Анастасия Акулова - Замуж подшофе [СИ]

— Клянусь, что не стану последователем тёмного культа.

Меж сцепленных рук мелькнула едва заметная желтоватая вспышка. Значит, боги приняли клятву.

Судорожно выдохнула. Спасибо, боги…

Кажется, прошло не меньше минуты, прежде чем я осознала, что сижу зажмурившись и крепко прижав к груди его руку — будто только так сумасшедшее сердце могло перестать надрывно, бешено колотиться.

Распахнув глаза, отбросила от себя, будто держала ядовитую змею, и почти честно призналась:

— Ненавижу тебя.

— Знаю.

…Знаешь, что люблю.

Мгновение слушая тишину, собиралась с мыслями.

— Не знаю, чего ты хотел добиться этим разговором, безднов манипулятор, и знать не хочу. Я тебе не верю, не в полной мере точно, мне непонятны твои цели и не хочу иметь с тобой ничего общего после того, как закончится срок договора. Но будем считать, что мы заключили перемирие.

Он ничего не ответил. Да и, пожалуй, не было смысла.

Утром жизнь в поместье уже кипела: слуги, как и сам граф, оказались ранними пташками. Ну а я мирно нежилась в постельке, пока в голову не стукнула страшная мысль о том, что я опоздала на работу. Тоненько пискнув от ужаса, успела натянуть на себя первое, что попалось под руку, прежде чем наконец вспомнила, что произошло и где я нахожусь.

Мысленно помянула всех демонов тьмы и причислила к ним себя, пока спросонья снимала сорочку, одетую шиворот навыворот. В одной сорочке или подвенечном платье шествовать по замку вряд ли уместно, поэтому вскоре появился закономерный вопрос: как позвать служанок, если у меня напрочь вылетели из головы их имена?

Задумавшись об этом, случайно заметила колокольчик, и проблема решилась сама собой. Спустя пару мгновений передо мной уже стояли две аккуратно одетые милые юные девушки, присев в изящном книксене.

— Доброе утро, эррис.

Какое непривычное обращение. Впрочем, и привыкать не стоит, это ведь ненадолго…

— Доброе. — жизнерадостно кивнула я и виновато улыбнулась: — У меня неважная память… Не напомните, как вас зовут?

Шарлис и Астарта оказались просто волшебницами. В прямом смысле: обе обладают стихийной магией (Шарлис — землёй, Астарта — водой), хоть и на базовом, школьном уровне. Поэтому мне быстро организовали тёплую ванну, чудные притирания с ароматами редких цветов, и красивые живые цветы для причёски. После всего этого я почувствовала себя заново рождённой, и, выбрав более-менее приличное из своих старых платьев, решила прогуляться в саду. Дорогу вроде запомнила, поэтому отказалась от сопровождения. Быстро спустилась на первый этаж, но свернула к кухне — хотелось пить. Кажется, перепутала двери, едва не заглянув в тот отдел, где мыли посуду, но замерла неподалеку, непроизвольно прислушавшись к голосам.

— …но мы-то хоть за день узнали, а представляете, как сегодня на новость “наверху” отреагируют?.. — звенят тарелками, рассуждала какая-то женщина в затёртом желтоватом чепцпе.

— Даа, чудак наш граф. — согласилась другая. — Мог ведь на богатой да родовитой жениться, ан нет. Король-то, может, простит, он благосклонен к своим любимчикам, да и в целом не столь сурово обычаи соблюдает, от служанок двоих бастардов признал, титул дворянский дал. Но ведь то — король, ему всё можно, да и к фаон господа порой относятся хуже, чем к служанкам из крестьянок или горожанок. Да ещё ведь повышения, авось, графу не видать теперь. Подставился. Интересно, рассчитывал на что-то, али любовь, а?..

— Да какая любовь! — фыркнула третья, красавица-шатенка с кошачьими янтарными глазами, раздражённо закинув полотенце на плечо. — Вы её видели? Одним словом — обычная. Споткнёшься об такую — и то не заметишь. Тьфу.

А вот это обидно.

— Коли бы даже так, не всё решает красота, Мила. — мечтательно заявила молоденькая и рыженькая, с веснушками. — И по-моему, она очень даже миленькая. Стройная, фигурка неплохая, и на лицо недурна. А волосы так вообще загляденье, ухоженные такие. Можа и не первая девка на деревне, — многозначительный взгляд, — но вполне себе ничего.

— Не старайся попусту. Вишь же, она ревнует. Давно в нашего графёнка безответно влюблена. — усмехнулась какая-то старушка, споро и сильно мнущая тесто.

— А чем я хуже фаон? — накуксилась шатенка. — Подумаешь, батька — дворянин! Мой, говорят, тоже, хоть и не признал. А мать её служанка, дочь раба! И Кайрат не может… Не любит он её! Любимую не покидают в ночь после свадьбы! Всего полчаса с ней пробыл.

— Ты штоль свечку над ними держала, ась? — развеселились рыженькая, со смеху едва не уронив очередную тарелку, и, хихикнув в кулачок, заговорщицки прошептала: — Да и, полчаса — всё-таки время… откуда нам знать, сколько оно там у графа?..

Я покраснела, шатенка разозлилась, а остальные нестройно захихикали.

— Бесстыдницы! — припечатала их старушка, а я сочла за лучшее убраться, пока меня не застали за таким недостойным занятием. Или пока не приступила к ещё более недостойному — например, выцарапыванию чьих-нибудь глаз.

Терзаемая глупыми мыслями и не менее глупой ревностью, я почти не замечала красоты сада и вкуса сорванного яблока. Вдоволь наглотавшись прохладного воздуха, вернулась, чтобы обследовать библиотеку — книги всегда умели возвращать мне душевное равновесие. И не прогадала: родовая библиотека Роханов оказалась под стать той, что в Академии, или даже больше. Та, что была в нашем поместье, до того, как всё более-менее ценное распродали, в лучшие свои времена была раз в десять меньше этой. За всё то время, что прошло после выпускного, мне больше не удавалось нормально почитать — разве что полистать скучный женский журнальчик в поместье Хайдстоков. Поэтому, дорвавшись до счастья, я бродила меж стеллажей, рассматривая, поглаживая, нюхая и отбирая понравившиеся книги с видом маленькой девочки, попавшей в страну чудес. И хотя большая часть из уже рассмотренных мною книг были для меня бесполезны, так как предназначались для магов со средним и высоким уровнем дара и специальных знаний, нашлись и те, что вполне подходили и для бездаря: книги по математике, философии, истории, мифологии, географии, и — о чудо! — даже по астрономии и основам лекарского дела.

Набрав внушительную стопочку и уютно расположившись в большом кресле, я оказалась надолго потерянной для мира.

Мелькали и постепенно тускнели лучи солнца, любопытно заглядывающие в эту комнату, полную тайн, полусонной неги, мудрости и магии, спящей под книжной пылью. Сам собой загорелся с наступлением сумерек светильник, и летели, летели незаметные часы, проглатываемые вместе со строчками, абзацами, страницами. Разум и душа едва не урчали от сытости и удовольствия.

Пожалуй, я провела бы здесь без малого вечность, если бы меня не нашла Астарта.