Марина Ясинская - Сердце лётного камня [litres]

А в день Воздушных Шаров Сирион стал совершенно неотразим. С обеда Ника гуляла по улицам и ловила себя на том, что не перестает улыбаться. Закутавшись в теплый шарф, она с наслаждением вдыхала холодный осенний воздух, пропитанный запахами кофе и выпечки, теплого воска и жареных каштанов, смотрела на разноцветные воздушные шары, цветы и венки из осенних листьев, которыми был украшен, казалось, каждый дом, каждый закоулок, и чувствовала, что влюбляется. Влюбляется в этот чудесный город.

Ника не заметила, как прошел день и начало смеркаться. Ни мысли об отце, оставшемся в Кибири и впервые за долгие годы отмечающем этот праздник в одиночестве, ни беспокойство о Трисе рей Доре и предстоящем полете не омрачали ее звеняще легкого, праздничного настроения. Она думала лишь о том, что жизнь прекрасна, и предвкушала, как вскоре по всему городу в честь первых воздушных аппаратов, с появлением которых Арамантида начала свой путь к могуществу и покорению соседних стран, в воздух запустят сотни, нет – тысячи бумажных воздушных шаров с крошечными свечками или масляными лампами внутри, и они поднимутся в ночное небо, эти самодельные маленькие летуны, и с земли станут немного похожи на звезды…

Поддавшись внезапному импульсу, Ника купила леденец на палочке в форме воздушного шара и с наслаждением его облизывала, наблюдая за соревнованиями самодельных аэростатов, которые устроила местная детвора на одной из площадей.

– Ника! – внезапно налетел на нее сзади ураган смеха и энергии; Агата, смеясь, закружила подругу. – Как здорово, что тебя нашла. Пойдем на мост Свиданий, оттуда будет самый лучший вид.

– Где ты так долго задержалась? – спросила Ника, пробираясь сквозь множащиеся на улицах толпы людей.

– В последний момент слетел материал, и пришлось в срочном порядке сдавать две статьи, – бросила через плечо Агата.

После неоднократных и решительных отказов таких солидных газет, как «Утренний телеграф» и «Сирион пост», Агата устроилась в «Столичный экспресс», давно снискавший репутацию беспросветно бульварного издания. Но девушка, как обычно, не унывала.

– Ничего, это только начало! – говорила она. – Зато наберусь опыта, заведу полезные знакомства. И потом, в «Экспрессе» можно опубликовать такие вещи, которые никогда не пропустят в тот же солидный «Пост».

– Например? – стараясь не показывать скептицизма, поинтересовалась как-то Ника. Ей казалось обидным, что подруге, которая, на ее взгляд, неплохо писала, придется сочинять небылицы про стаи одичавших монкулов или всемирный мужской заговор.

– Например, про мужчину-авионера! – многозначительно посмотрела на подругу Агата. – Ведь теперь ты можешь подкидывать мне эксклюзивную информацию!

Ника удивленно уставилась на подругу. Она как-то и не думала, что может оказаться поставщиком уникальных сведений для бульварного издания… И не была уверена, что это будет разумно.

– Да расслабься, не буду я просить тебя рассказывать мне ваши страшные тайны, – рассмеялась Агата, увидев лицо Ники. – Свои найду. Мне дали неделю на то, чтобы подготовить первый репортаж моей собственной тематики, и я уже придумала, о чем буду писать.

– И о чем же? – заинтересовалась Ника.

– О монкулах, чей срок наказания закончился. Их же должны обращать обратно в людей, так? Вот я и хочу выяснить, как складывается их жизнь после отбытия наказания.

– Ха! – невольно воскликнула Ника. Тема и впрямь была интересной! Все знали, что происходит с теми, кого осудили за самые серьезные преступления, все видели, как проходит их жизнь в виде монкулов. Но о том, что происходит с ними потом, когда срок наказания истек, и впрямь никто ничего не знал.

– Неужели раньше об этом не писали? – удивилась она; уж очень привлекательной выглядела эта тема с журналистской точки зрения, и было сложно поверить, что за нее не брались раньше.

– Я хорошенько порылась в архивах и ничего не нашла! – победно заявила Агата.

– Молодец, – с неподдельным восхищением похвалила ее Ника. И подумала, что все равно жаль, что такие интересные репортажи выйдут не в серьезном издании, как того заслуживают, а в какой-то бульварной газете.

…На набережной и мосту было не протолкнуться, однако в толпе зевак и гуляющих как-то умудрялись сновать продавцы сладостей и горячих пончиков, уличные акробаты, шарманщики и музыканты. Над головами празднующих плыли разноцветные воздушные вертушки на палочках, смех, осколки музыки и облака сладкой ваты. Тут и там тянулись очереди к лоткам с горячим шоколадом и глинтвейном. И конечно же повсюду было море бумажных шаров, готовых взлететь, но пока еще остающихся в руках взрослых и детей.

– Надо было и нам шарики смастерить, – с сожалением протянула Ника; она заразилась всеобщим настроением и тоже хотела запустить в темное осеннее небо цветного летуна.

– Так давай купим! – тут же предложила Агата и кивнула в сторону фургончика, бойко торговавшего воздушными шариками с уже заправленными масляными лампами.

– Не успеем, – предрекла Ника, взглянув на длинную очередь, а затем – на башню Облачной ратуши на противоположном берегу реки.

Запуск шаров начинался ровно в одиннадцать, с последним звуком боя курантов, и сейчас минутная стрелка была уже в каких-то трех делениях от верхней отметки. Люди принялись зажигать свечи и лампы, готовясь отправлять шары в воздух, и вот-вот начнут отсчитывать вслух оставшиеся до запуска секунды.

– Жаль, что мы вовремя не сообразили, – вздохнула Агата.

– Жаль, – согласилась Ника. – Надо будет на следующий год обязательно исправить это упущение.

– Зачем ждать до следующего года, – раздался вдруг позади чей-то голос, и перед Никой появился воздушный шар из тонкой газетной бумаги, выкрашенной в ярко-желтый цвет, – если можно сделать это прямо сейчас!

Ника автоматически приняла бумажный шар, обернулась и встретилась взглядом с глазами цвета темного янтаря, внимательно смотрящими на нее из-под широких черных бровей.

– Ансель! – удивилась она. Не тому, что он на празднике – в конце концов праздновать на улицы вышел весь город, а тому, что они встретились в такой огромной толпе.

– Эй! – вмешалась тут Агата и толкнула подругу локтем в бок. – Неужели это тот самый…

– Механикер, – не дала ей договорить Ника, чувствуя, как неумолимо краснеет. – Я тебе вчера о нем рассказывала.

Ника и впрямь еще вчера рассказала подруге о том, что случилось на авиодроме, и о единственном мужчине-механикере. Но о том, что это был тот же самый юноша, с которым она танцевала на Ассамблее в Кибири незадолго до переезда в столицу, она умолчала.

Агата окинула Анселя оценивающим взглядом и представилась, протягивая руку для поцелуя: