его бледное лицо было покрыто потом.

Я поспешно поставила кувшин и поспешила к нему.

– Куда ты собрался?

– Я же сказал, что мне нужно во Дворец дожей. Самое время. Только что прозвонили «нон». Они вот-вот соберутся на совещание.

– Кто?

– Малипьеро, Тревизан и прочие советники. После этого разговора будущее пойдет по другому пути. По ложному пути.

– И как ты собираешься этому помешать?

– Сорвать совещание.

– Но я думала, нужно только спасти жизнь Тревизану?

– Это была только часть плана. Помимо этого нужно не дать Малипьеро перетянуть на свою сторону Совет Десяти.

Непослушными пальцами он застегнул камзол, а потом уселся на ступеньки, чтобы надеть ботинки. Присев на корточки, я помогла Себастьяно, потому что ему явно было тяжело наклоняться.

Я озабоченно наблюдала за ним.

– Себастьяно, в таком состоянии ты не можешь просто так расхаживать по улице!

Он снова закашлялся, а когда перестал, сказал:

– Могу и должен.

– А если тем временем придет Хосе?

– Он знает, где меня найти.

– Но ты не выпил отвар от жара!

– Нет времени. Я воспользуюсь им позже, обещаю.

– Я пойду с тобой, – сказала я, хотя неодолимый страх перед Альвисом заставил меня тут же выпить еще одну воображаемую таблетку от диареи.

– Анна, я не могу этого от тебя требовать. – Он с усилием поднялся на ноги. – Я справлюсь и один.

– Если это шутка, она не смешная. Подожди секунду.

Я поднялась в комнату, прихватила желтый платок, и мы вместе вышли из дома.

Над городом висела вечерняя жара, свойственная позднему лету, хотя то и дело с моря прилетал бриз, приносивший с собой запах соли и рыбы. Вдоль набережной Рива дельи Скьявони были пришвартованы бесчисленные корабли. Они покачивались на волнах. Бесчисленные высокие мачты уходили в синее небо, тут и там на ветру трепетали паруса. Многие старинные корабли выглядели одновременно восхитительно и пугающе, потому что по ним было отчетливо видно, что они принадлежат прошлому.

Себастьяно шел рядом со мной, держась весьма уверенно, хотя шагал он с заметным усилием. То и дело ему приходилось останавливаться, чтобы прокашляться. Похоже, у него разыгрался настоящий бронхит. Капли пота у него на лбу и раздраженное выражение лица показывали, что ему приходится проявлять крайнюю собранность, чтобы боль не была заметна со стороны. Он не протестовал, когда я взяла его под локоть и осторожно поддержала. По той же причине, как я предположила (или лучше: как я надеялась!), он прошлым вечером буквально висел на Мариетте.

– Ты так молчалива, – сказал он, когда мы шли по набережной к Дворцу дожей.

– Ах, я просто задумалась.

– Об Альвисе?

– О нем тоже.

– А о чем еще?

Я перешагнула через дохлую рыбу, выскользнувшую из бочки, которую проходящий мимо моряк нес на плече.

Некоторое время я боролась с собой, не зная, стоит ли раскрывать Себастьяно главную причину моей задумчивости. В конце концов я просто сказала:

– Когда я сегодня зашла к Клариссе за средством от жара, она говорила загадочными намеками. О том, что она виновата в смерти хорошего человека.

На лице Себастьяно отразился гнев.

– О, так она наконец-то выдала себя, а?

– Нет, на самом деле нет. Я же сказала, это были только намеки. Что она имела в виду?

– До того, как я занялся этим делом, над ним работал другой человек. Я уже об этом упоминал.

Я вспомнила.

– Джанкарло, да?

Себастьяно кивнул.

– Симпатичный парень, на два семестра старше меня. Я познакомился с ним, как только меня зачислили в университет. Мы несколько раз ходили на футбол и иногда пили пиво вместе. Он рассказал, что нашел подработку на каникулы, там хорошо платят, и им может понадобиться еще один сотрудник. Я, конечно, попросил его рассказать мне поподробнее. И тогда он познакомил меня с Хосе.

– А что стало с Джанкарло?

– Он погиб пару недель спустя. И в этом виновата Кларисса.

Я сглотнула.

– Что случилось?

– Его рабочий участок – не только это время, но и более позднее – восемнадцатый век, эпоха, когда жила Кларисса. Он привел ее сюда, и между ними явно что-то было. Он с ума сходил по ней, но она думала только о том, чтобы снова вернуться домой. Джанкарло пытался сделать это каждые две недели, в ночь поворота луны, но ничего не выходило. Как и у тебя, у нее была маска кошки, и она тоже должна была выполнить задание. Наконец, Эсперанца отправила ее на праздник. Но Клариссе не хотелось идти.

– Она не пошла, потому что у нее разыгралась мигрень, – возмущенно возразила я.

– Если она тебе так сказала, она соврала, – сказал Себастьяно. Эти слова прозвучали безэмоционально, но решительно. Я была вынуждена поверить ему, потому что, если честно, Кларисса уже не раз соврала мне.

– Она не хотела идти, потому что она недавно поссорилась с Джанкарло. Глупая ссора по ничтожному поводу, просто потому, что она ревновала.

– К кому?

– К Мариетте.

– К Мариетте? – пораженно повторила я.

Себастьяно кивнул.

– Кларисса тогда жила в ее доме. Не как… ну, ты уже знаешь. А совершенно благопристойно, в комнате в мансарде. Она могла бы жить в монастыре, но решила, что там для нее слишком скучно.

– Наверное, она тогда не знала, что и монахиням разрешается устраивать вечеринки, – пробормотала я.

– Что ты сказала?

– Ничего. Итак, она поссорилась с Джанкарло. И что дальше?

– Она отказалась следовать указаниям Эсперанцы…

– Секунду. Она знает Эсперанцу?

– Конечно.

И в этом Кларисса тоже меня обманула!

– Так что она не пошла на праздник, – продолжил Себастьяно. – Она просто не хотела понимать, что это вопрос жизни и смерти, хотя Джанкарло ей об этом говорил. Он оказался один, и некому было прикрыть его спину. Его заманили в засаду и убили. Как и человека, которого он должен был защитить. Важного дипломата, который в грядущей войне крайне убедительно вел бы мирные переговоры. Из-за его смерти война продлится на два года дольше и погибнет множество людей.

Я до боли прикусила губу. Кларисса действительно носила на себе тяжелую вину, хотя она вообще не имела дурных намерений.

– После этого она умоляла меня и Хосе вернуть ее в родное время. Мы пытались несколько раз, но ничего не вышло. И никогда не выйдет – с этим ей придется смириться. Хотя она до сих пор не хочет этого принимать. Эсперанца объяснила ей, что она должна подождать, пока не наступит подходящее время для второго шанса. Может быть, как раз сейчас у нее появился такой шанс.